Роберт Стайн - Невеста ожившего болванчика

— Нет. Я серьезно, — сказала я. — Я ухожу отсюда — немедленно!

— Но ты посмотри! — крикнул Харрисон.

Я повернулась к нему. Он успел положить деревянную голову обратно на стол. И теперь листал какую-то маленькую, потрепанную книжицу.

— Что это? — недовольно спросила я, возвращаясь в комнату.

— Класс! — воскликнул Харрисон. — Это какая-то записная книжка. Дневник, по-моему.

— Чей дневник? — спросила я, подходя к нему.

— Джимми О'Джеймса, — ответил Харрисон. Его глаза бегали по страницам. — Ух ты. Тут про Слэппи всякое-разное.

Я выдернула книгу у него из рук.

— Про Слэппи? Что там про Слэппи?

Я быстро пролистывала страницы. Дневник был написан мелким, аккуратным почерком. Синие чернила выцвели. Тем не менее, слова легко было разобрать даже в полумраке столовой.

— Ого… Это не может быть правдой! — воскликнула я. — Наверное, чревовещатель писал роман ужасов. Так не бывает.

— Почему? — удивился Харрисон. — Что там написано?

— Это… это невероятно! — пробормотала я, пробежавшись глазами до конца страницы.

— Да что там написано, Джиллиан?! — воскликнул Харрисон с нетерпением.

Вглядываясь в мелкий шрифт, я начала читать…

Кукольных дел мастер был весьма необычной личностью. Так, по крайней мере, я слышал. Вот эта история, в точности как она была поведана мне. Кукольных дел мастер был колдун, и использовал свои игрушечные создания во зло. Его марионетки и другие игрушки заражали людей неизвестными болезнями. Он создавал кукол, которые наносили увечья своим владельцам. Игрушки, которые похищали ценные вещи, пока их хозяева спали.

Колдун любил сеять зло и страдания при помощи невинных с виду игрушек.

— Наверняка это выдумка, — перебил Харрисон. — Звучит как выдумка. Не может такое быть правдой.

Я закусила губу.

— Не знаю, — проговорила я, перелистывая страницы. — Не знаю, правда это или нет.

И продолжила читать вслух…

Болванчик по имени Слэппи — самое зловещее изобретение колдуна. Он похитил гроб, чтобы добыть для него древесину. Он выточил болванчика из гробовых досок. После этого колдун перенес в болванчика собственное зло. Злой дух колдуна обитает в Слэппи, готовый пробудиться при прочтении зловещих магических слов, записанных колдуном.

Зло колдуна обитает в Слэппи.

— Эти слова в дневнике подчеркнуты, — сообщила я Харрисону. Я перечитала их вновь…

Зло колдуна обитает в Слэппи.

Я продолжала читать…

Древние колдовские слова для возвращения его к жизни начертаны на листке бумаги, который всегда оказывается в кармане болванчика. Когда древние слова будут прочитаны вслух, болванчик — вместе с переполняющим его злом — вернется к жизни. Каким-то чудом я сумел погрузить Слэппи в сон. Не знаю точно, как мне это удалось. Меня заботит лишь то, что болванчик наконец снова спит. Я выбросил Слэппи в мусорный бак — пусть его увезут подальше и раздавят! Мне остается лишь уповать на то, что никто не отыщет его, никто не прочтет те зловещие слова, способные вновь возвратить его к жизни.

— Ого, — пробормотал Харрисон, покачав головой. — Мы нашли этот листок бумаги, помнишь?

По моей спине пополз холодок.

— Я начала читать эти слова. Слава Богу, не дочитала!

Харрисон пристально посмотрел на меня.

— Если эта история правдива, то Слэппи действительно мог ожить. И действительно мог засунуть твою ящерицу себе в рот.

— И подменить взбитые сливки на мыло, — добавила я.

Мы молча уставились друг на друга.

— Но мы ведь не дочитали заклинание до конца, помнишь? — воскликнула я и глубоко вздохнула. — Да и вся история… бред сивой кобылы. Деревянные болванчики не оживают, не так ли?

Неожиданный стук заставил нас подскочить.

Это захлопнулась парадная дверь.

Я закрыла маленький дневник. Харрисон запихал его в карман джинсов.

Оцепенев, мы вглядывались в серый полумрак.

И прислушивались к медленным, шаркающим шагам, звучавшим все ближе… ближе…

Как будто по полу медленно тащился деревянный болванчик.

ТУК, ШАРК… ТУК, ШАРК. ТУК, ШАРК…

Я представила Слэппи, ковыляющего на подгибающихся ногах, волоча руки по полу. Вот он подбирается… подбирается к нам через весь дом.

Мы с Харрисоном дружно охнули, когда вместо болванчика в комнату вошел седовласый мужчина в темном рабочем комбинезоне. В правой руке он сжимал трость, которой и постукивал по полу. Он прихрамывал.

При виде нас он изумленно разинул рот. И грузно оперся на трость.

— Вы что тут забыли, ребятки? — спросил он. В голосе его слышался одышливый присвист.

— Мы… э-э… искали мистера О'Джеймса, — выдавила наконец я.

Мужчина показал себе за спину.

— Сосед я, — пояснил он. — Смотрю, входная дверь настежь. Дай, думаю, гляну, не вломился ли кто…

— Мы думали, мистер О'Джеймс дома, — сказала я, бросив взгляд на Харрисона. — Но…

— В поездке он, — перебил сосед, покачав головой. — В длительной. Вот так взял да и снялся с места. Даже «пока» не сказал.

Он переложил трость в другую руку.

— Уж не знаю, что там у него за шухер. Странная он птица.

— Спасибо, что предупредили, — сказал Харрисон. — Тогда мы, пожалуй, пойдем.

Несколько секунд спустя мы уже на великах мчали к дому. Солнце садилось за деревьями. Встречный холодный ветер бил в лицо.

— Ну и как нам теперь быть? — уныло спросил Харрисон, налегая на педали, когда дорога пошла в гору. — Где я добуду болванчика до субботы?

Я переключила скорость и поехала рядом с ним.

— У меня идея, — сказала я. — Ты можешь быть болванчиком. Я буду чревовещателем, и мы сможем…

— А я, значит, буду сидеть у тебя на коленочках, открывая-закрывая рот? — возмутился Харрисон. — Ни за что! И думать забудь.

— Ну… Честно говоря, я не хочу выступать с чревовещанием, — призналась я.

Харрисон прищурился:

— Ну почему?

— Не хочу использовать Слэппи, — ответила я. По моей спине прокатилась дрожь. — Я… я хочу, чтобы этого болванчика в моем доме не было.

Харрисон расхохотался.

— Ты же не веришь в то, что сказано в этой книжице, а?

— Может быть, — промолвила я. — Может, и верю. Может, болванчик действительно воплощение зла, Харрисон. Я не хочу в это ввязываться. Я…

— Но у меня появилась потрясная идея! — воскликнул он. Мы притормозили перед знаком «стоп». — Как насчет Мэри-Эллен?

Я прищурилась:

— Прошу прощения? Причем тут Мэри-Эллен?

— Я бы мог одолжить ее у твоих сестер, — пояснил Харрисон. — Она такая большая и необычная, из нее получится отличный болванчик.

— Ну-у… — Я посмотрела на него.

— Можно сказать, что Слэппи — ее парень, а Мэри-Эллен — его девушка, — продолжал Харрисон. — И что они собираются пожениться. Было бы забавно.