Захир ад-дин Бабур - Бабур-наме

поступках проявилось малодушие. Ахмед бек был человек простой, но смелый и преданный; он

выразился очень резко и сказал: «Чего стоит этот Танбал, что вы так беспокоитесь и

колеблетесь? Если ваши глаза боятся, завяжите глаза, и пойдем на него».

СОБЫТИЯ ГОДА ДЕВЯТЬСОТ СЕДЬМОГО

1501-1502

Осада тянулась уже очень долго, а припасов и продовольствия ниоткуда не приходило,

помощи и поддержки ни от кого не было. Воины и народ, потеряв надежду, начали по одному,

по двое прыгать с вала и убегать из крепости. Шейбани хан, проведав о слабости жителей

крепости, пришел и стал лагерем возле Гар-и Ашикана. Я, со своей стороны, пришел на

Нижнюю улицу к домам Мелик Мухаммед мирзы и встал напротив Шейбани хана.

В эти дни Узун Хасан, [брат] Ходжи Хусейна, — именно он, как раньше упоминалось, был

виновником мятежа Джехенгир мирзы и нашего ухода из Самарканда, — явился с десятью-

пятнадцатью нукерами и вошел в крепость. Его приход был очень смелым поступком;

затруднения и лишения воинов и горожан еще увеличились, близкие мне люди и мужи,

достойные уважения, прыгали с вала и убегали. Из именитых беков со мной находились Ваис

Шейх и Ваис Лагари, мои старые слуги, они [тоже] бежали. В помощи со стороны мы

совершенно отчаялись, ни на что не осталось никакой надежды. Продовольствия и припасов

было мало, то, что было, тоже пришло к концу; [новых] припасов продовольствия ниоткуда не

поступало.

В это время Шейбани хан завел разговор о мире. Будь у нас надежда на помощь, будь у нас

припасы, кто бы стал слушать слова о мире? Однако необходимость заставила. Заключив нечто

вроде мира, мы ночью почти на исходе второго пахра, вышли из ворот Шейх-Заде. Я увел с

собой Ханум, мою родительницу, и еще с нами ушли две женщины: одна — Бегеча Халифа,

другая Минглик Кукельташ. Когда мы в этот раз ушли [из Самарканда], моя старшая сестра,

Ханзаде биким, попала в руки Шейбани хана.

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

82

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

Темной ночью, кружа между большими арыками Сугуда, мы сбились с дороги; на заре

после тысячи затруднений мы миновали Ходжа-Дидар и ко времени предрассветной молитвы

взобрались на холм Карпук. Пройдя севернее холма Карпук по окраине селенья Худак, мы

двинулись по равнине к Илан-Уты. По дороге мы стали гоняться на лошадях с Камбар Али и

Касим беком. Моя лошадь опередила. Желая взглянутьнасколько отстали их лошади, я

обернулся, подпруга у моего седла, вероятно, ослабла, седло перевернулось и я упал и ударился

головой о землю. Хотя я сейчас же встал и сел на коня, но разум у меня до самого вечера не

вернулся к покою. События, происходившие в этом мире, мелькали и проходили у меня в глазах

и в душе, точно сновиденье или призрак.

Вечером, во время предзакатной молитвы, мы остановились в Илан-Уты. Убив лошадь, мы

изжарили ее мясо, приготовили шашлык, дали с минуту передохнуть коням и двинулись

дальше. Перед рассветом мы пришли в селение Халилийа и остановились там. Из Халилийа мы

пришли в Дизак. В это время в Дизаке находился сын Хафиз бека Дулдая Тахир Дулдай.

Жирное мясо и белый хлеб были там дешевы, сладкие дыни и хороший виноград — изобильны.

После великой нужды мы увидели подобную дешевизну, после стольких бед — оказались в

столь безопасном [месте]. После страха и нужды мы обрели безопасность ,

Обрели новую жизнь и новый мир .

Страх смерти исчез у нас из сердца, муки голода прекратились для людей. Никогда в жизни

мы так не отдыхали, отроду не видели такой дешевизны и безопасности — [ведь] наслаждение

после нужды и спокойствие вслед за тревогой кажутся еще слаще и лучше. Четыре или пять раз

приходилось нам так переходить от беды к радости и от трудностей к благоденствию, и это был

первый раз. Избавившись от такого врага и от мук голода, мы радовались безопасности и

наслаждались дешевизной.

Три или четыре дня мы отдыхали в Дизаке, затем, направились к Ура-Тепа. Пашагир

находится несколько в стороне от большой дороги. Так как я раньше прожил там некоторое

время, то, проходя мимо, прогулялся туда. В крепости Пашагир я встретил одну знатную

женщину, которая долгое время состояла при Ханум, моей матери, и в этот раз осталась в

Самарканде, так как ее не на чем было увезти. Я повидался с нею и расспросил ее; она пришла в

Пашагир из Самарканда пешком. Младшая сестра моей матери Хуб Нигар ханум распрощалась

с нашим бренным миром; мне и Ханум сообщили об этом в Ура-Тепа. Мать моего отца тоже

скончалась в Андиджане, об этом нам рассказали там же.

Ханум с тех пор как Хан, мой дед, умер, не видела свою мать, брата и сестер, то есть, Шах

биким, Махмуд хана, Султан Нигар ханум и Даулат Султан ханум; разлука их продолжалась

тринадцать или четырнадцать лет. Чтобы повидаться с ними, она отправилась в Ташкент.

Посоветовавшись с Мухаммед Хусейн мирзой, я решил провести зиму в одном из селений

близ Ура-Тепа, называемом Дихкет. Я отправился туда и, оставив домочадцев в Дихкете, через

несколько дней тоже решил побывать в Ташкенте, чтобы увидеться с Шах биким, Ханом, моим

дядей, и близкими родичами. Отправившись туда и выразив почтение Шах биким и Хану,

моему дяде, я провел там несколько дней; единоутробная сестра моей матери, Михр Нигар

ханум, тоже прибыла в Ташкент из Самарканда. Ханум, моя мать, [в Ташкенте] заболела; очень

тяжелая была болезнь. Ханум подверглась большой опасности.

Досточтимый Ходжака ходжа, уйдя из Самарканда, прибыл в Фаркат и жил там. Я

отправился в Фаркат и повидался с Ходжой.

Я надеялся, что Хан, мой дядя, проявив милость и внимание, пожалует мне какую-нибудь

область илиокруг. Мне обещали дать Ура-Тепа, но Мухаммед Хусейн мирза не дал. Не знаю, по

своей ли воле он не дал или было такое указание сверху.

Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

83

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме

Через несколько дней мы вернулись в Дихкет. Дихкет — селение у подножья гор Ура-Тепа,

оно находится под Улуг-Тагом. Сейчас же, пройдя эти горы, будет Масча. Хотя жители Дихкета

— сарты, оседлые, но они, как и тюрки, разводят овец и коней.

В этом селении мы расположились в домах крестьян; я стоял в доме тамошнего старосты.

Пожилой это был человек, лет шестидесяти или семидесяти, но его мать была еще жива; очень

долговечная была женщина, ста одиннадцати лет. Когда Тимур бек ходил в Хиндустан, один из

родичей этой женщины ушел в его войско. Это сохранилось у нее в памяти, она сама