Захир ад-дин Бабур - Бабур-наме

Дела следует делать вовремя ;

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

68

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

Дело , сделанное не вовремя , выйдет плохо .

Воспользовавшись отсрочкой до утра, враги шли всю ночь, нигде не останавливаясь, и

вступили в крепость Архиан.

Утром мы двинулись на врагов, но не нашли их. Направившись вслед за ними, мы не сочли

полезным подвергать крепость Архиан тесной осаде и остановились в одном шери от нее, в

селении Наманган 216. На этой стоянке мы провели тридцать-сорок дней, Танбал стоял в

крепости Архиан; кучки людей с той и с другой стороны выезжали, перестреливались на

половине дороги и возвращались обратно. Однажды ночью враги подскакали, выпустили на

подступах к лагерю несколько стрел и вернулись. Мы выкопали вокруг лагеря ров, устроили

ограждения и приняли все меры предосторожности; враги не смогли ничего сделать.

Когда мы находились на этой стоянке, Камбар Али два или три раза, обидевшись, хотел

уйти в свою область. Один раз он даже сел на коня и тронулся; послав за ним нескольких беков,

мы с трудом вернули его назад.

В это время Сейид Юсуф Мачами послал человека к Султан Ахмед Танбалу и изъявил ему

покорность. У подошвы Андиджанских гор есть два укрепления, называемые Уйгур и Мачам;

Сейид Юсуф Мачами был набольшим в Мачаме. Впоследствии онстал известен и при моем

дворе, значение его превысило звание набольшего, и он притязал на звание бека, хотя никто не

назначал его беком. Это был удивительно подлый и непостоянный человечишко; с тех пор, как

я в последний раз взял Андиджан, и до сего времени он наверное раза два или три покорялся

мне и восставал на Танбала и затем тоже два или три раза покорялся Танбалу и восставал

против меня. Последний его бунт произошел именно в тот раз. С ним вместе ушло много

оседлых поселенцев и аймаков. Думая, «лишь бы только он не соединился с Танбалом», мы

выступили, чтобы стать между ними, и, сделав одну ночевку, пришли в окрестности Биш-

Харана; в бишхаранскую крепость, по слухам, вступил человек Танбала. Наши беки, посланные

вперед, — Али Дервиш бек и Куч бек со своими старшими и младшими братьями направились

к воротам Биш-Харана и отлично там дрались. Куч бек и его братья держались хорошо. У

большинства из них руки дошли до дела. Мы остановились на возвышенности в одном шери от

Биш-Харана, Танбал, взяв с собой Джехангира, стал тылом к крепости Биш-Харана. Дня через

три-четыре враждебные нам беки Али Дуст и Камбар Али-и Саллах со своими приверженцами

и приспешниками завели разговоры о мире. Ни я, ни мои доброжелатели решительно не думали

и не помышляли о примирении, и никак не были на это согласны. Но эти два человека были

большие беки, и если бы мы, не послушав их слов, не заключили мира, то у них были и другие

возможности [повредить нам]. Необходимость заставила заключить мир такого рода: области на

Ахсийской стороне реки Ходженда отойдут к Джехангиру, а области на Андиджанской стороне

отойдут ко мне. Узгенд, когда оттуда уйдут их люди, они тоже припишут к нашему дивану.

Когда определят границы наших владений, мы с Джехангир мирзой вместе пойдем на

Самарканд. Как только столичный город Самарканд будет завоеван и покорен, я отдам

Андиджан Джехангир мирзе.

Так мы и договорились. Джехангир мирза и Танбал на следующее утро пришли и в конце

месяца раджаба 217 вступили ко мне в услужение. Согласно принятому решению, были

заключены договоры и условия. Дав Джехангир мирзе разрешение отправиться в Ахси, я сам

возвратился в Андиджан. По приходе в Андиджан я освободил от оков младшего брата Танбала,

Халила и его людей, которые были в цепях, одел их в драгоценные халаты и отпустил. Те тоже

отпустили находящихся в плену беков и придворных: Тагай бека, Мухаммед Дуста, Мир Шах

Каучина, Сиди бека, Касим Аджаба и Мир Ваиса. Мирим Дивана и их подначальных также

освободили от оков и прислали ко мне.

После нашего возвращения в Андиджан повадки Али Дуста стали совсем иными. Он начал

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

69

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

дурно обращаться с людьми, которые были при мне в дни скитаний и испытаний. Сначала он

отослал Халифу, потом без вины и без причин схватил, обобрал и услал Ваиса Лагари и

Ибрахима Сару, разлучив их с их землями. С Касим Аджабом он тоже ссорился, с Касим беком

у него также бывали стычки.

Внешне Али Дуст ссылался на то, что Халифа и Ибрахим— приверженцы Ходжи Кази и

будут мне мстить. Сын Мухаммед Дуста, [Али], держал себя, как царь. Попойки, угощения,

приемы, утварь — все он завел такое, как у царя. Отец и сын совершали подобные дела,

опираясь на Танбала, а у меня осталось столько власти и силы, чтобы запретить им эти

неприличные поступки: при покровительстве и поддержке такого моего врага, как Танбал, они

делали все, чего желало их сердце. Момент был удивительно щекотливый: я не мог ничего

сказать и претерпел за это время много унижений и от отца, и от его сына.

Дочь Султан Ахмед мирзы, Аиша Султан биким, которую просватали за меня при жизни ее

отца и дяди, приехала в Ходженд. В месяце шабане 218 я взял ее в жены. Хотя, когда я ее брал,

мои чувства к ней были неплохи, но это был мой первый брак. От стыда и смущения я ходил к

ней один раз в десять, в пятнадцать или в двадцать дней, но потом не осталось и такой любви, а

стыд стал еще больше. Раз в месяц или сорок дней моя мать, Ханум, с трудом, насильно

прогоняла меня к ней.

В это время в обозе находился один человек, у которого был сын по имени Бабури. Его имя

оказалось очень подходящим. Я почувствовал к нему необыкновенную склонность, больше

того, стал из-за него горестным и безумным. До этого я ни к кому не чувствовал склонности и

даже не слушал и не говорил о любви и страсти. В то время я иногда сочинял один или два

стиха по-персидски, Я сказал тогда такой стих:

Да не будет никто сокрушен , влюблен и опозорен , как я ,

Да не будет любимый безжалостен и небрежен как ты .

Иногда Бабури приходил ко мне, но от стыда и смущения я не мог даже взглянуть в его

сторону; где уже мне было общаться или разговаривать с ним! От волнения и опьянения

любовью я не мог даже его поблагодарить, как же мне было жаловаться на его уход! Кто был в

силах заставить его остаться? Однажды в пору такой влюбленности и страсти со мной

находилось несколько человек. Я проходил по какой-то улице. Внезапно мне встретился лицом