Астрид Линдгрен - Сказка Карлсон, который живет на крыше, проказничает опять

нисколько не интересует, кто у вас первыий ученик. Уже во всяком случае, не ты, это

ясно.

— Спасибо за эти слова, — сказал Карлсон и надулся, но со стороны могло

показаться, что он думает. — Уж в арифметике-то я, во всяком случае, самыий

сильныий, — мрачно сказал он наконец и пожал плечами. — Пустяки, дело житеийское,

— добавил он и вдруг весело запрыгал по кухне. Он вертелся вокруг фрекен Бок и

что-то бормотал, и так постепенно родилось что-то вроде песенки:

Пусть всеё кругом

Горит огнеём,

А мы с тобоий споеём.

— Не надо, Карлсон, не надо, — пытался унять его Малыш, но без толку.

Ути, боссе, буссе, бассе,

Биссе, и отдохнеём, —

всеё увлеченнеий пел Карлсон. А когда он дошеёл до слова «отдохнеём», раздался

выстрел, а вслед за ним — пронзительныий крик. Выстрелил Карлсон из своего

пистолетика, а закричала фрекен Бок. Малыш сперва подумал, что она упала в

обморок, потому что она плюхнулась на стул и долго сидела молча, с закрытыми

глазами, но когда Карлсон снова запел:

Ути, боссе, буссе,

Биссе, и отдохнеём, —

она открыла глаза и сказала зло:

— Ты у меня сеийчас таких боссе и бассе получишь дрянноий мальчишка, что век

помнить будешь!

Карлсон на это ничего не ответил, он только подцепил своим пухленьким

указательным пальцем фрекен Бок за подбородок, а потом ткнул в красивую брошь,

приколотую у ворота.

— Красивая вещь, — сказал он. — Где ты ееё стянула?

— Карлсон, перестань, прошу тебя! — в страхе крикнул Малыш, потому что он видел,

в каком бешенстве была фрекен Бок.

— Ты всякиий… всякиий стыд потерял, — проговорила она, запинаясь, с трудом находя

слова, а потом закричала: — Убираийся вон! Слышишь? Я сказала: вон!

— Успокоийся! — сказал Карлсон. — Я ведь только спросил, а когда вежливо задаеёшь

вопрос, то можно надеяться на такоий же вежливыий ответ.

— Вон! — кричала фрекен Бок.

— Во-первых, мне необходимо выяснить одну вещь, — сказал Карлсон. — Не

замечала ли ты, что по утрам у тебя немеет тело? А если замечала, то не хочешь ли

ты, чтобы я тебя полечил?

Фрекен Бок обвела кухню диким взглядом в поисках какого-нибудь тяжеёлого

предмета, чтобы швырнуть им в Карлсона, и Карлсон услужливо подбежал к шкафу,

вынул оттуда выбивалку для ковров и сунул ееё домомучительнице в руки.

— Геий-гоп! — кричал он, снова бегая по кухне. — Геий-гоп, вот теперь наконец всеё

начнеётся!

Но фрекен Бок бросила выбивалку в угол. Она ещеё помнила, каково еий пришлось в

прошлыий раз, когда она гналась за ним с такоий вот выбивалкоий в руке, и не хотела

испытать это снова.

Малыш боялся, что всеё это плохо кончится, и гадал, сколько кругов Карлсон успеет

сделать прежде, чем фрекен Бок соийдеёт с ума. «Не так уж много», — решил Малыш и

понял, что главное — как можно быстрее увести Карлсона из кухни. И когда он в

одиннадцатыий раз промчался с гиканьем мимо него, Малыш схватил его за шиворот.

— Карлсон, — взмолился он, — прошу тебя, поийдеём ко мне в комнату!

Карлсон пошеёл за ним краийне неохотно.

— Прекратить наши упражнения как раз в тот момент, когда мне удалось наконец

вдохнуть в нееё жизнь, какая глупость! — ворчал он. — Ещеё несколько минут, и она

стала бы такоий же бодроий, весеёлоий и игривоий, как морскоий лев, в этом нет сомнениий!

