Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами. Страшные приключения в Африке

– Может быть, все-таки не стоит? – сказал Думака. – Поговаривают, что эти легендарные алмазные копи – всего лишь сказка. Говорят, на самом деле их не существует.

– Они существуют, – сказала Шторм. – И мы точно знаем, где их искать.

– У нас есть карта сокровищ, – сообщила Бек, разыгрывая свою роль в точности так, как мы договорились. – Мы двинемся на юг. В страну кукуанов.

– Да, – сказал я. – В страну кукуанов. Мы знаем, что сокровище спрятано в пещере сразу за… э-э…

– За Сулеймановым горным хребтом. Забыл?

– А, ну да. Вот именно там.

Бек картинно потрясла Думаке руку:

– До свиданья, дорогой друг. Спасибо, что снабдили нас всем необходимым. Теперь мы наконец-то добудем и привезем сокровище копей царя Соломона!

Думака остался, а мы втроем вернулись к нашему экспедиционному автомобилю для экстремальных сафари. Шторм шепотом поблагодарила:

– Спасибо, ребята.

– Заметила парня в грязной вязаной шапке? – тихо спросил я.

– Да.

– Он что-то записывал.

– Это соглядатай, – сказала Бек.

– Да, возможно, – согласилась Шторм.

– Возможно? – возмутилась Бек. – Да он же во всех подробностях доложит другим охотникам за сокровищами, куда мы отправились. Может, он вообще работает на Мерка!

– Знаю, – сказала Шторм. – Но это часть плана.

– Того самого, о котором вы с Томми не хотите нам рассказывать?

– Да, того самого.

– Ладно, – сказала Бек. – Мы обещали подыграть и подыграем. Но когда с поисками сокровищ будет покончено, вы вокруг нас еще попрыгаете.

– Обязательно, – сказала Шторм. – И мама с папой тоже.

Через час после того, как мы выехали из Каира, обуревавшая нас с Бек злость в адрес старшего брата и сестры подувяла.

Безжалостно палило солнце, смотреть вокруг было не на что – только многие мили песка, дюны да песчаные языки по краям присыпанной песком дороги (да и дорога-то представляла собой узкую полосу раскаленного черного асфальта, прорезавшего песчаную бесконечность). Такой пейзаж отупляет, даже если едешь по нему на суперкрутой машине для сафари, в которой работает кондиционер.

Наверное, иногда нужно просто доверять старшим братьям и сестрам. Не слишком часто. Но время от времени – необходимо.

Так, из Египта до копей царя Соломона путь неблизкий, так что накидаю-ка я вам еще сведений из истории и географии, чтобы читать было интереснее. Сахара – одна из самых жарких пустынь в мире. Песок так раскаляется, что на нем можно изжарить яичницу (если, конечно, вы любите, когда на зубах хрустит песок).

Еще Сахара – вторая по величине пустыня в мире. С технической точки зрения, самая крупная пустыня в мире – это Антарктида. Что, не знали? Антарктида – это пустыня! Но в Сахаре все равно куда жарче, уж поверьте.

Одолев километры и километры бесконечных песчаных дюн (некоторые до 200 метров высотой – это почти как небоскреб Спейс-Нидл в Сиэтле), мы проехали через Луксор, в котором находится храм Хатшепсут, посвященный богу солнца Амону-Ра.

Спустя еще некоторое время (то есть долгие часы, наполненные палящим солнцем, песком и встречами с автомобилями, настолько редкими, что даже не посоревнуешься, кто первым заметит все десять цифр на чужих номерах) мы добрались до Асуана, где находится огромная плотина. И песка там тоже много.

Затем мы пересекли границу Судана и углубились в Нубийскую пустыню.

Понятия не имею, кто и как придумывал имена всем этим пустыням. Они же все на одно лицо. Правда, в Нубийской пустыне вроде бы больше скал и вади (я узнал, что вади – это сухое речное русло, которое наполняется водой только после сильных ливней). Вообще, река, текущая в пустыне, – это что-то странное.

В общем, все такие штуки про пустыни знать интересно и здорово – может, даже станешь умником и поступишь в Гарвард или (мечтать так мечтать!) перейдешь в старший класс школы. И знать это все куда важнее, чем дурацкие вещи типа имен египетских богов или там бывших подружек Томми. (Мы со Шторм попытались перечислить подружек вслух, но уже на середине списка Томми сознался, что сам всех не упомнит.)

Но долго веселиться нам не дали.

Когда мы были в нескольких милях от Хартума, я решил проверить, как работает суперкрутой перископ заднего вида, который имелся в нашем автомобиле. Он был здорово похож на камеры вроде тех, которые ставят сзади на машину, чтобы при парковке не зацепить чужой бампер, только у нас камера поднималась над крышей на шесте и крутилась во все стороны.

Я увидел, как над убегающей назад асфальтовой дорогой поднимается горячий воздух и колышется, как мираж.

И еще кое-что увидел.

– Эй, Томми, – позвал я. – Мы не одни.

– Кто там еще?

– Ги Дюбонне Мерк.

Томми вдавил педаль газа в пол.

Наш супервездеход взревел как лев и прыгнул вперед. Мы помчались так быстро, что песок у нас за спиной заклубился, словно буря.

К сожалению, у джипов и армейских грузовиков Мерка двигатели явно были прокачаны, и будто мало того – сами автомобили были меньше размером и легче. За спиной у нас яростно клубилась бурая пыль, Мерк со своими людьми выскочил из нее – очки надвинуты на глаза, оружие на изготовку, – и погнался за нами.

– Они собираются стрелять! – крикнул я, не сводя глаз с экрана перископа.

По заднему борту грузовика защелкали пули, но обшивку пробить они не могли.

Как хорошо, что в чертежи для Думаки папа вставил броню и пуленепробиваемые стекла!

– Начинаю маневры уклонения! – крикнул Томми и крутанул руль влево, вправо, снова влево. Нас мотало туда-сюда с одного края ухабистой дороги до другого. Визжали шины, нас с Бек швырнуло на стену кухонного закутка, а потом отбросило на диван в гостиной. Казалось, автомобиль вот-вот перевернется.

Цепляясь за спинки кресел и крышки столов, Шторм добралась до кабины и плюхнулась на пассажирское сиденье.

– Томми, – позвала она.

– Что?

– Сейчас будет съезд. Сверни с дороги, пересеки реку, а там будет Хартум.

Хартум – это, как вы, конечно, знаете, столица Судана. Мы проехали по мосту Фитейхаб и оказались в городе.