Захир ад-дин Бабур - Бабур-наме

человек. Так как то, чего они требовали, [дать] не оказалось возможным, то Узун Хасан и

Танбал призывал всех этих перепуганных беглецов присоединиться к ним. А эти робкие люди

сами со страху просили у бога такого случая. Поведя войска на Ахси и Андиджан, Узун Хасан и

Танбал явно и открыто проявили злобу и враждебность.

Тулун Ходжа из [племени] Барин был один из самых смелых, храбрых и удалых йигитов.

Мой отец Омар Шейх мирза проявлял к нему внимание и все время оказывал ему

благосклонность. Я тоже проявил о нем заботу и сделал его беком. Удивительно смелый и

удалой был йигит. Он стоил такой благосклонности.

Так как Тулун Ходжа был наш человек и пользовался у моголов уважением и доверием, то,

когда моголы начали разбегаться из Самарканда, мы послали Тулун Ходжу, чтобы он уговорил

людей и рассеял их опасения, и люди не теряли бы голову от страха. Однако, смутьяны и

неблагодарные так повлияли на этот народ, что от посулов, угроз, увещаний и устрашений не

было проку.

Семья и пожитки Тулун Ходжи находились в области между двумя реками, — [эту]

междуречную область называют Рабатек-и Урчин. Узун Хасан и Султан Ахмед Танбал послали

против Тулун Ходжи отряд всадников. Они захватили Тулун ходжу врасплох, привели его [в

свой лагерь] и убили.

Узун Хасан и Танбал, приведя с собой Джехангира, пришли и осадили Андиджан. Когда

войско выступило в поход [на Самарканд], то в Андиджане я оставил Али Дуст Тагая, а в Ахи

— Узун Хасана.

Позднее Ходжа Кази также прибыл в Андиджан. В числе воинов, ушедших из Самарканда в

Андиджан, тоже было много [лихих] йигитов. Ходжа Кази при защите крепости из приязни ко

мне роздал находившимся там воинам и семьям тех, которые [еще] были с нами, восемнадцать

тысяч овец.

Во время осады от моих родительниц, а также от Ходжа Кази, непрерывно приходили

письма такого содержания: «Нас держат в жестокой осаде, если вы не придете [в ответ] на наши

вопли, то дело кончится плохо. Самарканд был взят силами Андиджана; если Андиджан

останется в ваших руках, то, с помощью божией, можно будет овладеть также и Самаркандом».

Одно за другим приходили такие письма. В это время я однажды заболел и уже стал

поправляться. В дни выздоровления я не обращал на себя должного внимания и снова захворал.

На этот раз я заболел очень тяжело, так что у меня на четыре дня отнялся язык, и в мой рот

капали воду из ваты.

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

55

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

Оставшиеся со мной великие и малые беки и йигиты потеряли надежду, что я выживу, и

каждый стал думать только о себе. В это время беки, совершив ошибку в суждении, показали

мне одного нукера, который прибыл послом от Узун Хасана и передал всякие бестолковые

слова, и потом отпустили его. Спустя четыре-пять дней, мое положение немного улучшилось,

но косноязычность осталась, а еще через несколько дней я пришел в свое обычное состояние.

Так как от моих [близких] родных, то есть от моей матери и матери моей матери, Исан

Даулат биким, а также от моего учителя и наставника, то есть Ходжи Маулана-и Кази,

приходили подобного рода письма и они меня так усердно призывали, то с каким [чувством] в

сердце [мог бы] человек остаться на месте? В месяце раджабе 203 в субботу мы вышли из

Самарканда, направляясь в Андиджан. На этот раз я процарствовал в городе Самарканде сто

дней.

Когда я достиг Ходженда, тоже была суббота. В этот день один человек привез из

Андиджана известие, что семью днями раньше, в субботу, в ту самую субботу, когда мы

выступили из Самарканда, Али Дуст Тагай сдал противникам крепость Андиджан.

Подробности этого [дела] таковы: нукер Узун Хасан, которого мне показали во время моей

болезни и потом отпустили, пришел в Андиджан, когда неприятели осаждали крепость, и сказал

[андиджанцам]: «У государя отнялся язык; ему в рот капают воду с ваты». Прибыв с такого

рода сообщением, он клятвенно подтвердил его перед Али Дустом. Али Дуст находился у ворот

Хакана. От таких слов он лишился твердости и, призвав врагов, заключил с ними договор и

условие и сдал крепость. В припасах и бойцах в крепости не было никакого недостатка, все

дело было в трусости этого лицемерного, неблагодарного, ничтожного человека. Упомянутые

выше слова он сделал для себя лишь предлогом.

После взятия Андиджана враги, услышав о моем прибытии в Ходженд, сделали мучеником

Ходжу Маулана-и Кази, с позором повесив его на воротах арка. .

[Настоящее] имя Ходжи Маулана-и Кази — Абд Аллах, но он [более] известен под тем

именем. С отцовской стороны его родословие возводится к шейху Бурхан Ад-дин Кличу, со

стороны матери оно восходит к Султан Илеку Маза; в Фергане члены этого рода были

духовными наставниками, шейх ал-исламами и казиями. Маулана-и Кази был муридом

досточтимого Ходжи Убайд Аллаха и пользовался его покровительством. У меня нет никакого

сомнения, что Ходжа-и Кази был святой. Какое обстоятельство лучше доказывает его святость,

чем то, что от всех, кто умышлял против него [зло], вскоре не осталось ни следа, ни признака?

Ходжа Маулана-и Кази удивительный человек: страха в нем совершенно не было; другого

столь смелого человека и не видывали. Это качество тоже доказывает святость. Всякий человек,

какой бы он ни был богатырь, все же испытывал небольшое волнение и опасение, а Ходжа

никогда не чувствовал волнения или опасения.

После гибели Ходжи всех связанных с ним людей, то есть его нукеров, учеников, родичей и

челядь, схватили и ограбили.

Ради Андиджана мы выпустили из рук Самарканд, а Андиджан тоже ушел у нас из рук.

Вышло так, как говорится в поговорке: «Беспечного и оттуда выгнали, и туда он не попал». Мне

пришлось очень тяжело и трудно; с тех пор, как я стал государем, я еще ни разу не расставался,

таким образом, со своими нукерами и родной страной.

Сколько себя помню, я не знал такого горя и страдания.

Когда я прибыл в Ходженд, то некоторые лицемерные люди, не могли видеть Халифу у

моих дверей, так повлияли на Мухаммед Хусейн мирзу и еще кое на кого, что Халифа был

отослан в Ташкент. Мы направили в Ташкент к [Султан Махмуд] хану Касим бека, прося Хана

выступить к Андиджану.

Когда Хан повел войско и, пройдя долиной Ахангарана, стал лагерем у подножья перевала

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

56

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

Кендирлик, я вышел из Ходженда и повидал Хана, моего дядю. Перевалив через Кендирлик,