Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами

– Отдай ей подвеску, Шторм, – сказал я.

Шторм аккуратно сняла шнурок через голову и вручила амулет миссис Порции Мейси-Хадсон. Та приняла его так, словно это был Святой Грааль.

– Столько лет – и наконец-то он мой! – задыхаясь от волнения, прошептала она и с амулетом в руках бросилась к манекену, на котором покоилась недостающая половина. – О жрица-прародительница Крита! Мы вновь едины, препоны разбиты!

Я так понял, что половинки сошлись.

– Я искала эту утраченную драгоценность годами! Десятилетиями! Где вы ее взяли?

Я уже открыл рот, чтобы ответить, но тут раздался знакомый голос:

– О, это я тебе могу точно сказать, мамочка!

И в комнату вошел не кто иной, как Дафна, «глупая блондинка», подружка Томми с Каймановых островов! Правда, она была уже не в бикини и шортиках, а нарядилась в белый теннисный костюм, на котором вместо обычных пони были вышиты пчелы.

– О, Дафна! – обрадовался Томми и принял картинную позу. – Как дела?

Но на сей раз его очарование не сработало. Дафна решила показать зубы. Много острых зубов.

– Видишь ли, мамочка, эти маленькие мошенники поменялись с Луи Луи. Они отдали ему африканскую маску, а взамен получили подвеску. Я хотела сама все сделать, но вон та девчонка…

Пальчик с изящным маникюром указал на Бек. В глазах у Дафны полыхало безумие и жажда крови. Кажется, она была еще безумней и психованней своей мамаши.

– Она наставила на меня двуствольное ружье! Ну, вы у меня сейчас узнаете, что такое настоящий ужас!

С этими словами она ударила по висевшей на стене стеклянной витрине, расколотила стекло и выхватила старинный ацтекский кинжал для жертвоприношений – с рукоятью в виде улья и с очень длинным и очень острым лезвием.

– Бежим! – завопил я.

На сей раз спорить со мной никто не стал.

Мы бросились вон из комнаты, проплюхали по мелкому бассейну и влетели в салон серфомобиля, в котором нас поджидала Джей-Джей.

От визжавшей как привидение Дафны нас отделяло метров десять.

– Давай скорей! – велел Томми.

– Ясно, – ответила Джей-Джей и вдавила педаль газа в пол. Фургон аж привстал на задние колеса.

Машина рванула вперед. Психованная Дафна гналась за нами еще метров двести и размахивала кинжалом.

Когда она наконец отстала, Джей-Джей повернулась к Томми:

– Это кто был?

– Так, одна горячая цыпочка. Познакомились на островах.

Джей-Джей невозмутимо кивнула.

– Малость того, да?

– Да вообще с дуба рухнула.

Я окинул взглядом салон фургона. Не видать ни ножей, ни ацтеков, ни прочей дряни. Если Джей-Джей когда-нибудь одафнится и захочет прибить Томми, съездит ему по башке доской для серфинга, да и все.

Мы благополучно вернулись в марину и поднялись на «Потеряшку». Мы с Бек сразу же отправились на нос судна.

Я нес деревянный ящик с греческой вазой. Бек, не переставая, бурчала что-то вроде: «Можно было получить Пикассо, редкую картину Рембрандта – так нет же, Бику подавай древнегреческий горшок для меда, который эта психованная королева пчел…» – и так далее.

Впереди совершенно точно маячила Близнецовая тирада номер 432.

– Ты что, с ума сошел, Бикфорд? Что ты устроил?

– Я все сделал по подсказке!

– Какой еще подсказке?

– Папиной дурацкой шуточке про греческую вазу.

– Он мне никогда ее не рассказывал.

– Ну и что? Мама мне тоже не дарила 3D-очки для секретных сообщений и потайных карт.

– Ну и что? Зато Шторм знала, где спрятан ключ к Той Комнате, а мы – нет, – отрезала Бек.

– Подумаешь! – отбрил я в ответ. – А Томми знал, где искать деньги на колледж!

– Ну и что? – заорала Бек. – Ты что, думаешь, мама с папой дали нам всем по подсказке, каждому – свою?

– Ну да, раз уж ты об этом упомянула – да! – заорал я в ответ.

– Ага, значит, я первая догадалась!

– Я знаю.

– И сказала первая тоже я.

– Знаю.

– Ладно.

– О’кей.

– Мы классные, да?

– Еще как.

Мы перевели дух.

– А это что? – спросила Бек, показывая на ту сторону ящика с вазой, которую с моего места видно не было. Я повернул ящик.

На деревянной плашке красовался трафаретный рисунок: медного цвета силуэт, напоминающий не то толстого одноногого носорога, не то свиную отбивную, от которой уже откусили пару раз. Пониже медной отбивной красовались две оливковые ветви.

К счастью, пока мы с Бек таращились на непонятную картинку, неторопливо подошла Шторм.

– Интересно, – сказала она, глянув на рисунок. – Наверное, эту вазу собирались отправить на Кипр, но по пути ее украли и отвезли в лавочку краденого «У тетушки Пчелы».

Как только Шторм это сказала, мы с Бек сразу все поняли.

– Ну конечно! – сказала Бек. – Это же силуэт острова Кипр!

– А медный цвет, – сказал я, вызвав в памяти мамину лекцию о флагах стран мира, – медный цвет потому, что слово «Кипр» происходит от греческого слова «медь».

– Вы о чем, ребята? – спросил Томми, который только что вернулся, распрощавшись с Джей-Джей на местной парковке.

– Бик просто гений! – сказала Бек.

– Не-а, это Шторм у нас гений.

– Ну да, – пожала плечами Шторм, – и я не хвастаюсь, это просто констатация факта.

– Вот что нам нужно было выменять! – сказала Бек.

– Эту вазу везли на Кипр, – подхватил я. – Маму похитили именно там.

– Может быть, эта ваза поможет нам ее вернуть, – сказала Бек.

Я развернул ящик, чтобы удобнее было смотреть между плашек на крышке, и заглянул в горлышко кувшина.

– Ого! В вазе что-то есть! Похоже на конверт.

– Тащите ящик на корму, – скомандовал Томми. – Я за ломом.

Мы с Бек бережно отнесли ящик на корму. Томми принес лом.

– Смотри не разбей вазу, – предостерегла Шторм.

Томми одну за другой сковырнул с ящика четыре плашки. Когда он закончил, Шторм вооружилась щипцами для хот-догов и вытащила из древнего керамического сосуда какой-то конверт.

Прочитав надпись, я сразу понял, что ничего не понимаю.

– Что такое документ о происхождении? – спросил я.

– Документ, с помощью которого можно подтвердить, что ценный предмет искусства – оригинал, а не подделка, – объяснила Бек.

– Эта ваза – ценная? – спросил я.

– Чтобы узнать наверняка, надо показать ее специалисту, – ответила Бек.

– Доктору Л. Льюису, – добавила Шторм. – Профессору древней культуры и археологии, 10027, Нью-Йорк, Нью-Йорк, Университет Колумбии, Шермерхорн-холл, восьмой этаж.