Первым долгом Карлсон, как всегда, выкопал персиковую косточку, чтобы

посмотреть, насколько она выросла. Малыш тоже подошеёл, чтобы на нееё взглянуть, а

оказавшись рядом с Карлсоном, положил ему руку на плечо и только тогда заметил,

что бедняжка Карлсон промок до нитки — должно быть, он долго летал под

проливным дождеём.

— Неужели ты не меёрзнешь, на тебе же сухого места нет? — спросил Малыш.

Карлсон, видно, до сих пор не обращал на это внимания, но он тут же спохватился.

— Конечно, меёрзну, — сказал он. — Но разве это кого-нибудь беспокоит? Разве кто-

нибудь пальцем шевельнеёт, если лучшиий друг приходит, промокшиий до нитки, и у

него зуб на зуб не попадает от холода? Разве кто-нибудь заставит его снять мокрую

одежду и наденет пушистыий, красивыий купальныий халат? Разве кто-нибудь,

спрашиваю я, побежит на кухню, и сварит для него шоколад, и принесеёт ему

побольше плюшек, и силком уложит в постель, и споеёт ему красивую, печальную

колыбельную песнь, чтобы он скорее заснул?. Разве кто-нибудь позаботился о

друге? — заключил свою тираду Карлсон и с упреёком посмотрел на Малыша.

— Нет, никто не позаботился, — признался Малыш, и голос его прозвучал так, что

казалось, он вот-вот расплачется.

И Малыш со всех ног кинулся делать всеё то, что, по мнению Карлсона, надо было

сделать в этом случае для своего лучшего друга. Труднее всего было получить у

фрекен Бок теёплыий шоколад и плюшки для Карлсона, но у нееё уже не было ни сил,

ни времени оказывать дальнеийшее сопротивление, потому что она жарила

цыплеёнка по случаю приезда дяди Юлиуса, которыий мог появиться в любую минуту.

— Сам себе сделаий горячиий шоколад, если хочешь, — сказала она.

И Малыш прекрасно со всем справился. Несколько минут спустя Карлсон уже сидел в

белом купальном халате в постели Малыша, пил обжигающиий шоколад и с

аппетитом ел плюшки, а в ванноий комнате были развешаны для просушки его

рубашки, штаны, бельеё, носки и даже башмаки.

— Вот что, — сказал Карлсон, — прекрасную, печальную колыбельную можешь не

петь, лучше посиди у изголовья моеий кровати всю ночь, не смыкая глаз.

— Всю ночь? — спросил Малыш.

Карлсон не мог ответить. Он как раз засунул в рот целую плюшку и поэтому только

энергично закивал. Бимбо надрывался от лая. Ему не нравилось, что Карлсон лежал

в постели Малыша. Но Малыш взял Бимбо на руки и прошептал ему на ухо:

— Я ведь могу лечь на диванчик, понимаешь? И твою корзинку мы переставим туда.

Фрекен Бок гремела чем-то на кухне, и, когда Карлсон это услышал, он сказал с

досадоий:

— Она не поверила, что я первыий ученик.

— Это неудивительно, — сказал Малыш.

Он ведь давно обнаружил, что Карлсон не умеет толком ни читать, ни писать, ни

считать, хотя и похвастался фрекен Бок, что всеё это он отлично умеет!

— Тебе надо упражняться, — сказал Малыш. — Хочешь, я научу тебя хоть немного

сложению?

Карлсон фыркнул, и брызги шоколада обдали всеё вокруг.

— А ты хочешь, я научу тебя хоть немного скромности? Неужели ты думаешь, что я

не знаю этого слу… сла… Как это называется?

Впрочем, времени для упражнениий в устном счеёте у них всеё равно не оказалось,

потому что именно в этот момент раздался долгиий звонок в дверь. Малыш

сообразил, что это может быть только дядя Юлиус, и со всех ног кинулся открывать.