Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами

– Пожалуй, вам с сестрами стоит погостить у нас ночку, – сказал первый.

– В центре для несовершеннолетних правонарушителей Майами-Дейд, – сказал второй.

– Или сдадим вас прямиком в опеку.

– Или в приют.

– В приюте чизбургерами не кормят.

– И луковыми кольцами – тоже.

Тут на палубу вышел дядя Тимоти, за которым следом бежали Бек и Шторм.

– Доброе утро, господа. У моих сыновей какие-то проблемы?

– А это ваши сыновья?

– Мои, – с этими словами дядя Тимоти протянул руку и поздоровался с полицейскими. – Меня зовут Томас Кидд. Это – мои сыновья Томас и Бикфорд. И очаровательные дочери, Стефани и Ребекка.

– Так, может быть, вы ответите нам на несколько вопросов?

– Постараюсь, – ответил дядя Тимоти, поправляя зеркальные очки.

– Ваши дети вчера угощали молочными коктейлями всех посетителей «Чизбургер Беби». Откуда у них столько денег? – спросил первый.

– И жареной картошкой угощали, – сказал второй. – Я тоже ел.

– О, это просто. Я даю детям очень много карманных денег. Это, конечно, баловство, но… Понимаете, их мать умерла, и с тех пор…

По лицу дяди Тимоти было видно: смерть нашей матери потрясла его до глубины души.

– Прошу прощения, господа. Я что-то совсем раскис. Так больно вспоминать об этом… Нам… ее… так… не… хватает… ЫЫЫЫЫЫ!

И дядя Тимоти разразился рыданиями. Полицейские пошли на попятную.

– Ничего-ничего, мистер Кидд.

– Простите, что помешали.

– Примите наши соболезнования.

– Да, ребята, спасибо за коктейли.

Полицейские развернулись и чуть ли не рысью выбежали из марины.

Когда они ушли, дядя Тимоти коснулся наушника и вновь вернулся в кокпит.

– Извини, Дитер, неотложные семейные дела. Значит, так, звони в Париж, свяжись с DGSE…

– Ну вот, – заметила Бек, когда он скрылся из виду. – Теперь мы перед ним в долгу.

Мы кивнули. Он ведь даже не спросил, откуда у нас те деньги, про которые говорили полицейские.

И знал, что наш папа упал за борт, хотя мы ничего об этом не говорили.

И мы никак не могли понять: дядя Тимоти – на нашей стороне или на стороне врага?

Но не успели мы выяснить, за кого же на самом деле дядя Тимоти, как после очередного звонка он спешно покинул Майами на блестящем серебристом судне, больше походившем на аэродинамический космический корабль, чем на моторную лодку.

Собирая вещи, он сказал:

– Извините, ребята, у меня срочное дело. Но помните: отец рассчитывает на вас и хочет, чтобы вы занялись его срочным делом. Так что следуйте плану, который он составил, и везите эту вашу штуку в Нью-Йорк.

Мы вышли в море через двадцать минут после его ухода. Снова вчетвером. Но уже через час после выхода из порта я пожалел, что дяди Тимоти с нами нет, – вот бы он был здесь и изображал нашего отца.

Дело в том, что на горизонте появились три небольших суденышка весьма грозного вида.

Томми поднес к глазам бинокль.

– Недружелюбные они какие-то.

Это были плоскодонки, и на квадратной корме у каждой красовался гоночный мотор.

– В двух лодках по три человека, а в одной – двое, – сказал Томми.

– Это пираты? – спросила Бек.

– Больше похожи на каких-то психованных серферов, – сказал Томми, опуская бинокль.

И тут же, словно желая подчеркнуть его неправоту, человек во второй лодке встал и замахал «Веселым Роджером», только кроме черепа и костей на флаге еще красовался футбольный мяч. Я подумал – должно быть, парень купил эту тряпку в сувенирном магазине «Тампа-Бей Бакс».

– Нужно прибавить ходу, – отрывисто сказал Томми. – Опустите гик, ставьте грот. И уберите лишний твист!

– Есть, есть! – И мы с Бек бросились на крышу кокпита – выполнять команду.

Когда грот был поставлен, «Потеряшка» пошла заметно быстрее.

– Нужно, чтобы ветер был сбоку! – крикнул Томми, с натугой поворачивая штурвал. – Шторм! Паруса под сорок пять градусов к ветру!

Шторм произвела молниеносные тригонометрические подсчеты и принялась выкрикивать векторы и команды, помогая Томми положить «Потеряшку» на бейдевинд.

Вскоре мы уже неслись со скоростью, вдвое перекрывающей скорость ветра.

Но даже у самого быстрого судна есть свой предел. Чем быстрее мы неслись, тем выше поднималась волна у корпуса, и, когда мы наконец превысили так называемую скорость наименьшего волнового сопротивления, «Потеряшка» пошла тяжело, будто в гору, – ей мешали ею же самой поднятые буруны.

Очень скоро один катер сел нам на хвост, а два других зашли с правого и левого борта.

– Трави грота-шкот! – заорал какой-то тип, выскочив на нос преследовавшего нас катера. – Трави, а не то я помогу!

В руках этот тип сжимал старый побитый автомат с деревянным прикладом, а на груди у него крест-накрест висели патронташи.

Из катеров по бокам высунулись два багра и зацепились за поручни палубы.

– Трави шкот, я сказал! – И тип за кормой выпустил в воздух короткую очередь из своего автомата.

– Трави шкот, Бик, – приказал Томми. – Бек, распусти грот, пусть полощется.

Мы выполнили приказ. Оставшись без ветра, «Потеряшка» стала рыскать по сторонам, будто флюгер, и встала кормой к ветру. Мы остановились практически мгновенно, и вместе с нами остановились зацепившиеся за борт пиратские катера.

Тип с автоматом – здоровенный мускулистый парень с длинными грязными волосами и куцей хипстерской бороденкой – прыгнул к нам на корму. За ним последовали семеро его друганов.

– Лихо водишь, чувак, – бросил вожак Томми, входя в рубку.

Тем временем его наглые дружки, устроившись у бортов, наперебой щелкали и клацали затворами, перезаряжая оружие. Больше всего они походили на каких-то недобайкеров, только загорелых.

– Так, капитан Мокрохвост, а теперь спокойно и без резких движений, усек?

Томми застыл на месте, глядя на незваную банду и прикрывая Шторм, которая пряталась у него за спиной. Мы с Бек заняли позицию на крыше рубки. Я подумал было, а не подтолкнуть ли гик, чтобы посбивать поганцев в воду как кегли, но сообразил, что за борт попадает только половина, а оставшиеся сразу же откроют огонь из своего адского арсенала вооружения.

– Спокуха, чувачки, без нервов! Конкистадорские шлемы и кокосовые головы можете оставить себе.