Анатолий Левандовский - Наследники господина Чамберса

Конечно, передача судьбы «Энциклопедии» в руки подобного хитреца могла иметь лишь одну цель: похоронить ее.

Екатерина, конечно же, не собиралась переиздавать многотомный труд энциклопедистов — ей он был совершенно ни к чему, да и не желала она обострять отношений с Людовиком XV.

И время оказалось малоподходящим для столь грандиозного предприятия: продолжительная война с Турцией сильно истощила финансы России, а начавшееся восстание Пугачева (которое, кстати говоря, всячески пытались скрыть от Дидро) не оставляло места для игры в либерализм, столь свойственной прежде царице.

Философ не мог не понять всего этого.

Но втайне он продолжал надеяться: ведь он по-прежнему оставался доверчивым и наивным Дидро!..

Все это снова и снова вставало в памяти, вставало десятки раз, пока он трясся в возке, подаренном Екатериной, медленно приближаясь к родине... Нет, и теперь, на обратном пути, он не заедет к Фридриху; пусть Гримм возмущается сколько хочет, но с него, ей-богу же, достаточно и «Семирамиды»!..

А как она, под конец, стремилась отделаться от него! Куда девалась вся ее прежняя любезность? С декабря 1773 года и до марта 1774, то есть целых три месяца, императрица уклонялась от встречи и, только когда он заявил, что уезжает, вдруг проявила щедрость: пожелала оплатить его дорожные расходы...

Да, горькой была пилюля, хотя ее и пытались подсластить, сделав Дидро действительным членом Российской Академии наук (на родине, во Франции, его в Академию не допустили); но что ему было в этом звании, если главного дела он не разрешил?

Дидро вздыхает.

Эта поездка, помимо всего прочего, сильно подорвала его здоровье. По возрасту он старик. Сколько ему суждено прожить? Лет десять, как максимум. А если вычесть время, которое отнимут неизбежные болезни, то останется не более семи-восьми лет... Что можно сделать за эти семь лет? Почти ничего...

Дидро точно предсказал свой оставшийся срок: по возвращении из России он прожил ровно десять лет.

Но хотя старость его была омрачена недугами, он еще много потрудился и много сделал.

Вот только «Энциклопедия»...

Перед отъездом из Петербурга он в глубине души все еще не терял надежды. И был даже момент, когда надежда окрепла. Получив известие, что проект его вновь рассматривается, Дидро радовался, как ребенок:

— Так, значит, я не умру, не закончив доброго дела! И будет воздвигнут нерукотворный памятник с надписью: «В честь русских и их монархини!»...

Иллюзия просуществовала недолго.

Вскоре разговоры об издании «Энциклопедии» в России окончательно смолкли.

А потом пришла смерть.

Умер Дидро 30 июля 1784 года.

Но с Россией он все-таки встретился.

И был признан ею.

Нет, не Россией императрицы, не Россией официальной.

А Россией читающей, думающей, надеющейся.

Первые переводы из «Энциклопедии» появились в Петербурге задолго до прибытия Дидро; ко времени же его отъезда их количество возросло, по крайней мере, до пятисот. Вышел из печати трехтомник «Избранных переводов» под редакцией директора Московского университета поэта Хераскова. Издание это, правда, было довольно невинным, поскольку содержало лишь общеобразовательные статьи на литературные и бытовые темы.*

Однако стали появляться и другие сборники, несравненно более острые по своему направлению и характеру. Подлинным пропагандистом дела Дидро стал ученик Ломоносова, Яков Козельский. Благодаря его двухтомнику русский читатель познакомился с такими статьями энциклопедистов, как «Философ», «Мораль», «Естественное право», «Самодержец», «Тиран». В это время были опубликованы переводы из «Энциклопедии» русских просветителей: Ивана Туманского, Семена Баширова и Ивана Венслова. Они интересны тем, что сумели схватить и передать общий дух «книги книг». Именно эти люди — питомцы университетов и семинарий — и были единомышленниками Дидро в Петербурге, хотя их ему не пожелали представить. Переводя и популяризируя наиболее яркие материалы «Энциклопедии», они содействовали формированию прогрессивной мысли в России.

Библиотека Дидро, перевезенная после смерти философа в Петербург, вскоре бесследно исчезнет.

Но идеи его найдут в России вторую родину.

Теперь мы могли бы вслед за Дидро воскликнуть «Земля!», ибо счастливо довели «наследников господина Чамберса» до полного и благополучного конца их плавания.

Но, прежде чем расстаться с ними, нам хотелось бы дать несколько обобщений, свести воедино замечания и оценки, разбросанные на страницах этой повести, относительно исторической роли труда Дидро и его соратников-энциклопедистов; не сделав этого, нельзя понять в полной мере причин победного шествия «книги книг» и заложенных в ней идей.

...Старый мир держался на трех подпорках, трех китах или трех слонах, если употребить выражения средневековых космографов. Этими подпорками были феодализм, абсолютная монархия и католическая церковь.

Феодализм устанавливал отношения между эксплуататорами и эксплуатируемыми: он утверждал помещиков хозяевами крестьян и земли, заставляя крестьян работать на помещиков; он возвышал аристократов над буржуазией и мешал развитию новых форм капиталистического производства.

Абсолютная монархия была формой государственной власти, обеспечивающей экономические и политические привилегии двух высших сословий — духовенства и дворянства.

Католическая церковь узаконивала своим авторитетом феодальный строй и абсолютную монархию, провозгласив их извечность, незыблемость, целесообразность; она преследовала любые формы инакомыслия, отправляя на костер «крамольные» сочинения и их авторов; ее девизом были слепая вера, нетерпимость, аскетизм; разуму она приказывала молчать, а плоти — умерщвлять себя.

Могучее племя французских просветителей поставило своей целью уничтожить эти подпорки средневекового общества, а «Энциклопедия» стала орудием этого уничтожения.

Феодализму с его принудительными отношениями, неотчуждаемостью земельной собственности и сословным гнетом

«Энциклопедия» противопоставила равные возможности для всех, ликвидацию экономических ограничений, полный простор развития буржуазной собственности и капиталистического производства.

Против абсолютной монархии с ее деспотическими формами власти «Энциклопедия» выдвинула политическую свободу, ликвидацию тирании, установление таких форм государства, будь то «просвещенная монархия» или республика, при которых оно выражало бы интересы подданных, а не подавляло их.

Католическую церковь, которая вызывала ненависть просветителей, поскольку именно она санкционировала старый порядок, «Энциклопедия» хотела заменить мировоззрением, основанным на разуме. Победа разума, установление его господства — такова непосредственн ая задача, которую ставили перед собой энциклопедисты. Вместо нетерпимости католицизма они желали утвердить гуманность, вместо аскетизма — природу, а разум должен был явиться и высшим судьей и верховным властителем нового общества.