Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

высеченных в камне ступеней, напоминающих бесконечную каменную лестницу.

За первый день мы поднялись более чем на тысячу метров. Температура здесь

достигала тридцати градусов по Цельсию. Уильям и наш проводник Шива –

приятнейший мужчина, одновременно внимательный и учтивый, – решительно

шли вперед, словно не зная усталости, тогда как с меня ручьями струился пот и

мне приходилось регулярно останавливаться, чтобы отдохнуть и перевести

дыхание. Я всегда считал, что ежедневные упражнения помогают мне

поддерживать хорошую физическую форму.

«Старею», – подумал я и вспомнил, как многие пожилые пациенты в Англии

протестовали, когда я объяснял, что их проблемы носят сугубо возрастной

характер: «Но, мистер Марш, я по-прежнему чувствую себя молодым!»

Поначалу нам еще попадались деревушки с небольшими фермами. Шива

рассказывал, какие культуры тут выращивают: в самом низу предгорья – рис,

выше – картофель и кукурузу. Хребет Аннапурна является заповедной зоной, и

городского мусора здесь нет. То и дело на фоне крутых холмов и гор взору

открываются совершенно средневековые сцены: крестьянин, идущий по склону за

плугом, который тащит пара буйволов; пожилые женщины, несущие на спине

вязанки дров в больших корзинах; вьючные обозы – вереницы мулов,

поднимающиеся и спускающиеся с гор по каменным ступенькам.

Постепенно склоны гор становятся слишком крутыми, а температура – слишком

низкой для того, чтобы что-то выращивать. Вся округа живет за счет горного

туризма, составляющего немаловажную часть экономики Непала. Немного

необычно видеть, как местные жители медленно поднимаются и спускаются по

каменным лестницам с огромными корзинами на спине или же переносят стволы

деревьев и различные строительные материалы, – и рядом бодро шагают

зажиточные представители Запада с рюкзаками и, конечно же, в шортах и

футболках. Возле одного из гостевых домиков я заприметил туристов из

Германии, медленно расхаживавших босиком по острому гравию дорожки. Позже

я видел, как они направились куда-то вместе с туристической группой: каждый

нес с собой коврик для йоги; полагаю, высоко в горах (равно как и разгуливая по

гравию) они искали просветления. Седовласая англичанка, путешествующая в

одиночку, сказала нам, что собирается в отдаленную деревню.

– Говорят, там живут пожилые ламы [11], – произнесла она с ноткой

благоговейного трепета в голосе, а затем добавила: – Хотя они могут не пожелать

со мной разговаривать.

Указав на очередное заброшенное жилище, Шива заметил:

– Двадцать процентов домов сейчас пустуют.

Численность сельского населения стремительно сокращается: все больше людей

перебирается в Покару – ближайший из относительно крупных городов.

Дома в горах обычно возводят из камня и украшают деревянными балконами,

кое-где сохранились и традиционные каменные крыши. Некоторые из них

завораживают красотой. Но в последние годы для крыш все чаще используют

ярко-голубые листы гофрированного железа, которые смотрятся здесь в высшей

степени неуместно. Шива рассказал, что его дом сильно пострадал от недавнего

землетрясения. Ему нужно заботиться о маленьких детях и престарелых

родителях, вот большую часть года он и водит туристов, надеясь собрать

достаточно денег, чтобы построить своей семье новый дом. Жилось ему сейчас, по

его словам, несладко; мне показалось, что для своих тридцати трех лет он

выглядит слишком старым и измученным.

По дороге нам встретилось много вьючных обозов: мулы – невероятно

терпеливые создания – несли на себе газовые баллоны, бетонные блоки, мешки с

цементом, всевозможные продукты и целые ящики пива. Они осторожно ступали

по высеченным в камне ступеням, изысканно позвякивая висящими на шее

колокольчиками. Нам не терпелось поскорее увидеть снежные вершины, но они

упорно прятались за облаками, и мы созерцали одни и те же высокие горные

склоны, покрытые лесом, – собственно, к таким горам мы, европейцы, и

привыкли.

Вторую ночь мы провели на высоте 3350 метров над уровнем моря – в

туристической деревушке Горепани. Мы с Уильямом оказались здесь

единственными посетителями. Наша спальня напоминала большую коробку для

чая – тут только и хватало места что для двух кроватей с жесткими матрасами.

Стены были обшиты листами клееной фанеры, на которых сохранились черные

штампы, поставленные производителем. Мы провели приятный вечер, сидя у

печки вместе с Шивой и хозяевами гостевого домика. Печку – а на этой высоте

воздух на улице был уже довольно холодный – смастерили из нефтяной бочки. К

потолку от нее вела дымовая труба, к которой приварили металлические

перекладины для сушки одежды. За окном разразилась грандиозная гроза –

первая в этом сезоне. Мы с Уильямом уснули в комнатушке, похожей на чайную

коробку, под звуки дождя, который разыгрывал полифоническую симфонию,

используя металлическую крышу у нас над головой в качестве инструмента. Шива

выразил надежду, что после дождя небо расчистится и на рассвете нам удастся

наконец лицезреть Гималаи во всем их величии с обзорной площадки Пун Хилл,

пока из долины не поднимутся новые облака и не скроют за собой горы. Таким

образом, встали мы в четыре утра.

Хотя в нашем гостевом домике больше никого не было, на тропе словно из

ниоткуда появилось много других туристов – мрачных молчаливых силуэтов,

гуськом направлявшихся к обзорной площадке в кромешной ночной тьме.

Мы присоединились к беззвучной процессии, которая напоминала скорее толпу

беженцев; атмосфера была зловещей. У подножия каменной лестницы, ведущей к

вершине, две собаки сцепились в яростной схватке и под громкий лай кубарем

полетели вниз по ступенькам, чуть не сбив меня с ног. Всего через несколько

минут я взмок от пота и начал жадно вдыхать разреженный горный воздух,

ощущая себя так, будто у меня началась паническая атака. Тем не менее в

окружении безмолвных спутников я чувствовал, что должен во что бы то ни стало

двигаться вверх. Казалось, остальные без труда преодолевают трехсотметровую

каменную лестницу: все, что я слышал, – мое собственное тяжелое дыхание.

Возможно, меня толкала вверх неуемная натура, которая не привыкла уступать

другим. Мысль о том, что кто-то способен меня опередить, была для меня

невыносимой, хотя на этом склоне я, наверное, был самым пожилым туристом.

Итак, несмотря на сильную одышку, я рвался к вершине.

Все происходящее напоминало подъем в ад (хотя обычно принято говорить, что в