Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами

– Эй, прием! Земля вызывает Бикфорда! Ты что, нырял на какое-то другое дно? Нет там никакого испанского галеона!

– Нет, есть!

– Да ну? А Далия – это такое обычное имя для конкистадора?

– Слушай, если там нет галеона, – заорал я, – зачем тогда было рисовать карту, на которой он есть?

– Потому что рисовал круглый… э-э… кругло-придурок!

(Как я уже говорил, Бек иногда бывает трудно подыскать нужные слова. Поэтому она выражается картинками.)

Слушай, ну вот зачем ты это? Что скажет Далия, если увидит, как ты обошлась с ее туалетиком?

– Мы обязаны найти это сокровище, – настаивал я.

– Нет, Бик, мы обязаны посмотреть в лицо фактам. Охоте за сокровищами конец! Ей еще тогда настал конец, когда утонул папа!

– Папа не утонул! Он жив!

– Зато нам крышка.

– Нет, не крышка!

– Нет, крышка. Надо бросать это дурацкое семейное дело раз и навсегда.

Это было очень больно слышать.

– Думаешь?

– Возможно.

– М-да.

– Жалко, правда?

– Ужасно жалко.

Кажется, так быстро мы никогда еще не остывали.

Бек надулась.

– Не хочу идти в обычную школу. Они там рисуют только восковыми карандашами и пальчиковыми красками. Углем нельзя, тонкими ручками нельзя… Иногда даже уроков художественного искусства нет!

От карканья Бек мне стало тошно, но ее нытье дало мне подсказку.

– Слушай, Бек, вот оно! Ручка с тонким кончиком… Вдруг мы неправильно перевели курс с карты?

– Чего?

– Ну, карта же очень маленькая, вдруг мы неправильно ее скопировали? Сама подумай – она вся размером с марку. Если у ручки толстая линия, миллиметр туда – миллиметр сюда, а в итоге мы приплыли совсем не в ту точку.

– Правильно! Надо просто рассмотреть эту карту как можно тщательнее.

– Пошли, – скомандовал я. – Карта еще у Шторм. Попросим ее заново все пересчитать.

– Надо ее отсканировать на компьютере! – бросила Бек, когда мы уже неслись вдоль борта, то и дело хватаясь за поручни. Ветер успел подняться нешуточный, паруса хлопали и мотались туда-сюда. – И наложить на цифровые карты в навигационном приложении.

– Отличная мысль, Ребекка!

– Ах, спасибо, Бикфорд.

Мы добежали до кормы и увидели, что Шторм ползает на четвереньках и что-то ищет. Томми был в рулевой рубке.

– Шторм! – окликнул я.

– Я подумала, вдруг я ошиблась, когда чертила курс, стала рассматривать ту маленькую карту, а тут налетел ветер, и…

Она замолчала.

– Простите…

По щекам у нее бежали слезы.

Чертов ветер.

Он только что утопил нашу карту сокровищ в бушующем море.

Не будь Шторм нашей сестрой, мы с Бек, наверное, кинули бы ее за борт вслед за картой.

Но она нам все-таки сестра, и мы ее любим, в том числе за то, что она, ну, она – это она.

Поэтому тем вечером мы постарались забыть, что Шторм уничтожила наше будущее, и изо всех сил постарались снова ее полюбить.

– Всякое бывает, – сказал я.

– Но обычно – именно со мной, – всхлипнула Шторм.

Мы с сестрами сидели в девчоночьей каюте. Шторм сгорбилась на краю нижней койки, не сводила глаз со своих коленок и хлюпала носом.

И все время повторяла: «Простите».

– Простите, ребята, мне так жаль, правда. Ужасно жаль. Вы просто не представляете, как жаль.

– Слушай, – сказала Бек, – ну сейчас-то уже чего. Все равно ничего не изменить.

– Ага, – сказал я, делая вид, что случившаяся с нами катастрофа – не более чем мелкая неприятность. – Ну, потеряли карту сокровищ, подумаешь. Зато мы вместе.

Ладно, согласен, мои слова были слащавей самой слащавой поздравительной открытки из магазина. Но надо же было хоть что-то сказать.

Шторм подняла взгляд. В глазах у нее больше не клубились тучи и не полыхали молнии; теперь я видел в них лишь печаль и тоску.

– В этом-то и дело. Я все время вишу у вас на шее. Я ни для чего не гожусь. Я не ныряю вместе с вами. Не умею работать с парусами, не умею вязать снасти. Скажем честно – я просто большой тяжелый балласт. Тонна мертвого груза. И я тяну вас всех ко дну.

– Вообще-то, – сказал Томми, внезапно входя в каюту из коридора, – как человек, который знает наизусть весь морской раздел Википедии, ты должна помнить, что балласт на корабле нужен для… э-э… как там было?

– Для обеспечения устойчивости корабля, – автоматически подсказала Шторм.

– Вот-вот, я именно это хотел сказать. А балласт на воздушном шаре – чтобы… э-э…

Шторм слабо улыбнулась:

– Управлять центром силы тяжести.

– Вот именно, – сказал Томми. – Ты – наш камень, Шторм. В хорошем смысле слова. Ну, то есть не на шее. И не в ботинке.

– Ты – наша Гибралтарская скала, – сказал я. – Твердая как камень сердцевина, которая удерживает всех нас на правильном курсе.

– Спасибо, ребята, – пробормотала Шторм. – Но…

– Никаких «но», – отрезала Бек. – Кто вчера перехитрил полицейского с Кайманов?

– А кто разоблачил Дафну, когда она стянула маску? – добавил я.

Шторм не смогла сдержать улыбки и подняла руку.

– Ну, я.

– И оба раза у тебя все просто отлично вышло, – сказал Томми. – И вообще, я думаю, что эта ваша карта – полная чушь. Ну правда, слушайте – где вы видели пирата, который нарисует карту клада на клочке размером с марку?

– Да, но теперь у нас финансовый кризис, – заметила Шторм.

Томми на мгновение умолк.

– Кризис? Ты уверена?

– Да, Томми.

– И ситуация критическая, да?

Шторм кивнула.

– Отлично, – сказал Томми.

– Что – отлично? – спросила Бек.

– Ну, просто раз Шторм сказала, что ситуация критическая, я могу начинать действовать. Бик, готовься поднять якорь.

– Зачем?

– Мы снимаемся с места и плывем во Флорида-Кис. Там можно поднять испанские дублоны. Я знаю, где искать.

– Откуда? – хором заорали мы с Бек и Шторм.

Томми пожал плечами:

– Папа сказал: если когда-нибудь будет критическая ситуация и финансовый кризис, а их с мамой рядом не будет, нужно забраться в деньги, которые они откладывали нам на колледж. Он даже показал мне, как их найти. Здорово, правда?

Никто не произнес ни слова. Я буквально онемел. Хорошо, что для таких случаев у меня есть сестра-близнец, которая за словом в карман не лезет.

– Погоди – выходит, ты все время знал, где можно добыть настоящее сокровище, но до сих пор молчал? – недоверчиво спросила Бек.