ИВИ РАН - Ненасилие как мировоззрение и образ жизни

Как полагал Греллет, именно жестокость рабовладельцев являлась причиной религиозной нечувствительности рабов. У освобожденных от гнета черных, как правило, проявлялись их лучшие качества, искренняя набожность и честность в делах. Одним из доказательств этого явилась для Греллета судьба Пола Каффи — свободного африканца из Новой Англии, ставшего не только членом общества Друзей, но и преуспевающим владельцем торгового судна: «Вся команда его корабля состоит из черных. Наряду с чистотой и порядком на борту судна, это привлекает всеобщее внимание. Я верю, что его пример многим открыл глаза на положение других бедных африканцев, которые... способны, как Пол Каффи, стать ценными членами гражданского и религиозного общества» (MSG.I.150).

Освобождения из рабских оков для этого недостаточно. Законы, покровительствующие безнаказанности белых в их отношении к черным, распространяются и на свободных негров, делают их людьми второго сорта и должны быть отменены. Особое негодование вызывали у Греллета те законы, которые разрешали работорговлю, ведь никто, кроме Бога, не имеет права распоряжаться человеческой судьбой. Встречаясь с вирджинскими плантаторами в 1800 г., Греллет говорит о недопустимости продажи рабов, расчленяющей их семьи и наносящей непоправимый урон нравственности (MSG.I.59, 131-133).

Цитаделью рабовладения в США Греллет справедливо считал юго-восточные штаты — Вирджинию, обе Каролины, Джорджию и др. Массовые переселения местных квакеров на западные территории он связывал с невозможностью выносить «страдания бедных рабов, среди которых они живут» (MSG.I.55) 16. В этих штатах, а также на Гаити, Греллет устраивал молитвенные собрания для черных, их хозяев, но главное — совместные встречи «лицом к лицу» рабов с рабовладельцами. На таких встречах ему удалось уговорить часть плантаторов отказаться от использования рабского труда и от применения силы по отношению к рабам (MSG.I.54, 132).

Рабство как форма насилия не было для Греллета чисто американской проблемой. Положение русских крепостных он сравнивал с положением африканцев в Америке и особо отмечал благотворную деятельность отдельных помещиков, отпускавших на волю своих крестьян (MSG.I.367-368). Подобно Д. Вулману и другим аболиционистам, он старался не пользоваться продуктами труда рабов и пытался приучить к тому же их хозяев. Он использовал каждую возможность для того, чтобы напомнить власть имущим о необходимости исправления бедственного положения угнетенных.

Греллет общался с представителями власти для выполнения собственных миссионерских, благотворительных и реформаторских задач. Сочетая, по свидетельству современников, квакерское прямодушие с французской учтивостью, он был желанным гостем в придворных кругах тогдашней Европы и России. Многие из знатных собеседников составляли для Греллета рекомендательные письма, которые облегчали ему доступ в различные общественные заведения и дома влиятельных особ (MSG.I.193, 216, 249 и др). Для этого квакера общение с властями было не целью, а средством исправления мирских пороков. По его мнению, на власти лежит ответственность за большинство общественных несправедливостей, поэтому именно она может содействовать не только их устранению, но и предотвращению (MSG.I.379).

Отсюда помимо прочего его мысль о важности полицейских органов для поддержания порядка в обществе. Но одновременно — и соображение о необходимости сдерживания власти, которая ставит под угрозу свободу совести, безопасность граждан, порядок и стабильность в обществе. Особенно любопытно в этом смысле стремление Греллета встретиться с Наполеоном. В январе 1808 г., отмечая страдания жителей, вовлеченных в войну европейских государств, он пишет: «Днем и ночью я думаю о Бонапарте. О, если бы я мог умолять его, если бы дал ему прочувствовать и увидеть, как сам вижу, все ужасы и невзгоды, которые он обрушил на человечество, порок и безнравственность, в которые он вовлек молодежь! Я несколько раз пытался получить паспорт в Париж, но до сих пор мне это не удавалось...» (MSG.I.120-121). Через пять лет, когда изгнанный из России Наполеон терпел поражения и собирал новую армию для ответного удара, Греллет, имея возможность попасть на аудиенцию к императору, замечает: «Несколько лет назад, когда я был во Франции, я чувствовал сильное побуждение встретиться с Бонапартом в Париже... и вот я здесь, но не имею ни малейшего желания его видеть... Божественное откровение, которое, как я тогда полагал, могло снизойти на Бонапарта, теперь не посетит его» (MSG.I.212). Практическая польза от общения с властью всегда ставилась квакером на первый план.

В 1814 году желание Греллета беседовать с главами государств-победителей, высказанное на ежегодном лондонском квакерском собрании, заставило Друзей составить петицию о мире для прусского короля и российского императора. Лично вручая этот документ Александру I и Фридриху Вильгельму, Греллет и У. Аллен не упустили случая говорить с ними об ответственности, связанной с отправлением власти, о пагубности насилия во всех его формах, об основных принципах общества Друзей (MSG.I.277-280).

Такое начало позволило Греллету и в дальнейшем апеллировать к монаршим особам для проведения в жизнь принципа ненасилия. Из Москвы Греллет пишет Александру I о необходимости смягчения карательных законов: «Мы обнаружили, что некоторых заключают в тюрьму из-за мелких ошибок в паспорте, среди этих людей много молодых женщин. Действия полиции очень жестоки, и крестьяне... сильно страдают от них; иногда проходят месяцы, пока их выпустят» (MSG.I.380). И снова цель не оправдывает средств: необходимость наведения порядка не должна быть предлогом для насилия государства над собственными гражданами.

Содействие смягчению уголовного законодательства было лишь началом деятельности Греллета в данной области. Пожалуй, его главным достижением стало инициирование реформы пенитенциарной системы в Англии, в которой Друзья позднее приняли активное участие. Стараниями Бенджамина Сибома, близкого друга Греллета и издателя его «Мемуаров», данная сторона деятельности американского квакера привлекла наибольшее внимание исследователей (MSG.I.197). «В истории квакерской филантропии визиты Греллета [в исправительные заведения — К. Г.] займут видное место. За полтора века до того квакеры сами сидели в тюрьмах по всей Англии. Вместе с Греллетом они основали теперь движение за улучшение содержания заключенных и за их исправление; это движение существует в Англии и Америке по сей день» 17.

Интерес Греллета к пенитенциарной системе и забота о заключенных не были для него случайностью, а его деятельность не ограничилась центральной лондонской тюрьмой «Ньюгейт». Как видно из записи от 27 июля 1812 г., Греллет считал, что всеобщая греховность человечества позволяет относиться к преступнику так же, как ко всем остальным: «Как может быть иначе, если любовь и сострадание Бога распространяется даже на меня, [курсив Греллета — К. Г.] "великого грешника", могущего называть себя так вслед за апостолом ... Я чувствую, что если Любовь и сострадание чудесным образом снизошли на меня, они распространяются также и на заключенных ... ибо Христос умер за всех» (MSG.I.174).