Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Совсем не так обстояло дело с покойным Эдвардом С. Джеймсом. Соревнование с ним означало для оппонента сильное умственное и физическое утомление. Джеймс был массивным и неутомимым. Его перекрестные допросы были крайне трудными. На допросе он держался с достоинством и был человеком очень волевым, он всегда был в состоянии боевой готовности и никогда не забывал о проблеме, стоящей перед ним, но у него не было обаяния и яркости, присущих мистеру Чоату. Он был настойчив, полон решимости и тяжел в общении. Он непрерывно нападал на свидетеля, но редко успешно. Он утомлял своего оппонента и никогда не мог понять, что стоит на неправильной стороне дела, пока ему об этом не говорил старшина присяжных. Даже тогда он хотел, чтобы присяжные проголосовали, чтобы убедиться, что не произошло ошибки. Джеймс никогда не улыбался, за исключением случаев, когда побеждал или когда его оппонент хмурил брови. Когда улыбался мистер Чоат, трудно было не улыбнуться вместе с ним. За последние десять лет своей жизни Джеймс выступал с одной или другой стороны самых важных дел, дошедших до суда. На мой взгляд, его успех был вызван его активными и неутомимыми качествами борца, а не его искусством.

Джеймса Т. Брейди называли «Курраном Нью-Йоркской коллегии». Своим успехом он был обязан почти исключительно своей учтивости и изумительному мастерству ведения перекрестного допроса. В суде он вел себя спокойно, был обаятельным и был одним из наилучших ораторов своего времени. Он установил рекорд, которым можно гордиться: он был защитником пятидесяти мужчин, которым грозила смертная казнь, и спас каждого из них от виселицы.

А вот Вилльям А. Бич, «Гамлет американских судов», был плохим перекрестным допрашивающим. Он обращался со всеми свидетелями одинаково. Он был методичен, но властен. Он медленно адаптировался к неожиданным поворотам в деле, которое вел. Он проиграл множество дел и не мог вести безнадежно сложные дела. Но как судебный оратор он был превосходен. Его речь в деле Бичера могла бы создать ему репутацию виртуозного оратора. У него был на удивление богатый словарный запас и поразительно приятный голос.

О Джеймсе В. Герарде-старшем говорили, что «он выиграл самое большое количество вердиктов, вынесенных в противоречии с имеющимися доказательствами, чем кто-либо другой практикующий в Нью-Йорке. У него был большой запас приемов и уловок, а также необычайный такт. В его глубоких познаниях о человеческой природе и его готовности адаптироваться во время процесса ко всем особенностям, капризам и прихотям различных присяжных, перед которыми ему довелось выступать, в этом ему не было равных. <���…> Любой, кто был свидетелем ударов, нанесенных мистером Герардом во время перекрестного допроса, и сенсационных ситуаций, брошенных ему его оппонентами, подумал бы, что он живет текущим моментом, что все, что он делает и что он говорит – это импровизация. На самом деле мистер Герард тщательно готовился к суду. Обычно все удары, наносимые им на перекрестном допросе, были результатом предварительной подготовки. Он составлял досье для перекрестного допроса. По большому счету, его остроумие и необычайный, фантастический юмор были хорошо продуманы и подготовлены заранее». 40

Судья Миллер сказал о Роско Конклинге, что «по уровню интеллекта он один из величайших людей своего времени. Ему было за пятьдесят, когда он бросил напряженную государственную службу в Вашингтоне и открыл контору в Нью-Йорке. В течение шести лет в адвокатской коллегии Нью-Йорка он пользовался таким успехом, что поговаривали, что для адвоката он сумел заработать огромное сстояние. Он считал себя барристером и брал на себя роль исключительно юрисконсульта. Он свободно и выразительно говорил, очень тщательно готовился к делам и был состоявшимся перекрестным допрашивающим. Несмотря на свою государственную карьеру, он говорил: «Мое место – быть перед двенадцатью мужчинами, сидящими на скамье». Конклинг готовился к своим перекрестным допросам в важных делах с потрясающим усердием. В судебном процессе по делу преподобного Генри Бурга об убийстве Конклинг увидел, что дело может повернуться во время перекрестного допроса доктора Свин-бурна, который делал вскрытие. Прокуратура вынесла обвинение, что мистер Бург сначала задушил свою жену, а затем перерезал ей горло. Для того чтобы доказать, что это не так, на перекрестном допросе мистер Конклинг достал тело для вскрытия и разрезал, в присутствии суда, те части тела, которые считал нужными для дальнейшего изучения. В результате перекрестного допроса доктора Свинбурна во время суда председательствующий судья посчитал нужным заявить, что доказательства настолько ненадежные, что он даже не хочет предъявлять их присяжным, и приказал, чтобы заключенного отпустили на свободу.

Усердная подготовка к перекрестному допросу была одним из секретов Бенджамина Ф. Батлера. Известно, что один раз он целый день изучал все части паровоза и даже научился им управлять, для того чтобы допросить нескольких свидетелей по важному делу, для которого его наняли. В другой раз Батлер провел неделю в ремонтной мастерской железной дороги, частично без пиджака и с молотком в руке, чтобы выяснить, какое давление может выдержать железо – вопрос, оказавшийся поворотным в деле. По его собственным словам, «адвокат, который сидит у себя в офисе и готовится к делу только на основании тех заявлений, которые ему приносят, скорее всего, будет побежден. Адвокат с полноценной практикой, который тщательно готовится к своим делам, должен изучать почти все разновидности бизнеса и многие науки». Хорошее чувство юмора и остроумие вместе с потрясающей доскональностью и сообразительностью – вот были главные качества Батлера. Он не был великим адвокатом и не был великим защитником, как Руфус Чоат, но он часто побеждал Чоата. Его главным орудием был перекрестный допрос. Тут у него в запасе было изобилие уловок и ресурсов, как ни у кого другого. Чоат мастерски владел всеми маленькими хитростями судебного адвоката, но он также достиг и более высоких умственных и логических способностей, нужных для того, чтобы стать великим защитником. Успех же Батлера зависел от энтузиазма вместе с проницательностью и не совсем добросовестными хитростями.

В своей автобиографии Батлер дает несколько примеров того, что он называет «ловкостью рук», примеры его мастерства как перекрестного допрашивающего. Они приведены здесь из «Книги Батлера», но не в качестве примеров более тонких форм перекрестного допроса, а как показатель уловок, которым Батлер был обязан своим успехом перед деревенскими присяжными.

«Когда я был еще молодым человеком, меня вызвали защищать одного мужчину в деле об убийстве. Он поссорился со своим знакомым, и дело дошло до драки, а потом и до камней. Мой клиент ударил погибшего в висок острым камнем. Тот отошел в сторонку и сел на край тротуара, по лицу его текла кровь. Через некоторое время он упал мертвым.