Роберт Стайн - Невеста ожившего болванчика

Я поспешила в свою комнату и захлопнула дверь. Пити деловито сновал по террариуму. Он уже совершенно оправился.

Я покачала головой, думая о Кэти и Аманде. Они уже не раз устраивали гнусные шалости. В них точно есть какая-то садистская жилка.

Стрижка посреди ночи, конечно, безобразие. Но это было еще хуже.

Месть. Вот слово, которое пришло мне в голову. Я и так давно собиралась отплатить им за все их подлые выходки.

Теперь было самое время. Но что я могу сделать? Как лучше всего им отомстить?

Я пыталась представить, как они пробираются в мою комнату. Достают Пити из его террариума. Сажают над террариумом Слэппи. И запихивают ящерку в рот болванчика.

Даже верится с трудом…

А потом в моей голове вспыхнула другая картина.

Я представила, как стою в темном коридоре Малого Театра, возле гримерной Джимми О'Джеймса. Смотрю, как чревовещатель бранится с болванчиком.

Вновь я представила, как болванчик отводит руку назад и с размаху бьет чревовещателя кулаком в нос.

Невозможно, сказала я себе. Этого не было.

Я поглядела на Слэппи, по-прежнему распростертого на полу спальни. Его голубые глаза таращились на меня в ответ невидящим взглядом.

Меня зазнобило.

— Тебя я тоже запрячу подальше, — сказала я ему.

Я наклонилась поднять болванчика — и вновь его челюсти защелкнулись на моей руке.

— Оу-у! — вскрикнула я. И отчаянно задергала рукой, пытаясь высвободить ее.

Он не кусал меня, убеждала я себя.

Его челюсти просто заело. Просто заело…

Я хлопнула себя по коленям мешковатого костюма в горошек и рассмеялась.

— Выглядишь шикарно! — прорычал Харрисон. Он поскреб кустик рыжих волос на своей накладной лысине. Его лицо было белым, не считая огромной, нарисованной черным улыбки, тянувшейся от одного резинового уха до другого. Вокруг глаз были намалеваны огромные черные круги.

— Я тебе этого никогда не забуду, Джиллиан, — произнес он. Его голубой воротник с рюшами колыхался при ходьбе. — Я только надеюсь, что мы не наткнемся на знакомых ребят.

Мы поднялись по усыпанной гравием подъездной дорожке семейства Хенли, таща мешок с фокусами. Я была веселым клоуном, а Харрисон — грустным клоуном. Мама с папой трудились над костюмами несколько дней.

Папа хотел смастерить механические руки, которые могли бы выскакивать у нас сбоку. Однако мама убедила его, что с тяжеленными механическими прибамбасами под одеждой мы и шагу ступить не сможем.

Когда мы подошли к дверям, в животе у меня затрепетали бабочки. Из дома доносились смех и визги детей.

Я позвонила в дверь.

— Надеюсь, мы им понравимся, — прошептала я Харрисону.

— А если нет, я пару раз вдарю по ним вот этим! — заявил Харрисон. Он вытащил огромный гудок, который дал ему мой папа. Гудок был жутко громкий — хоть самолеты в небе сшибай. Не знаю, с чего папа решил, что нам нужна эта штука.

Я еще раз позвонила в дверь. И еще раз.

Дети устроили в доме такой тарарам, что звонка никто не слышал.

— Ничего, это они услышат, — заверил Харрисон. Он надавил на гудок. Оглушительный рев едва не снес меня с крыльца.

Дверь распахнулась. Миссис Хенли встретила нас улыбкой.

— А вот и клоуны! — провозгласила она.

Она полненькая и круглолицая. Ее светлые волосы были собраны в пучок на макушке, но несколько прядей спадали на лоб. Она вытерла вспотевший подбородок.

— Четырехлетние, — вздохнула она. — Надеюсь, хоть вы сможете их утихомирить. Они как бешеные!

Миссис Хенли провела нас в гостиную. Я заметила еще нескольких родителей, собравшихся в небольшом кабинете возле гостиной.

Мы с Харрисоном остановились в дверях и смотрели на примерно двадцать ребятишек, которые носились по комнате, запрыгивали на диван, отскакивали от стен, лупили друг дружку рулонами оберточной бумаги и швырялись мягкими игрушками.

Миссис Хенли сложила ладони рупором.

— Клоуны пришли! — прокричала она. — Все садимся смотреть представление!

Потребовалось немало времени, но мы, наконец, смогли рассадить их всех на полу. Некоторые продолжали тузить друг дружку, а два мальчика мерялись силами на диване. Но в целом они вели себя достаточно тихо, чтобы мы могли начать представление.

— Я Зиппи, а он Зэппи! — объявила я. — Мы хотим вас рассмешить! Для начала мы поклонимся!

Мы с Джексоном отвесили низкий поклон и стукнулись головами, как и репетировали.

Я ожидала, что дети засмеются. Но они не смеялись.

Мы с Харрисоном снова стукнулись головами, на случай, если в первый раз они проглядели. На этот раз Харрисон нагнулся слишком быстро, и мы действительно шибанулись!

Ребятишки взирали на нас в молчании.

— Когда нам принесут торт? — спросила рыжеволосая девочка.

— Тс-с-с. Смотри представление! — велела миссис Хенли.

— Это мой день рождения! Я хочу торт! — завопила рыжеволосая девочка.

— Мы с Зэппи хотим рассказать вам несколько забавных тук-тук шуток, — объявила я. — Тук-тук! — Я постучала Харрисона по белой голове.

Я полагала, что дети покатятся со смеху. Но они смотрели на нас все так же молча.

— Тук-тук! — повторила я, снова постучав его по голове.

— Кто там? — спросил он.

— Пол!

— Какой еще Пол?

— Сильный!

Тишина. Холодная тишина.

Некоторые из малышей начали перешептываться. Две девочки, сидевшие возле дивана, принялись толкаться.

— Они не врубаются, — прошептал Харрисон. — Слишком маленькие. — Он показал на мешок. — Переходим к фокусам.

— Ладно. Хорошая идея. — Я вытащила брызгающиеся карты. Я была уверена, что уж это точно их рассмешит.

Мы с Харрисоном отрабатывали игру в брызгающиеся карты снова и снова. Всякий раз, беря карту, мы брызгали друг в друга водой.

— Щас они животики надорвут, — прошептала я. — Резанемся в картишки, Зэппи! — прокричала я вслух. — Ребята, вы любите играть в карты?

— Нет! — ответила именинница. Некоторые детишки засмеялись. Это был первый смех, который мы слышали за все время.

— Давай резанемся! — согласился Харрисон. И вытащил здоровенный мясницкий нож.

— Убери нож! — заверещала миссис Хенли. Маленький мальчик, сидевший у камина, расплакался.

— Извините. Просто шутка, — пробубнил Харрисон и засунул нож обратно в мешок.

— Никудышный ты картежник, Зэппи, — сказала я, протянув ему карту. — Когда доходит до игры, ты весь мокрый!

Я сдавила резиновую грушу, спрятанную в кармане костюма. Карты не брызгались. Я сдавила снова.

Никакой воды. Ничегошеньки.

— Ладно, вот тебе карта! — воскликнул Харрисон. Он поднес карту к моему лицу. Я видела, как он сжимал резиновую грушу в своем костюме.

Но карты не брызгались.

Дети забеспокоились. Две девочки стали гоняться друг за дружкой вокруг дивана. Трое мальчишек затеяли борьбу.