Роберт Стайн - Пять масок доктора Крикка

Питер извивался и вырывался. Он пытался вывернуться из их хватки. Но мужчины были слишком сильны.

— Моника! Помоги мне! — в голос заревел Питер. Взгляд его был прикован к кипящему котлу. Он понимал, что сейчас с нами произойдет. — Моника! Не позволяй им! — вопил он. — Не позволяй им!

Жрецы повернулись и повели процессию к котлу.

Мертвая тишина пала на храм. Длинные шеренги идолопоклонников погрузились в молчание. Тишина стояла такая, что я слышала шелест ветра над бескрайними песками пустыни.

Двое мужчин удерживали Питера на месте.

Тот изо всех сил лягнул одного из них в лодыжку. Мужчина, однако, не вскрикнул, не шелохнулся, не отреагировал вообще никак.

Питер извивался и корчился. Мужчины держали его крепко.

Жрецы приблизились к кипящему котлу со смолой. Струи пара поднимались с его поверхности, заволакивая все вокруг.

От резкого запаха у меня из глаз хлынули слезы.

Жрецы сняли красные драгоценные камни с шей, подняли перед собой и принялись раскачивать их на цепочках из стороны в сторону. Они затянули непонятные слова в низкой, глубокой тональности.

— Отпустите! — завизжал Питер. — Не имеете права! Мы вообще не здешние! Мы из Америки!

А жрецы знай себе махали камнями да тянули заклинания, словно и не было перед ними кричащего Питера.

Затем один из них жестом обеих рук указал на котел.

Двое мужчин вздернули Питера в воздух.

Питер остервенело брыкался и орал во мощь своих легких. Но он был совершенно беспомощен против них.

Они подняли его выше.

Я знала, что нужно что-то предпринять. У меня оставались считанные секунды.

Мужчины занесли Питера высоко над котлом.

Слишком поздно, поняла я. И застонала от ужаса.

Слишком поздно.

Мужчины держали моего брата над булькающим котлом. Его брыкающиеся ноги были в каких-то нескольких дюймах от кипящей смолы.

Он бился и выворачивался. Он вопил и умолял.

Я сделала глубокий, прерывистый вдох.

Может быть… может, я смогу сделать что-нибудь…

Я ничего не планировала. Внезапно, я вскочила. Наверное, после долгих занятий гимнастикой мое тело действовало на автомате.

Я перекинулась на руки. Сделала стойку вниз головой на краю носилок.

Затем я совершила высокое сальто вперед — и пролетела над головами своих пленителей.

Я тяжело приземлилась на песок. Пригнулась и совершила еще одно сальто вперед.

Я взлетела высоко в воздух — и обеими ногами угодила прямо в грудь ближайшему из жрецов.

Ошеломленный, тот издал сдавленный возглас. Рот его распахнулся; удар моих ног отбросил его назад.

Я приземлилась на ноги и увидела, как он опрокинулся в кипящий котел.

Он с плеском рухнул в бурлящую раскаленную жижу. Смола хлынула через края котла.

Визжа во всю мощь своих легких, он колотил руками по поверхности смолы.

Общий вопль ужаса и потрясения огласил храм. Все как по команде сорвались с места.

Двое мужчин, державших Питера, поставили его на землю. Склонившись над дымящимся котлом, они отчаянно пытались ухватить орущего и бьющегося в агонии жреца за края одеяния.

Второй жрец в потрясении рухнул на колени. Он закрыл глаза и воздел руки к гигантской статуе кошки.

Люди в белых одеждах бросились вытаскивать заходящегося криком жреца из котла.

Я схватила Питера.

— Бежим!

Мы со всех ног бросились наутек.

Я неслась впереди, вдоль фасада храма. Оглянувшись через плечо, я увидела, что люди все еще безуспешно пытаются спасти жреца из кипящего котла.

Мы обогнули храм. Никто не преследовал нас.

Мы остановились и посмотрели вдаль. Ничего, кроме песков. Раскинувшаяся позади храма пустыня простиралась в бесконечность.

Питер уперся руками в колени, пытаясь отдышаться.

— Блин! Чуть не прикончили! — проговорил он. Под маской мумии его голос звучал приглушенно.

Он поднял ногу.

— Полюбуйся. Смола уже подошвы запачкала.

Я содрогнулась.

— И думать не хочу. Что нам теперь делать? Как же мы вернемся домой?

Небо темнело. Ветер сделался холоднее. Песок скользил и колыхался, словно океанские волны.

Мощный порыв ветра швырнул песок мне в глаза. Я закричала. Песчинки секли глаза, словно осколки битого стекла.

Ветер завывал. Песок вздымался вверх, волна за волной.

Мы с Питером закрыли головы руками. Песок вихрился вокруг нас. Хлестал нас. Казалось, моя кожа иссечена тысячами порезов.

Я с трудом дышала.

Еще одна высокая волна песка обрушилась на меня. Я повалилась на стену храма.

Я совершенно ослепла. И все, что я слышала — рев ветра да шелест песка.

А потом… тишина.

Песчаная буря прекратилась так же внезапно, как и началась.

Я задышала полной грудью, один вдох за другим. Обеими руками отряхнула с костюма песок. Питер повернулся ко мне, совершенно ошеломленный. Он замотал головой, и с его маски во все стороны разлетелся песок.

— Ужас, — проворчал он.

Я взглянула на стену храма. Эге. Минуточку.

Разве здесь раньше была дверь?

Я уставилась на дверь. И ряд окон рядом с нею. Табличку, гласящую: СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД. ВСЕ ПОСТАВКИ ЗДЕСЬ.

Я отошла от стены.

— Питер, смотри! — вскрикнула я.

Я наконец узнала место, где мы находились.

— Питер, — сказала я, — мы вернулись к Историческому музею.

Послышался рев клаксона. Вдоль Музейного проезда проехали две машины.

Мы постояли, переводя дух.

— Мы вернулись, и у нас две маски, — произнес наконец Питер.

Я вздохнула.

— Не так-то это просто, — сказала я. — Мои глаза все еще щипало после песчаной бури. И я все еще чувствовала запах кипящей смолы.

Питер вытащил список масок.

— Нужно продолжать, — сказал он. — Боюсь, скоро уже будет поздно.

Он прочел список.

— Так, следующим идет гималайский снежный волк.

Я уставилась на него.

— Гималайский снежный волк? Нам про них рассказывали в школе. Они водятся в Гималаях.

— Далеко это? — спросил Питер.

Я решила, что он шутит.

— Снежные волки живут на заснеженных горных пиках, — сказала я. — У нас заснеженных горных пиков нет. У нас в Хиллкресте вообще нет гор.

— В таком случае… где мог Крикк спрятать волчью маску? — спросил Питер. — В волчьем заповеднике?

— Нет у нас в городе никаких заповедников, — сказала я.

Питер стукнул себя кулаками по лбу.

— Думай. Думай, — скомандовал он себе. — Где Крикк мог спрятать маску снежного волка?

Внезапно у меня появилась идея.

— Мы действительно собираемся лезть туда в темноте?

В голосе Питера не было обычного лихого задора. Он звучал испугано.

Я показала на небо.

— Луна вышла, — сказала я. — Смотри. Она освещает нам тропу.

Питер взглянул на вершину холма.

— Но тропа вьется вокруг холма. Где-то будет очень темно. А подъем крутой…