Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

приехали, милые мои. Всего сутки, с остановками. Очень быстро добрались».

Джошуа отложил том Мишны и посмотрел на кузена. Дэниел сидел напротив, за большим столом

мореного дуба, делая пометки в атласе Америки. Мальчик внезапно поднял серо-голубые, в

темных ресницах глаза и почесал светловолосую, прикрытую бархатной кипой, голову: «Джошуа...,

Ты не грусти так. Помнишь, я в прошлом году тоже плакал, когда папу убили. Это пройдет, - Дэниел

помолчал. «Ты с мамой вырос, а я маму и не помню совсем. Или Марта - как ее родители умерли,

ей два годика было всего лишь».

Джошуа только вздохнул: «Я знаю, Дэниел. Спасибо. Майклу и Мэтью еще хуже, у них мать есть,

но ведь она в Европе, и не приезжает сюда».

В спальне было тепло, горел камин, - весна была сырая. Джошуа, подойдя к окну, увидел темное

пространство океана: «Завтра кадиш читать придется. Я слышал, как раввин уговаривал бабушку -

я не круглый сирота, это только они до совершеннолетия могут кадиш читать. Предлагал, чтобы

дядя Натан это сделал. Бабушка только тростью стукнула и отрезала: «Мой правнук лишился и

отца и матери». И шиву надо будет сидеть, дедушка Натан сказал, что чуть ли не сотня людей на

похороны приехала. Они все будут приходить, приносить соболезнования..., - Джошуа закусил

губу: «Круглый сирота».

Отца он не помнил. Джошуа помнил только плач матери, ее крик: «Элияху, я прошу тебя, не надо,

не трогай мальчика!», - и ту ночь, когда мать, закутав его в шаль, с одним саквояжем в руках,

бежала к постоялому двору. Шел дождь. Джошуа тихо плакал, слыша, как рыдает мать, а потом

они заснули вместе на узкой, старой кровати.

Он вырос в Вашингтоне, с дедушками,- те ни в чем ему не отказывали, с бабушкой Батшевой - она

сама пекла мальчикам печенье и, укладывая их спать, рассказывала о Святой Земле. Они

занимались стрельбой и верховой ездой, вместе с Майклом и Мэтью Вулфами. Дедушка Натан

возил их в Нью-Йорк и на юг, лето они проводили в Ньюпорте, выходя в море на своем боте.

Только мама все время грустила. Она носила траурное платье и черную шляпу, и, - Джошуа знал, -

писала письма. Ему.

Его отец был жив. Джошуа, научившись читать, часто видел его имя в газетах. Он был апостолом

секты мормонов, ближайшим сподвижником Джозефа Смита, избранным пастырем. Дома имени

отца не упоминали. Джошуа даже не знал, как он выглядит, все дагерротипы бабушка Эстер давно

сожгла. Он как-то спросил у матери. Та, погладив его по каштановым локонам, слабо улыбнулась:

«Ты на него похож, милый мой. У него тоже глаза серо-голубые, а волосы темные. И ты невысокий,

как он». Мать заплакала, и Джошуа велел себе больше никогда об отце не говорить. Он не хотел,

чтобы мама расстраивалась.

Он почувствовал у себя на плече руку кузена и ухмыльнулся: «Дядя Нат и тетя Бланш прямо на

похороны приедут. У них поезд сломался, они поздно до Провиденса добрались. Так что кузину

Бет мы сегодня не увидим. Она выросла, наверное».

-Выросла, - подтвердил с порога звонкий, мелодичный голос.

Девочка стояла в дверях, прислонившись к косяку, в домашнем, темно-зеленой шерсти, платье, с

пышными юбками и туго зашнурованным корсетом. Бронзовые, вьющиеся локоны спускались на

стройную шею. Зеленые, большие глаза взглянули на них. Марта Бенджамин-Вулф, пройдя в

комнату, удобно расположилась в кресле: «Выросла, конечно. Когда дедушка меня в Бостон

возил, два года назад, мы с Бет целое лето вместе провели. Она тоже на лошади ездит, стреляет

отлично. Вы ее давно видели, как мы все маленькие были».

