Астрид Линдгрен - Сказка Карлсон, который живет на крыше, проказничает опять

объяснить тебе, как надо складывать. Теперь ты понял, в чеём дело?

Карлсон фыркнул.

— Думаешь, я не понимаю, в чеём дело? Мама стащила у меня два яблока, как только

я отвернулся.

— Перестань, Карлсон, — снова сказал Малыш. — Итак, если ты получишь три

яблока от мамы…

Карлсон довольно кивнул.

— Ну вот видишь! Надо уметь за себя постоять, я всегда это знал. Я люблю порядок:

что моеё, то моеё. Я получил три яблока от твоеий мамы, два от папы, два от Боссе, три

от Бетан и одно от тебя, потому что ты самыий жадныий…

— Да, так сколько же у тебя всего яблок? — спросил Малыш.

— А ты как думаешь?

— Я не думаю, я знаю, — твеёрдо сказал Малыш.

— Ну тогда скажи! — попросил Карлсон.

— Нет, это ты должен сказать.

— Больно воображаешь! Скажи! Держу пари, что ты ошибеёшься.

— Напрасно надеешься! — сказал Малыш. — У тебя будет одиннадцать яблок.

— Ты так думаешь? — переспросил Карлсон. — Вот и попал пальцем в небо. Потому

что позавчера вечером я сорвал двадцать шесть яблок в одном саду в Лидингене, но

потом я съел три штуки и ещеё одно надкусил — ну, что ты теперь скажешь?

Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он вдруг сообразил.

— Ха-ха! Всеё ты вреёшь, — сказал он. — Потому что в июне ещеё нет яблок на деревьях.

— Верно, нет, — согласился Карлсон. — Но тогда где вы-то их взяли, яблочные

воришки!

И Малыш решил отказаться от своего намерения научить Карлсона сложению.

— Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука — сложение.

— Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что рвать яблоки, — сказал

Карлсон. — А этому меня учить не надо, я сам с этим неплохо справлюсь.

Я ведь лучшиий в мире мастер по сложению яблок, и, когда у меня выберется

свободныий часок, мы полетим с тобоий за город, и я покажу тебе, как надо браться за

сложение.

Карлсон проглотил последниий кусок хлеба с колбасоий и решил приступить к

подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в голову подушку, как Бимбо дико

залаял.

«Б-р-р!. » — рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол подушки. Но Карлсон схватил

ееё за другоий угол и потянул к себе. Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не лопнула. Бимбо разжал челюсти. Карлсон подхватил подушку и кинул к

потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша, которыий лежал на кушетке и

хохотал.

— Кажется, пошеёл снег, — сказал Карлсон. — Смотри, какоий густоий! — восхитился он

и снова подбросил подушку к потолку.

Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечныий боий и что вообще пора спать.

Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус пожелал фрекен Бок спокоийноий

ночи.

— А теперь я поийду и лягу в свою короткую кровать, — сказал он.

И тут Карлсон вдруг очень оживился.

— Геий-гоп! — воскликнул он. — Я, кажется, придумал ещеё одну забавную штуку.

— Что ещеё за штуку ты придумал? — удивился Малыш.

— Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если ночуешь не дома, а у кого-

нибудь в гостях, — объяснил Карлсон.

— Играть в «мешок»? Подложить что-то в чужую постель, да? Уже поздно. Ты не

будешь этого делать, ладно?

— Да, уже поздно, — согласился Карлсон.

— Конечно, уже поздно, — с облегчением сказал Малыш.

— Я теперь уже не буду этого делать, — уверил его Карлсон.

— Вот и хорошо! — обрадовался Малыш.

— Потому что успел это сделать раньше, — закончил Карлсон.

Малыш так и сел.

— Ну да? Неужели дяде Юлиусу?

Карлсон закудахтал от восторга.

— Хитрыий мальчишка, как ты мог догадаться?

Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что теперь уже просто

застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон поступил дурно.

— Оий, как дядя Юлиус рассердится!

— Вот это мы и должны проверить, — сказал Карлсон. — Придеётся слетать вокруг

дома и поглядеть в окно спальни.

Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.

— Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что ты и есть спутник-

шпион… Сам можешь сообразить, что тогда будет…

Но Карлсон был упрям.

— Когда подкладываешь кому-нибудь в постель «мешок», обязательно надо увидеть,

как жертва сердится, иначе вся затея не имеет смысла, — уверял он. — Не волнуийся,

я прикроюсь зонтиком!

И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком, потому что по-прежнему

лил дождь.

— Я не хочу мочить пижаму Боссе, — сказал Карлсон.

Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовыий к отлеёту.

«Это очень опасно», — подумал Малыш и сказал с мольбоий:

— Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не попасться на глаза, не то всеё

пропало!

— Спокоийствие, только спокоийствие! — сказал Карлсон. И полетел в дождь.

А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот, так волновался, что кусал

себе пальцы.

Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра. Малыш ждал. И вдруг

он услышал душераздирающиий крик дяди Юлиуса. И вслед за тем в открытое окно

влетел назад Карлсон. Он с довольным видом выключил мотор и пристроил на

половике зонтик, чтобы стекала вода.

— Он видел тебя? — с испугом спросил Малыш. — Он леёг в постель?

— Пытался, он ведь такоий упрямыий, — объяснил Карлсон.

Тут до них снова донеёсся крик дяди Юлиуса.

— Я должен поийти посмотреть, что с ним случилось, — сказал Малыш и побежал в

спальню.

Дядя Юлиус сидел, завернувшись в простыню; он оыл смертельно бледен, в глазах

светился ужас, а на полу, рядом с ним, лежала подушка и свеёрнутое в валик одеяло.

— Ты мне здесь не нужен, — сказал дядя Юлиус, когда появился Малыш. — Позови

фрекен Бок.

Но фрекен Бок, видно, сама услышала его крик, потому что она тоже примчалась из

кухни и застыла у двери как вкопанная.

— Боже моий! — воскликнула она. — Неужели вы перестилаете постель?

— Нет, нет, — заверил ееё дядя Юлиус, — хотя вообще-то я не могу одобрить, что

здесь стелят постель по новоий моде… Но сеийчас мне не до этого.

Он замолчал и тихо застонал. Фрекен Бок подошла поближе к нему и рукоий

потрогала его лоб.

— Что случилось? Вы больны, господин Иенсен?

— Да, болен, — с трудом произнеёс дядя Юлиус. — Надеюсь, что болен… Уходи, —

добавил он, обращаясь к Малышу.

И Малыш ушеёл. Но он задержался за дверью, потому что хотел услышать, что ещеё

скажет дядя Юлиус.

— Я умныий и трезвыий человек, — продолжал дядя Юлиус. — Таинственные явления,

о которых пишут в газетах, разные там глупости, не могут мне задурить голову…

потому надеюсь, что я просто болен.

— Что случилась? — повторила фрекен Бок. — У меня было видение… Наверно, у

меня жар, а это — бред, — сказал дядя Юлиус и вдруг понизил голос до шеёпота, так