Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами. Страшные приключения в Африке

Мы кивнули. Мы знали, что замбийские пираты, Ги Дюбонне Мерк и Натан Коллиер идут за нами по пятам.

Да что там, учитывая, насколько нас задержало сначала путешествие по реке, а потом моя болезнь, эти ребята, наверное, уже дышат нам в спину.

Дядя Тимоти и майор Лин сели в свой крутой вертолет и стартовали.

За ревом мотора мы слышали, как наш дядя, который нам был вовсе не дядя, распевал еще одну песню, только на этот раз не из «Бич Бойз», а сочинение Боба Дилана.

Судя по подбору мелодии, дядя Тимоти успел ознакомиться с прогнозом погоды.

Дождь лил как из ведра.

Увесистые капли барабанили по зеленой лиственной крыше и капали с веток, превращая землю под деревьями в жидкую грязь.

Вот, наверное, почему джунгли иногда называют дождевыми лесами.

Мы с Бек, Шторм и Томми шли вперед, растянув у себя над головой желтый дождевик словно полог. Посередине дождевик наполнялся водой и проседал вниз пузырем размером с брюхо водяного буйвола. Я смотрел на этикетку «Сделано в Китае, Янчжоу» и в который раз гадал, зачем папа спрятал свой верный плащ в суперсекретном тайнике «Потеряшки».

А ливень был эпичный, прямо-таки библейского масштаба.

Мы видели зебр, жирафов, львов и слонов, которые бродили парами и озирались в поисках того, кто построит для них ковчег. Знаете, как пахнет мокрая обезьяна? В десять раз хуже мокрой собаки. Уж я-то знаю.

Но Томми все больше и больше походил на папу.

А Шторм была несгибаема, как мама.

Мы с Бек по-прежнему препирались (ну, это же мы!), но беззлобно и далеко не так яростно, как перед моей болезнью. И устроили всего одну Близнецовую тираду – не смогли договориться, ливень это или потоп.

Дождь лил семь дней и семь ночей без перерыва. Мы поняли, что обречены.

Потому что наши носильщики и проводники – Сонкве, лорд Фред и остальные из хижины турагентства, – взяли расчет.

– Мне очень жаль, – сказал Сонкве, который выступал от имени всей группы. – Но в профсоюзе есть правило. Если дождь идет семь дней и семь ночей, мы больше не работаем. Мы уходим домой.

– Зато вам, ребята и девицы, крупно повезло, – прочирикал лорд Фред. – Пираты, которые помогают Ги Дюбонне Мерку, состоят в том же профсоюзе, и тоже уйдут. И месье Мерк застрянет в джунглях один-одинешенек, точно как вы, что-что?

– Так пираты за нами больше не будут гнаться? – переспросил Томми у Сонкве. – Ты точно знаешь?

– Сто пудов, – ответил наш (бывший) главный проводник. – Главарь пиратов – внук моего троюродного дедушки. Утром он прислал мне сообщение. Мерк остался один. Прямо как вы.

– Тц-тц-тц, – покачал головой лорд Фред. – Удачи вам в поисках копей!

И они ушли – ушли и унесли с собой почти всю свою поклажу. У нас остался лишь скудный запас провизии да папин провисший дождевик вместо зонтика.

Вдобавок мы остались без проводника и не знали, в какой стороне находится наша цель и куда нам идти, если мы решим вернуться.

По всему выходило, что настала последняя охота семейства Кидд. Насквозь промокшая шевелюра, пустой живот, носки хоть выжимай – нам конец.

– Так, – сказал Томми через пятнадцать минут после того, как сбежали наши проводники и носильщики, – что бы делали в такой ситуации папа и мама?

– Заплакали и заскрежетали зубами? – ехидно предположила Бек.

– Еще чего, – ответил я. – Они сохраняли бы спокойствие и шли вперед. Влезли бы на ту гору, как там ее…

– Сулейманов горный хребет, – подсказала Шторм.

– Точно. Перелезли бы через гору и вышли в страну этих, как их…

– Кукуанов, – подсказала Шторм.

– Вот именно. Значит, так и мы должны поступить. И надо опередить Мерка, чтобы он не добрался до страны кукуанов и копей царя Соломона раньше нас!

– Слушай, Шторм, – сказала Бек, – а почему у меня на карте этой страны кукуанов нет? Почему о ней даже гугл-карта ничего не знает?

– Какая разница, – ответил Томми. – Самая главная карта – это папина, и там она есть!

И мы пошли быстрее, стараясь не расслабляться.

Дождь все шел и шел – начинался сезон муссонов. Однако мы рассудили, что этот бесконечный сырой и горячий кошмар задержит не только нас, но и Мерка.

Однажды ночью мы продвинулись вперед даже во сне. Дождь лил так сильно, что мы прямо в спальниках соскользнули с покрытого грязью пригорка и проехали с полмили прежде, чем остановились.

Как бобслей, только вместо санок спальники.

На следующую ночь по лицам у нас ползали разные змеи.

И все-таки мы шли вперед, пробивая и прорубая себе путь сквозь мокрые насквозь джунгли.

Мы вставали до рассвета, собирали свои небогатые пожитки, забрасывали их за спину и преодолевали еще несколько километров по скользким, заплетенным лианами тропинкам, ведущим в сторону гор.

– Напомни, пожалуйста, как это все поможет нам спасти маму и папу? – спросила Бек у Шторм, когда мы брели по грязи, с трудом выдергивая из нее ботинки.

– Цезарь, – пропыхтела в ответ Шторм. – Тринадцать.

– Поня-ятно, – протянула Бек.

Мы с ней понятия не имели, о чем говорит Шторм, но упрямо шли дальше.

Чтобы спасти маму с папой, мы готовы были пойти на все, что угодно. Даже спать среди змей или снова скатиться во сне с покрытого жидкой грязью пригорка.

Но потом нам попался африканский иероглифовый питон, который теперь надолго поселится в наших кошмарах.

Питон притаился на берегу небольшой реки, которую нужно было преодолеть, чтобы добраться до гор. Шторм объявила, что это река Калюкве, хотя ни на одной карте (кроме, конечно, папиной) это название не значилось.

Поначалу я принял длинную, плывущую по воде штуковину за испещренное причудливыми пятнами бревно. И тут «бревно» заизвивалось и поплыло к нам.