-А ты большая, - пробурчал Дэниел, вернувшись к атласу.

-Мы с Майклом всех вас старше, - сладко улыбнулась Марта. «Нам тринадцать, Мэтью и Бет

двенадцать, а вам одиннадцать. Вы всех нас должны слушаться, понятно?»

-Еще чего не хватало, - Джошуа со значением взглянул на заваленный книгами стол. «Мы

занимаемся, не мешай нам. Иди к Вулфам».

-Они тоже занимаются, - Марта скинула туфельки и поджала под себя ноги. «А взрослые в

библиотеке сидят. Дедушка, - невзначай заметила она,- летом везет меня в Лондон, к бабушке

Марте».

Мальчики невольно открыли рот. «Ого! - выдавил из себя Джошуа. «Ты в Европе жить будешь?»

Марта кивнула и усмехнулась тонкими губами: «Ты же сам, Джошуа, в Германию отправишься, на

раввина учиться».

-Нет, - он помотал головой и погрыз перо. «Бабушка Эстер сказала, я к дяде Исааку Судакову поеду,

на Святую Землю. Он глава ешивы, которую мы содержим. Уже скоро, - оживился Джошуа, - когда

мне семнадцать исполнится, и я школу закончу».

-Я уже все задания сделала, - заметила Марта, рассматривая свои ногти, - понятно? Могу вам

помочь, - она заглянула через плечо Джошуа и предложила: « Давай, объясню тебе, как такие

задачи решаются, они все одинаковые. Один раз составишь уравнение, и пользуйся им».

Мальчик покраснел и пробурчал: «Сам справлюсь. Ты все равно никогда не сможешь в

университет поступить».

-Это мы еще посмотрим, - пожала Марта острыми плечами. Соскочив с кресла, выйдя в

отделанный резным дубом коридор, девочка внезапно остановилась. То же самое ей сказал и

Майкл Вулф, еще в Вашингтоне. Марта тогда чуть с ним не подралась, но, сдержавшись, холодно

сказала: «Оберлин-колледж уже десять лет, как принимает женщин, дурак».

-В Оберлин-колледже учатся цветные, - презрительно протянул Мэтью Вулф, - цветные и

женщины, а мы...

-А вы идиоты, - сочно заметила Марта, и, шурша юбками, вышла из детской мальчиков. Она

задумалась, наклонив голову, и вздохнула: «И, правда, идиоты. У них цветные кузены. Держу пари,

Мэтью никогда в жизни не посмеет такое сказать Теду Фримену. Тед от него и мокрого места не

оставит, - она улыбнулась. Пройдя в свою комнату, Марта растянулась на кровати: «Хоть Бет

приедет, с ней есть о чем поговорить. Она журналистом хочет стать, будет писать о проблемах

цветных. Ее тетя Марта покойная, та, что на Подпольной Дороге погибла, тоже журналистом

была».

Марта давно прочитала «Пепельную розу Луизианы». Дед, застав ее с этой книгой, только

погладил внучку по голове: «Я ее хорошо знал, мисс Фримен. Когда-то, давно. Она была

замечательный человек, как отец ее. Сержант Фримен с дедушкой Дэниелом служил, во время

войны за независимость». Марта вспомнила, как два года назад, они, вместе с тетей Бланш и Бет

Фримен, сидели на галерее Верховного Суда Массачусетса. Дед был внизу, в черной мантии судьи.

Марта, искоса взглянув на женщину, увидела, как блестят ее большие глаза. Бланш пробормотала

что-то и вытерла лицо кружевным платком.

Марта только сильно пожала ее руку. Клерк читал постановление Верховного Суда штата об