Глубина

- Ты сможешь сегодня уехать из посёлка?

Бровь на её лице вопросительно дрогнула, однако она молча кивнула.

- Вот и хорошо, - Гордей почувствовал облегчение оттого, что удалось избежать долгих уговоров. И протянул очки со вставленной обратно в оправу линзой.

- Значит так… - он поднял глаза на свинцовое, затянутое тучами небо и раскачиваемые ветром верхушки сосен, которые безошибочно указывали на приближающийся шторм. - «Кометой» выбраться вряд ли получиться. С частником тоже лучше не связывайся. Самое надёжное в нашей ситуации, это рейсовый автобус. И никому ни звука до самого отъезда о том, что мы тут видели. Ясно?

Агния вновь послушно кивнула.

- В городе зайдёшь в милицию и всё им расскажешь, потом в кассах обменяешь билет и ближайшим же поездом возвращайся в свой Куйбышев.

Агния попросила закурить.

- Что я им скажу?

- Что видела вчера, то и расскажешь. От тебя не требуется пытаться давать собственные интерпретации событий, это уж дело милиции - во всём профессионально разобраться. А ты просто свидетель. Расскажешь им также вот ещё что...

Пока Гордей выкладывал, что лично ему стало известно, Агния нервно курила (хотя до этого он не разу не видел её с сигаретой) с придыханием. Несколько раз Мазаев замечал её какой-то шальной взгляд на себе.

- Только постарайся не ограничиться разговором с мелкой сошкой, - наставлял он. - Очень желательно прорваться к какому-нибудь начальству. У них в милиции ведь тоже план есть. И чтобы не портить статистику тёмной историей, дежурный или рядовой дознаватель может убрать твоё заявление под сукно, а то и отправить прямиком в мусорную корзину.

- Хорошо, я поняла… - она в волнении сделала нервное движение шеей и с минуту смотрела в сторону, губы и подбородок её слегка подрагивали.

- Ну? – Он ласково взял её за подбородок и мягко развернул лицом к себе. - Что с тобой, мышонок?

Она порывисто предложила:

- Послушай, а может нам имеет смысл уехать вместе? Побережье большое, остаток отпуска можно провести в той же Алуште.

Вместо ответа Мазаев протянул ладони, и терпеливо ждал до тех пор, пока она не положила на них свои.

- Вот и молодец. Ты справишься, я знаю.

При свете дня они быстро нашли обратную дорогу. Агния прихрамывала, но терпела: опираясь на палку, ковыляла как могла, не позволяя себе помогать. За ночь боль в её подвёрнутой ноге поутихла. Так она сказала. Хотя временами Гордей замечал боль в её глазах и кровь на искусанных губах. А он то решил, что девчонка трусиха и «оранжерейное растение»! Выходит, характер у неё намного сложнее.

На окраине посёлка, перед тем как расстаться, условились встретиться вновь через два часа.

Вернувшись к себе, Мазаев быстренько принял душ, перекусил, переоделся. И так как время ещё оставалось, решил прилечь хотя бы минут на двадцать. За всю ночь он так и не сомкнул глаз и чувствовал разбитость…

Его разбудил назойливый солнечный луч, сумевший отыскать крохотную брешь в плотно задёрнутых занавесках. Жизнь за окном давно привычно бурлила: соседи умывались и завтракали. Первой мыслью было, что он опоздал. Гордей пулей выскочил из своего «курятника» и чуть не снёс по пути калитку. Но к моменту его появления автобусная остановка опустела, а в конце улицы ещё не успело осесть облако пыли от только что скрывшегося за поворотом автобуса…

От злости на себя парень принялся громко вслух крыть себя последними словами. Чтобы выпустить гнев даже несколько раз с силой ударил кулаком по деревянному щиту остановочного павильона, но легче не стало. Было погано оттого, что не удалось проводить понравившуюся девушку, сказать ей слова, которые приберегал на последние минуты. А ведь она может решить, что он специально не пришёл…

Постепенно гнев стих, оставив тяжёлый осадок на душе. И день подстать настроению выдался хмурый и ветреный. Погрузившись в тяжёлые размышления, молодой человек и сам не заметил, как свернул с привычной дороги и углубился в парк. Тропинка вывела его к каменному зданию с колоннами. Это был местный клуб. А ведь Агния говорила о фотографиях, которые оставила здесь на проявку. Отъезд её был обставлен такой спешкой, что вероятнее всего она забыла или просто не успела их забрать.

Глава 33

Гордей вошёл в просторный вестибюль и спросил у пожилой вахтёрши, где тут детская фотостудия? Та ответила, что это на втором этаже в конце коридора, и загадочно добавила, что он сам там увидит. Вскоре стало понятно, что вахтёрша имела в виду. На стенах в зеркальных рамках висели роскошные черно-белые фотографии совсем не любительского уровня. Это были настоящие картины, сотворённые с помощью фотоаппарата.

Люди, дома, животные, пейзажи – всё на снимках было современным, но при этом черно-белость фотографий подчеркивала вневременный характер явлений и событий, заставляла искать в увиденном философский смысл. Цветные фотки ведь просто развлекают, они редко заставляют всерьёз задуматься о вечном. Черно-белые – напротив. Гордей ощутил это мгновенно, как только взгляд его упал на первый снимок. На нём была запечатлена девушка. И хотя на ней была современная джинсовая куртка, по выражению её лица создавалось абсолютное убеждение, что перед ним тургеневская барышня из прошлого века.

М-да…, в этих стенах под скромной вывеской детского кружка творил большой художник.

Коридор заканчивался дверью с табличкой «фотолаборатория». Мазаев постучал.

-Да-да, - тотчас ответили ему, - подождите немного, я должен закончить процесс.

Минут через десять из-за двери высунулась голова старика в синем берете.

- Вы ко мне? – спросил он.

- Дело в том, что… – начал Гордей, но пожилой фотограф вдруг изменился в лице и взволнованно воскликнул:

- Стойте! Прошу вас не двигайтесь!

Седовласый маэстро всплеснул руками, будто желая остановить мгновение, затем немного отстранился, пытаясь охватить взглядом целиком заинтересовавший его персонаж.

- О, какой у вас оригинальный типаж! Удивительная фактура! Такие лица уже лет тридцать как перестали выпускать. А ведь славная, славная была эпоха! Романтическая и одновременно мужественная! Она отражалась в лицах своих героев. Папанинцы, челюскинцы, метростроевцы, фронтовики… они были суровыми и настоящими…

Не умолкая, старичок схватил Гордея под руку и буквально затащил к себе в ателье. Пришлось парню переодеться в старый свитер крупной вязки. И предстать перед загадочно мерцающим объективом громоздкого фотоаппарата с деревянным корпусом на треноге. Такие были в ходу в начале века.

Всё происходило словно в старом кино: забавный старикан нырнул под чёрную накидку, вспыхнул яркий свет магниевой вспышки. Словно небольшой взрыв. Помещение заполнилось белым дымком и жуткой химической вонью.