Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами

– Хорошо, – сказал я. – Пятнадцать процентов ваши.

– И разумеется, моя знакомая тоже захочет получить свою долю.

Бек снова кивнула.

– Хорошо. Мы позвоним вам, когда будем в Майами.

– Могу предложить вам остановиться в доке «Си Спрей Марина».

– Еще за пятнадцать процентов? Нет, спасибо.

– Нет-нет, мой дорогой, нет! Владелец марины и так неплохо платит мне за всех, кого я к нему направляю.

– Отлично. Мы позвоним вам, когда пришвартуемся.

Я дал отбой.

– Фу, – сказала Бек, передернувшись. – У меня от одного его голоса уши слипаются.

– Ага. Жир прямо из трубки течет.

– Он и здесь отметился, – сказала Шторм, постучав пальцем по папке. – Папа пишет, что у Луи Луи есть ключ – ко всему.

Шторм показала нам нацарапанную папиной рукой записку, которую только что нашла в папке.

– Кто такой доктор Льюис? – спросила Бек.

– Специалист по древностям, – сказала Шторм (по всей видимости, запомнила наизусть последний выпуск справочника «Кто есть кто в сообществе экспертов». – Наверное, единственный человек, которому папа отдал бы на экспертизу амулет – ну, не считая мамы, конечно. Преподает в Университете Колумбии, город Нью-Йорк.

– Надо отвезти ему подвеску, – сказала Бек.

– Или маме, на Кипр, – предложил я.

– Ау, ребята, – сказал Томми, появляясь в дверях. – Не гоните коней. Давайте сперва превратим в наличные то, что уже подняли.

Мы пришвартовались в той самой марине, которую посоветовал Луи Луи. Потом он направил нас к некоей темной личности по имени мисс Латиция, которая, как выяснилось, была самым что ни на есть настоящим дельцом черного рынка и к тому же слезно жалела сироток.

– Это с тех самых пор, как я прочла Диккенса! – проквакала она лягушачьим голосом между приступами кашля.

Дымила она как паровоз.

Шторм запомнила цены на золото из утренней биржевой сводки, поэтому мы поняли, что мисс Латиция дает за наши дублоны справедливую цену (минус тридцать процентов комиссионных, которые она должна была поделить с Луи Луи). Потом мисс Латиция перевела наш заработок на банковский счет «Семейный трастовый фонд Киддов», который сама же для нас и открыла, – с дебетовыми карточками и всем положенным. Томми на пробу снял немного денег в ближайшем банкомате, мы убедились, что все в порядке, и сделка была завершена.

Мисс Латиция не стала спрашивать, где мы взяли дублоны. Она вызвала длинный лимузин и отдала его в полное наше распоряжение, присовокупив к этому чемоданчик стодолларовых купюр.

– Это вам на карманные расходы – на первое время хватит, а там научитесь обращаться со своим новым фондом. Ах вы, юные мультимиллионеры! – Она издала сухой смешок, и наросший на ее сигарете столбик пепла сантиметров в пять длиной упал на пол.

Итак, с денежными проблемами было покончено, мы уселись в шикарнейший лимузин и развалились на мягких сиденьях.

– Куда едем? – спросил водитель.

– В Нью-Йорк, – сказала Бек.

– На Кипр! – возразил я.

– Стойте, стойте, – сказал Томми. – Я есть хочу.

– Я тоже, – сказала Шторм.

Тут мы с Бек подумали и согласились, что первым делом стоит инвестировать средства в хороший обед.

– Где в Майами делают лучшие чизбургеры? – спросил я.

– Это все знают, – сказал водитель. – Конечно, в «Чизбургер Беби» на Саут-Бич.

Туда мы и отправились, и всю дорогу распевали «Чизбургер в раю», высунувшись в люк на крыше.

Неоновая вывеска в витрине «Чизбургер Беби» кричала: «Эй, у нас открыто!»

Мы бросились вперед и взгромоздились на стулья у стойки. Есть хотелось ужасно. Все, включая водителя – он не успел пообедать и с удовольствием согласился поесть с нами, – заказали по двойному чизбургеру в полкило весом. Томми – он у нас машина для уничтожения еды – подумывал о «Возмездии» – чизбургере весом в два с половиной килограмма. Кто сумеет съесть «Возмездие», получает в подарок футболку, а его портрет вешают в Галерее Славы «Чизбургер Беби».

– А ну его, такое брюхо наем, что никакая футболка не налезет, – решил он в конце концов.

Шторм попросила положить ей в сэндвич снизу жареного сыра чеддер, а сверху – жареного сыра чили. Мы с Бек взяли по сэндвичу с луковыми кольцами.

Ну и конечно, все мы заказали по здоровенному стакану шипучки.

Точнее, по нескольку стаканов. Тут мы, конечно, начали икать, развеселились, привлекли к себе массу внимания – особенно весело хихикали какие-то симпатичные девчонки. Им понравился «аппетит» Томми, а ему, кажется, понравились их пляжные платья.

Томми решил угостить их молочными коктейлями.

И их друзей.

И друзей их друзей.

Очень скоро по большому стакану прекрасно взбитого молочного коктейля получили все – в том числе несколько накачанных парней с усами как руль у мотоцикла и девица в солнечных очках, здорово смахивавшая на Бейонсе.

Под конец мы выложили на стол четыре хрустящие стодолларовые бумажки, а пятого «бенджамина» (Томми сказал, что это такое крутое название для купюры в сто долларов) хлопнули на стойку в качестве чаевых для тех, кто жарил котлеты, разносил еду и взбивал коктейли. Набив животы, мы лениво побрели туда, где нас дожидался лимузин.

– Вот было весело, – сказал я, падая на сиденье, и рыгнул так, что в ушах заложило. – А теперь надо серьезно подумать: что делать с деньгами?

– Инвестируем, – сказала Шторм. – Я неплохо разбираюсь в электронной торговле.

– А я завтра еще раз приеду, – сказал Томми. – Эти девчонки написали мне свои номера на салфетке.

– Надо выполнить папин план, – сказала Бек. – Плывем в Нью-Йорк.

– Нет, – сказал я. – Надо вернуться на Кипр и спасти маму.

Началась Близнецовая тирада номер 428.

Кажется, самая долгая из всех. И уж точно самая громкая, да еще на людях – прямо перед носом у Шторм и Томми, которые постарались нас не замечать и уставились в тонированные окна лимузина, разглядывая пробегающие мимо пальмы. Даже водитель сделал радио громче, чтобы нас не слышать.