Анатолий Левандовский - Наследники господина Чамберса

— Ну, если так, друзья мои, то слушайте дальше. Мы сохранили наши силы. У нас есть печатные станки, наборщики, художники, граверы. Мы продолжаем дело. Но, надеюсь, вы понимаете, что работать придется под покровом тайны, самой глубокой тайны. Согласны ли на это издатели?

Лебретон переглянулся со своими коллегами и ответил от лица всех:

— Да, безусловно да, господин Дидро.

Тут поднялся со своего кресла барон.

— Господа, вы забыли об одном важном обстоятельстве. Как только очередной том выйдет, в какой бы тайне он ни готовился, его сейчас же прихлопнут в силу декрета!

— Это предусмотрено, — улыбнулся Дидро. — Мы будем готовить тома один за другим, но вышлем их подписчикам все сразу!

— Что-то я вас не пойму, — нахмурил брови Гольбах.

— Но это же очень просто! Сейчас 1759 год. Нам осталось выпустить семь или восемь томов. Мы сделаем их примерно за пять лет. За это время, сами понимаете, многое изменится и о декрете, вероятно, забудут. И тогда, году этак в 1764, мы сможем выдать подписчикам все восемь томов в один прием!

Гольбах хлопнул себя по лбу:

— Гениально, ей-богу, гениально! Я же говорил, что Дидро умнее нас всех!

Снова взял слово Лебретон:

— Господа, это вполне осуществимо, и мои коллеги согласны работать на подобных условиях. Предложу лишь одно: пусть на титульном листе каждого тома значится в качестве места издания не Париж, а, скажем, Невшатель! К иностранным изданиям наше правительство настроено терпимее, чем к своим...

Все рассмеялись.

— Невшатель так Невшатель, — сказал Дидро. — А теперь, господа, раз в главном мы согласны, давайте займемся деталями.

Совещание закончилось поздно вечером. Оно оказалось исключительно плодотворным для судьбы «Энциклопедии».

И вот предприятие продолжается. Продолжается под покровом глубокой тайны. В течение долгих семи лет оно лежит почти целиком на одних плечах — на плечах Дидро. Он составляет словник, распределяет материал, получает статьи, иной раз буквально выколачивая их из нерадивых авторов, пишет сам, не пренебрегая скучными и нудными темами, редактирует, исправляет корректурные листы, наблюдает за изготовлением гравюр и составляет к ним комментарии. Пусть количество авторов сократилось. Пускай вслед за Даламбером ушли Тюрго и Морелле, порвал с «Энциклопедией» Бюффон, забравший своего сотрудника Добентона. Зато оставшиеся утроили свой пыл и свои старания. Посмотрите на барона Гольбаха, неутомимо запускающего, серии статей на самые различные темы! Взгляните на Жокура, тиранящего себя и целую армию переписчиков, стонущих под его вездесущим оком. Полюбуйтесь на пятьдесят дюжих молодцов-наборщиков, не знающих отдыха, самоотверженно гнущихся днем и ночью над своими станками! Оцените это все по достоинству — и вам станет ясно, что «Энциклопедия» будет закончена!..

Стал это понимать и Вольтер в своем фернейском далеке. Все больше и больше убеждался мудрый старик в том, что правда не на стороне его друга Даламбера. И тон его писем к Дидро начинает меняться. Он уже не обижается, что Дидро неаккуратно ему отвечает, он все лучше разбирается в истинном положении дел. Поначалу, правда, он еще пробует уговорить редактора если не отказаться от предприятия полностью, то, по крайней мере, перевести его куда-нибудь в безопасное место, например в Петербург или Берлин. Но Дидро непреклонен. Нет, «Энциклопедия» будет печататься только в Париже! Это вопрос принципа, престижа, национальной гордости. Да и куда повезет редактор своих наборщиков, художников, граверов? Где он еще найдет таких людей? Фернейский патриарх сдается. Он понимает величие подвига Дидро. И значение этого подвига. Вот что он пишет редактору «Энциклопедии» 10 октября 1760 года:

«...Это невероятно. На свете нет никого, кроме вас, способного на такое напряжение... Но преследующая вас гадина только содействует вашей славе. Пусть же ей, вашей славе, всегда сопутствует удача и пусть этот непомерный труд не отразится на вашем здоровье! Я смотрю на вас, как на человека, необходимого всему миру не для того, чтобы декларировать, но чтобы раздавить фанатизм и лицемерие, со множеством ресурсов, которыми вы владеете... Прощайте. Я вас люблю, вам кланяюсь, я обязан вам до конца моей жизни...»

Год 1762.

Закончен восьмой том. Приступили к подготовке девятого. Готов первый том гравюр.

Дидро распечатывает пакет из России.

«Месье,

Поскольку ваша репутация, так же как репутация литературной республики, общеизвестна и не вызывает ничего, кроме всеобщего поклонения, заслуженного в полном смысле этого слова, императрица, покровительница искусств и наук, давно уже задумывалась над способом помочь знаменитому труду, которому вы отдаете столько времени. Это по ее приказанию, месье, я имею честь писать вам, чтобы предложить все виды помощи, которые вы сочтете необходимыми принять для ускорения эффекта. В случае, если возникнут еще препятствия, ваше дело можно будет завершить в Риге или еще каком-нибудь городе империи. «Энциклопедия» встретит здесь поддержку против всех демаршей. Если понадобятся деньги, скажите без стеснения, месье. С нетерпением ожидаю вашего ответа, чтобы доложить моей повелительнице.

Имею честь быть вашим покорным слугой

граф Шувалов».

Кому не лестно получить такое письмо? Письмо из далекой России, где человек, претерпевший злобу и горе у себя на родине, встретил понимание, сочувствие, желание помочь?..

Вольтер, узнав об этом, был вне себя от восторга.

«Ну, прославленный философ, — пишет он Дидро, — что скажете вы об императрице России и ее предложении?»

Да, лестно. Приятно. И все же...

Редактор остается таким же непреклонным, как и прежде. Его ответ в Ферне начинается словами:

«Нет, мой дорогой и очень знаменитый брат, мы будет кончать «Энциклопедию» не в Берлине и не в Петербурге, а в Париже».

Только в Париже.

Дидро не изменит себе, чем бы его ни соблазняли.

В этом же году — еще одно радостное событие.

Среди прислужников «гадины» начался раскол. Иезуиты, всем ненавистные, самые ярые враги «Энциклопедии», вдруг теряют свое исключительное положение, а затем оказываются изгнанными.

Еще три года назад они потеряли прежний кредит: была установлена причастность иезуитов к покушению на короля Иосифа I, вследствие чего их изгнали из Португалии.

В свете этих событий кое-кто из придворной партии во Франции стали переосмысливать и покушение Дамьена на Людовика XV. Парламент давно уже враждовал с иезуитами. Теперь главными их противниками сделались всесильная фаворитка мадам Помпадур и всесильный министр герцог Шуазель. Союз фаворитки и министра в абсолютистском государстве — сила непреоборимая. И Людовик XV подписал декрет об изгнании иезуитов из Франции...