Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Иезуиты не оставили без своего внимания и области теоретической политики. По вопросам этого рода они написали несколько трактатов, сделавшихся в свое время знаменитыми. Цельной системы они не выработали, потому что их политические теории обусловливались не какими‑либо определенными принципами, а обстоятельствами места и времени. В этом отношении весьма любопытен пример польских иезуитов. Члены ордена явились в Польшу со строго монархическими принципами, в духе этих принципов учили и проповедовали, за что и пользовались, например, покровительством Стефана Батория. Так продолжалось до первого десятилетия XVII в., когда одновременно против Сигизмунда III и против иезуитов произошло в известной части шляхты значительное движение. Тогда иезуиты повернули фронт, сделались защитниками шляхетской «золотой вольности», которую, как они старались убедить шляхту, лучше всего можно было охранить только в союзе с самым строгим католицизмом. Знаменитый Петр Скарга еще около 1600 г. развивал в своих «Сеймовых проповедях» (Kazania sejmowe) идеал католической монархии, но вскоре после того, как обнаружились бессилие королевской власти и недовольство шляхты, иезуиты, делая новое издание этих проповедей, прямо выкидывают из них места, проникнутые идеей монархизма. Принципиально иезуиты были сторонниками папского главенства и в мирских делах, хотя и не все отваживались, по соображениям дипломатического свойства, заявлять об этом открыто и резко, и многие смягчали это учение указанием на то, что сама религиозная власть пап косвенно подчиняет их ведению и дела политические. Из иезуитских политических писателей следует, как наиболее замечательных выразителей тенденций ордена, назвать живших в одно и то же время Беллярмина (1542–1621), Суареса (1548–1617) и Мариану (1536–1624). Беллярмин (вернее Беллярмино), уроженец Тосканы, достигший сана кардинала и сам чуть не сделавшийся папою, был весьма видным полемистом против протестантов и защитником средневековых учений. Он возносил религиозную власть папы на такую высоту, что воля папы делалась у него главным критериумом истины, так как, по его словам, безусловно хорошо все, что ни повелевается папою, и безусловно греховно все, что папою запрещается. Папа Сикст V (1585–1590) был, однако, недоволен его учением о том, что у папы нет прямой, т.е. непосредственной власти в делах гражданских, а есть только власть косвенная. Суарес в последнем отношении шел далее и без оговорок, какие делал Беллярмин, утверждал, что папе принадлежит власть низлагать еретических королей и разрешать их подданных от присяги, за что трактат, в котором проводилось такое учение, был сожжен, между прочим, в Париже. Но особенно любопытно то, что иезуиты, подобно кальвинистам, явились защитниками идеи народовластия. В сочинении Беллярмина «Рассуждения о спорных вопросах христианской веры против еретиков нашего времени» (1586) есть особый трактат о римском первосвященнике, где развивается мысль такого рода: духовная власть основана Богом непосредственно, светская – чрез посредство естественного закона, по которому она принадлежит народу, облекающему ею по своему усмотрению тех или других людей. Эта теория, принятая еще Тридентским собором ради принижения светской власти, как происходящей от людей, перед властью духовною, имеющею происхождение божественное, была вообще официальным учением иезуитов, но дальнейшие из неё выводы могли быть различные. Беллярмин, например, все‑таки лучшею формою правления считает монархию, подчиняя ее косвенно (indirecte) папе. Суарес стоял на той же точке зрения, только резче выставляя папский авторитет в светских делах. И по его учению, Бог силою естественного закона связал существо общественной власти с собранием людей, предоставив человеческому усмотрению её формы: народ по собственному изволению переносит власть на те или другие лица, откуда происходят разные формы правления с лучшею между ними – монархией, которая у Cyapeca, однако, подчиняется папству.

Хуан де Мариана

Но иезуиты, подобно кальвинистам, должны были поставить вопрос о праве не повиноваться нечестивым правителям и сопротивляться тиранам, раз папа мог низлагать еретических государей и разрешать их подданных от присяги: мало-помалу и среди католиков стала развиваться мысль, особенно популярная во Франции в эпоху религиозных войн, по которой верховная власть неотъемлемо принадлежит народу, имеющему на этом основании право сменять королей, – учение, соединявшееся с призывами к цареубийству, каковые и были совершены над Генрихами III и IV. На ту же точку зрения, на какой стояли фанатики католицизма во Франции в своих проповедях и памфлетах, стал испанский иезуит Мариана, автор, между прочим, уже упоминавшейся книги «О недостатках Общества Иисуса». Около 1600 г, он издал трактат под заглавием: «De rege et regis institutione». В нем смешаны воедино самые преувеличенные представления о королевской власти с крайними выводами из теории народовластия. В силу последних Мариана допускает низложение королей народным восстанием, а в случае невозможности это сделать дозволяет прямо цареубийство, прославляя в своей книге всех известных истории убийц тиранов до Жака Клемана, убийцы Генриха III включительно. Двойственный характер этой одобренной орденом книги, благоприятной для абсолютизма верных католицизму королей и революционной по отношению к государям, которые были неугодны иезуитам, явствует из того, что она была посвящена испанскому королю Филиппу III и напечатана с одобрением королевской цензуры, во Франции же почитателями книги были враги Генриха IV. После его смерти многие стали даже говорить, будто книгу написал протестант, чтобы тем повредить ордену, и тогда генерал ордена запретил оправдывать цареубийство. Рассматривая разные формы правления, Мариана отдает предпочтение монархии. Если, говорит он, между прочим, нет правления, которое было бы хуже тирании, то это есть лишь доказательство превосходства монархии, так как извращение одних самых лучших вещей создает другие самые худшие. Изобразив (по Аристотелю) тиранию, ученый иезуит ставит вопрос о позволительности тираноубийства и, рассмотрев доводы pro и contra, соглашается с богословами и философами, утверждавшими, что похитителя власти может убивать всякий. В согласии с некоторыми кальвинистическими писателями, Мариана находит также, что законного короля, злоупотребляющего своей властью, нужно прежде всего увещевать; лишь в случае безуспешности увещаний Мариана разрешает убийство, при чем пускается в рассуждение о том, можно ли для этого прибегать к отраве ядом. Любопытно и то, что в эпоху, когда кальвинисты в Шотландии, Франции и Нидерландах, а потом и английские пуритане ставили имевший тогда не одно теоретическое значение вопрос о взаимных отношениях между королевскою властью и государственными чинами, и Мариана касается этого вопроса, но делает различие между такими странами, где установлены власти, ограничивающие правителя, и такими, где король собственною властью издает законы, к исполнению которых никто и не может его принудить. Демократические воззрения, защищаемые Марианою в применении к странам первой категории, не прилагались им к родной Испании, да иначе и трудно было бы посвятить книгу абсолютному испанскому королю. Сам демократизм иезуитских учений, в сущности, скрывал за собою теократические тенденции. И замечательно, что иезуиты одинаково пользовались почетом и влиянием и при дворах абсолютных монархов, и в домах анархической польской шляхты, потому что они эксплуатировали всякий политический порядок в интересах своего ордена.