Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

лечить бесплатно.

Утром в день отъезда из Непала я сидел в саду, попивая кофе. Вокруг ворковали

голуби и кукарекали петухи. На камфорном дереве снова о чем-то бурно спорили

серые вороны, хотя не исключено, что они обсуждали свои супружеские

разногласия или бурого мангуста, который иногда пробегал через сад

грациозными зигзагами. А возможно, они волновались перед фестивалем Тихар,

который должен был начаться через две недели: в первый его день люди

поклоняются воронам, поднося им подносы с едой. В воронах я смыслил не

больше, чем в непальском обществе. Две птицы с пышными перьями на ногах – я

не знал, что это за вид, – важно расхаживали по лужайке рядом с беседкой.

Как всегда, после завтрака я отправился на работу. Шел десятый, самый важный,

день Дашаина, поэтому дорожное движение было менее напряженным, чем

обычно. Женщины, которые встречались на моем пути, надели самые изысканные

свои наряды – яркие платья красных, синих и зеленых оттенков, а к ним –

золотые и серебряные украшения и всевозможную бижутерию, поблескивавшую

на солнце. Они осторожно лавировали между лужами, горами мусора и сточными

канавами.

Добравшись до больницы, я обнаружил у входа двенадцать полицейских,

вооруженных длинными коваными дубинками; они сидели прямо на траве рядом

с магнолией. Неподалеку стояли родственники погибшей пациентки и

сочувствующие им граждане.

Мы с Девом созерцали эту картину из окна его кабинета.

– И сколько еще так будет продолжаться? – спросил я.

– Да пока не похолодает, – усмехнулся он.

К счастью, хорошее настроение и жизнерадостность вновь вернулись к Деву.

– Я даже не уверен, что она действительно косила траву на утесе. У ее мужа все-

таки водятся деньги – вряд ли она стала бы собирать там траву, – заметил он. –

Подозреваю, она решила покататься на качелях, установленных в честь

праздника.

Двумя днями ранее в больницу положили шестидесятипятилетнего мужчину – со

сломанной шеей и полностью парализованного. Он как раз и упал с качелей.

– Во время Дашаина такое случается сплошь и рядом, – объяснил Дев.

Я обратил внимание, что поодаль – за спинами полицейских, которые ожидали

начала амбулаторного приема, и обозленных родственников умершей девушки –

на рисовом поле начали собирать рис. Картина показалась мне довольно

живописной и совершенно средневековой, хотя на заднем фоне выстроились в

очередь у заправки многочисленные потрепанные грузовики. Вершины Гималаев,

высившиеся где-то вдали, были скрыты от взгляда.

8

Адвокаты

Из Непала я вернулся в Лондон раньше, чем планировал изначально, потому что

мне предстояло предстать перед судом. Со мной судился один из пациентов, дело

тянулось четвертый год кряду. Случай был сложный: заболевание позвоночника

вызвало прогрессивный паралич, и сразу после операции состояние пациента

было даже хуже, чем до нее. Насколько я знал, в конце концов ему стало лучше, но

он, видимо, чувствовал себя глубоко оскорбленным. Один нейрохирург – широко

известный своим завышенным самомнением, хотя и не столь известный своими

судебно-медицинскими заключениями, – утверждал, что я проявил халатность.

Ну, хоть на этот-то раз я твердо знал, что все сделал правильно, и был вынужден

себя защищать, хотя ситуация мне не нравилась. Я подумал, что все происходит в

точности как в Непале. Один хирург нападает на другого. Мне пришлось

присутствовать на нескольких заседаниях, связанных с этим делом, и на судебные

издержки было потрачено многие тысячи, а возможно, и сотни тысяч фунтов. В

самый последний момент, когда я уже вернулся в Лондон, истец и его юристы

решили все же отказаться от претензий. До назначенной даты суда оставалось

всего два дня. Мой адвокат усиленно извинялся за время, потраченное мной

впустую.

– Ну, это лучше, чем звать потом двенадцать полицейских для защиты, – весело

ответил я, не потрудившись объяснить, что имею в виду.

Большинство врачей занимаются так называемой судебно-медицинской работой,

предоставляя юристам заключения для судебных дел, связанных с физическим

ущербом или врачебной халатностью. Это прибыльный бизнес, который, однако,

отнимает немало времени. Став старшим врачом, я и сам составил парочку

подобных заключений, но быстро отказался от этого занятия. Я предпочел

операции и общение с пациентами бесконечным заседаниям и трудоемкой

бумажной волоките – неотъемлемым спутникам судебно-медицинской

деятельности.

С тех пор я сталкивался с юристами только тогда, когда кто-то подавал на меня в

суд, что всегда сопровождалось изрядной нервотрепкой, независимо от того, был

ли я виновен или нет.

За всю мою карьеру такое случалось четырежды, включая дело, из-за которого я

вернулся из Непала, но которое в конечном счете закрыли. Остальные три были

довольно быстро урегулированы, так как я полностью признал свою вину и

отказался от защиты. Одно из них было связано с тампоном, забытым в теле

пациента после операции на спинном мозге (это произошло, еще когда я работал

в старой больнице, в те дни, когда не было принято считать тампоны до и после

операции), но, к счастью, не вызвавшим серьезных повреждений. В двух

оставшихся случаях я не смог вовремя диагностировать серьезные, пусть и крайне

редкие, послеоперационные инфекции. Как следствие, одному пациенту был

причинен серьезный, а другому – катастрофически серьезный вред.

Кроме того, несколько лет назад мне доставили повестку в суд, где я должен был

выступить в качестве свидетеля по делу о возмещении ущерба за причиненный

физический ущерб, которое я считал полнейшим абсурдом и пустой тратой

времени. Так или иначе, в течение трех дней, предшествовавших слушаниям, я

получил несколько постановлений Верховного суда Великобритании, и мне

пришлось участвовать в этом фарсе. Постановление ни разу не вручили мне лично

в руки, что, насколько я понимаю, в подобных случаях является необходимым

условием. Первый раз посыльный приехал, когда я оперировал, а второй – на

следующий день, когда меня не было в Лондоне. Вернувшись вечером домой, я

обнаружил копию постановления в почтовом ящике. Весь следующий день я

провел в операционной, а когда покинул ее, мне сказали, что утром к стойке

регистратуры подходил мужчина, оставивший для меня еще один экземпляр

постановления Высшего суда.

Эту лавину судебных постановлений обрушил на меня сотрудник крупной

адвокатской конторы, представляющей интересы американской юридической