ИВИ РАН - Ненасилие как мировоззрение и образ жизни

Было бы неправильно представлять, что всегда духоборцы шли прямым путем и были последовательными пацифистами. Их стремление жить в соответствии со своим учением всегда вступало в конфликт с интересами государства. Духоборцы вынуждены были идти на компромиссы, с одной стороны, чтобы сохранить свою общность, с другой, в периоды, когда и государственная политика в отношении сектантов становилась более либеральной. Отказ от насилия, выполнения воинской повинности и в конечном счете защиты государства превратился в главное оружие духоборцев в борьбе с государством.

Сожжению оружия в 1895 г. предшествовал раскол секты, когда большинство признало своим главою П. В. Веригина, и лишь одно село Горелое отказалось присягнуть ему. Государство, вначале в лице местной администрации, а затем и на более высоком уровне, вмешалось в конфликт и встало на сторону меньшинства. Наиболее последовательные веригинцы вынуждены были выехать в Канаду. Оставшиеся в Закавказье менее убежденные сторонники Веригина и его непримиримые противники — жители с. Гореловки (Горелого), хотя и осознавая греховность своего поступка, согласились служить в армии.

В советское время по декрету от 4 января 1919 г. все они были освобождены от службы в армии. На них распространился и новый закон от 18 сентября 1925 г., в соответствии с которым от службы в армии освобождались по постановлению губернских судов лишь члены тех сект, религиозные учения которых запрещали отбывание воинской повинности и до 1917 г. Но уже в это время государство пошло по пути свертывания льгот. Аннулировать их в конце 20-х годов правительство все же не решалось. Оно попыталось инспирировать инициативу снизу, так чтобы сами сектанты заявили о своем желании служить в Красной Армии. В сентябре 1928 г. началась подготовка к съезду сектантов Закавказья, на котором последние как раз и должны отказаться от льгот по исполнению воинской повинности. Не случайно, что для осуществления этой акции выбор пал на духоборцев Ахалкалакского уезда Тифлисской губернии, широко известных среди пацифистов. Кроме того, в уезде проживали молокане, поэтому акция приобретала как бы более масштабный характер.

В нашем распоряжении имеется уникальный документ: воспоминания организатора и участника этого съезда духоборца Г. Г. Балабанова, написанные им в 70-е годы. Этот документ красноречиво свидетельствует о тех методах, к которым прибегали организаторы съезда, чтобы получить желаемую резолюцию. Сильное сопротивление они встретили со стороны жителей Гореловки, враждебно относившихся к советской власти и упорно отказывавшихся от сотрудничества с ней. Пустив в ход хитрость и подлог, организаторы съезда, который прошел в г. Ахалкалаки в 1929 г., сумели достичь нужного результата. После съезда, сектантов, в соответствии с «их желанием», стали брать в армию. И хотя закон 1930 г. предоставлял членам пацифистских сект право в мирное время просить о замене военной службы общеполезными работами, а в военное — обслуживанием тыла и фронта, этот закон уже не работал.

1Публикация подготовлена при финансовой поддержки РГНФ, проект № 97-01-00080.

2В современной литературе обычно членов этой секты называют духоборами. Это искаженное название появилось в конце XIX в. и с легкой руки толстовцев, много писавших о пацифистском движении среди сектантов, закрепилось в литературе. Постепенно и сами духоборцы стали называть себя духоборами. Во время экспедиции к канадским духоборцам мне неоднократно приходилось слышать их неодобрительные высказывания на этот счет. Последние годы и среди наших духоборцев появились люди, считающие необходимым восстановить исконное название своей религиозной группы.

О ПРИЗЫВЕ В СОВЕТСКУЮ АРМИЮ ДУХОБОРОВ И МОЛОКАН 3

Г.Г.Балабанов

В сентябре 1928 г. нас с Илларионом Николаевичем вызвали в уком партии в Ахалкалаки на совместное заседание укома и уика 4, где решался вопрос о призыве в Красную Армию сектантов. На заседании выдвигались разные предложения для решения этого вопроса и остановились на одном: созыв сектантского съезда духоборов и молокан.

Для этого было решено организовать так называемую инициативную группу для подготовки организации съезда сектантов. В инициативную группу вошли Сбитнев Иван Павлович, Балабанов Кузьма Иванович, Балабанов Гаврила Григорьевич, Глухов Илларион Николаевич, Жабин Иван Ермилович и Третьяков Алексей Васильевич. На заседании инициативной группы официально были поставлены два вопроса: а) о школьном строительстве; б) земельный вопрос и о животноводстве и разные.

Постольку поскольку членами инициативной группы были выдвинуты беспартийные Балабанов К.И., Сбитнев И.П. и Третьяков А.В., то мне было поручено после решения основных, якобы, вопросов — школьного и земельного и о животноводстве — выступить и в «разных» выдвинуть вопрос о службе в советской армии сектантов-духоборов и молокан.

В конце сентября, число не помню, было назначено заседание инициативной группы в здании Ахалкалакского уездного исполкома. Были решены первый и второй вопросы, тогда председатель заседания Жабин спросил, есть ли у кого вопрос в «разных». Я встал и сказал: «У меня есть вопрос. Почему бы нам не поставить вопрос перед съездом о службе в советской армии духоборов и молокан, ведь все служат, а мы находимся на положении пасынков у советской власти. Нам обидно; я считаю, пора нам разрешить этот вопрос». И этот вопрос был внесен в порядок дня будущего съезда.

Мое выступление шокировало дядю Кузю и Сбитнева И.П., и когда мы уселись на фургон и поехали в обратный путь, между нами начался разговор.

— Какие вы, молодые, быстрые, — говорит дядя Кузя, — и зачем тебе надо было выскакивать вперед со своим вопросом, кто тебя просил? А может быть съезд не утвердит, тогда на нашу голову ляжет целый позор, ведь это связано с нашей религией, а вы спешите, лезете вперед. А что теперь скажет вам народ? Надо сначала подумать, а потом говорить, а у вас все наоборот: сначала говорите, а затем думаете.

Илларион Николаевич вступился в разговор.

— Кузьма Иванович, а этот вопрос уже был предрешен, и напрасно вы нападаете на Гаврилу, ведь если бы он не сказал, то выступил бы другой.

— Пусть другой и выступал бы, а то он со своей активностью с нас головы срывает. Это, во-первых, а во-вторых, тогда зачем нас вызывали, если этот вопрос предрешен; тогда зачем созывать съезд и вся эта канитель? — говорит Иван Павлович.

— А затем, — сказал Илларион Николаевич, — что это советская власть. Надо решать все вопросы только путем совета, надо советоваться с народом, а ведь когда вас брал в солдаты царь Николай, он с вами не советовался.