Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– А как же сахарница? – спросил Клаус. – Если гарпун попадет в ворону, она же выронит сахарницу. – Он с хмурым видом перевернул страницу в записной книжке. – Если вороны уронят такой тяжелый предмет, он упадет прямо в пруд.

– Нет, наверное, – сказала Солнышко.

– А куда ему еще падать? – спросила Вайолет.

– Постирка, – сказала Солнышко, что означало «В прачечную».

– А как же она попадет в прачечную? – спросил Клаус.

– В трубу, – ответила Солнышко. – Франк сказал. Или Эрнест.

– Потому-то тебе и велели повесить замок на дверь прачечной, – сказала Вайолет. – Тогда никто не сможет забрать сахарницу.

– Но кто же велел тебе это сделать – Франк или Эрнест? – спросил Клаус. – Ведь если это был Франк, сахарница окажется надежно спрятана от негодяев, которые стремятся ее заполучить. А если Эрнест – сахарница окажется надежно спрятана от волонтеров, которые обязательно должны ее получить!

– Ж. С., – сказала Солнышко.

– Ж. С. – ключ к разгадке этой тайны, – согласилась Вайолет. – Эсме Скволор считает, будто Ж. С. испортит ей вечеринку. Сэр считает, будто Ж. С. сам устраивает эту вечеринку. Хэл думает, будто Ж. С. здесь, чтобы прийти на помощь. Кит думает, будто Ж. С. может оказаться врагом. А мы даже не знаем, мужчина это или женщина!

– Как слепцы, – сказала Солнышко. – И слон.

– Нужно разыскать Ж. С., – согласился Клаус. – Только как? Найти постояльца в огромном отеле – это как разыскать книгу в библиотеке.

– В библиотеке без каталога, – тихо добавила Вайолет, и трое Бодлеров при свете лягушачьей лампы обменялись печальными взглядами.

Детям уже приходилось в самых отчаянных обстоятельствах отыскивать ответы на свои вопросы во множестве библиотек. Они расшифровали сообщение в библиотеке, за стенами которой бушевал ураган, и разыскали важные сведения, когда их выслеживала в библиотеке зловещая особа в жутких туфлях. Они обнаружили жизненно важную информацию в библиотеке, которая состояла всего из трех книг, и раздобыли нужнейшую карту в библиотеке, которая представляла собой всего-навсего кипу бумаг под столом. Бодлеры умудрились найти разгадки некоторых тайн даже в полностью сгоревшей библиотеке, от которой осталось всего несколько обрывков горелой бумаги и девиз на железной арке. Вайолет, Клаус и Солнышко на мгновение задержались у стойки посыльных и вспомнили все библиотеки, которые им доводилось видеть, не зная, поможет ли им то, что они уже сумели узнать, в поисках одной-единственной книги в этой непостижимой библиотеке – в отеле «Развязка».

– «Здесь царит покой», – повторила Солнышко девиз, который обнаружили ее брат и сестра, и когда эхо ее слов затихло под сводами вестибюля, над головой у детей послышался шорох – легчайший шелест, еле различимый из-за кваканья лягушек.

Шорох становился все громче, но в сумраке под куполом ничего не было видно, поскольку тьма была черна, словно ворон, одиноко парящий в беспросветной ночи. Наконец Вайолет подняла над головой лампу в виде лягушки, насколько хватило провода, и дети сняли темные очки. И вот они разглядели темную фигурку, которая спускалась из механизма часов на чем-то вроде толстой веревки. Зрелище было странное и даже зловещее – словно паук спускался из паутины, – но Бодлеры не могли не восхититься ловкости, с которой это делалось. С легчайшим шорохом фигура все приближалась, и наконец дети увидели, что это человек, высокий и тощий, а руки и ноги у него торчат под странными углами, словно он сделан не из плоти и крови, а из коктейльных соломинок. Он спускался по веревке, которую сам же и разматывал, – я вам не рекомендую проделывать подобные упражнения без должной тренировки, а лучший тренер, к несчастью, вынужден скрываться после того, как некий штаб в горах подожгли негодяи, и теперь он зарабатывает себе на жизнь, выступая с номером «Паук» в бродячем цирке. Почти достигнув пола, фигура проделала элегантный пируэт, отпустила веревку и бесшумно приземлилась. Человек зашагал к Бодлерам, остановившись лишь затем, чтобы снять пылинку со слова «УПРАВЛЯЮЩИЙ», затейливо вышитого на кармане куртки.

– Добрый вечер, Бодлеры, – сказал он. – Простите, что я раньше не сказал вам, кто я такой, но мне надо было убедиться – вы те, кто я думаю. Наверное, было очень трудно блуждать по отелю без каталога.

– Так, значит, каталог существует?! – спросил Клаус.

– Разумеется, существует! – ответил человек. – Думаете, стал бы я организовывать работу всего этого здания согласно Десятичной классификации Дьюи, забыв при этом снабдить его каталогом?

– Но где же этот каталог? – спросила Вайолет.

Человек улыбнулся.

– Пойдемте, покажу, – сказал он.

– Капкан, – шепнула Солнышко брату и сестре, и старшие Бодлеры кивнули.

– Мы никуда не пойдем, пока вы нам не докажете, что вам можно доверять, – сказала Вайолет.

Человек снова улыбнулся.

– Разумеется, ваша подозрительность вполне оправданна, – сказал он. – Когда я встречался с вашим отцом, Бодлеры, то, чтобы узнать друг друга, мы декламировали стихи одного американского поэта-юмориста.

Он вышел на середину вестибюля и, сделав театральный жест странной костлявой рукой, начал читать стихи:

Стихи американских поэтов-юмористов девятнадцатого века зачастую не совсем понятны, поскольку эти авторы используют слова вроде «истовый», что можно перевести на современный язык как «подлинный», «диспуты», что означает попросту «ученые споры», «запал», который можно назвать и «ажиотаж», и тут уж вам судить, какое слово понятнее, или «пространно», что означает «длинно и многословно». Эти поэты были способны посвятить целую строфу теологам, то есть людям, которые изучают то, кто во что верит. Поэтому даже Бодлеры, которые слышали стихи американских поэтов-юмористов девятнадцатого века много раз и с раннего детства, не все понимали в этой строфе, хотя им, конечно, было ясно: слепцы спорили понапрасну, в этом и состоит смысл стихотворения. Но Вайолет, Клаусу и Солнышку не обязательно было знать, что означают эти строки. Им нужно было знать лишь то, кто их сочинил.

– Джон Годфри Сакс, – с улыбкой сказала Солнышко.

– Отлично, – сказал человек и, стянув веревку с потолка, свернул ее, прицепил к поясу и бесшумно зашагал к выходу по сверкающему полу вестибюля.

– А вы кто? – спросила Вайолет.

– Не догадались? – спросил человек, остановившись под аркой. Бодлеры нагнали его, и он взялся за ручку входной двери.