Александр Власов - Грозовыми тропами

— По мне хоть черт, хоть дьявол! — произносит Бугасов. — Только б облегчение крестьянству дал. Подохнем с энтой продразверсткой!

— Балакают — Ленин думку имеет: как с беляками покончим, продразверстку отменить! — сказал кто-то.

Бугасов похромал к калитке.

— Отменят да порядок наведут, тогда и я Советам в пояс поклонюсь! А пока…

Он шагнул за калитку и так хлопнул дверью, что качнулся забор.

К вечеру к Дороховым приехал Крутогоров.

— Слыхал, морячки у вас тут митинговали?

— Взбаламутили мужиков! — подтвердил Степан. — Сам-то я этих матросов не видел…

— Я видел! — не вытерпел Федька.

— И я! — заявил Карпуха.

— Бугасов с ними заодно! — торопливо сообщил Федька.

— Не лезьте, пока не спросят! — остановил их отец. — Но и я скажу — злой это человек!

— Злой-то он — злой! — согласился Крутогоров. — И много у нас таких. Не понимают, что по другому сейчас нельзя… Я вот — рабочий, а Бугасов — крестьянин. Чего он на меня злится? А того, что хлеб у него берем по продразверстке, а взамен ничего дать не можем. Дали землю, когда революцию сделали, а больше — прости! Сами пока нищие! Никаких товаров для деревни…

С утра, взяв с собой лукошки, Варвара, Федька и Лида пошли в лес за малиной. Яшу и Карпуху не взяли: далеко идти, устанут.

Проводив их до околицы, Яша и Карпуха спустились к заливу и побрели по кромке берега. Вода как зеркало. Вдали темнеют лодки местных рыбаков.

— Отчего рыба сама на крючок лезет? — спрашивает Карпуха. — Не соображает, что ли?

— Люди ее обманывают, — грустно отвечает Яша. — Люди — они хитрые, кого хочешь обведут!

— И ты хитрый?

— Нет… Я глупый, — признался Яша.

— И не учился ни разу?

— Как ни разу? — не понял Яша. — Так не спрашивают… Я первый класс в гимназии кончил, а потом…

Яша замолчал.

— Вы до революции в Питере жили? — с завистью спросил Карпуха.

Яша не ответил. Вытянув шею, он напряженно смотрел куда-то вперед.

— Что-то приплыло!

Мальчишки побежали. У самого берега на мелководье лежал утопленник.

Яша и Карпуха остановились и замерли.

— Мертвый! — испуганно сказал Карпуха.

— Кажется… он! — прошептал Яша и с воплем бросился к дому.

Карпуха еще постоял, с ужасом глядя на утопленника, и тоже помчался домой.

Отец прибивал к стене полку.

— Пап! Утопленник! — крикнул Карпуха, врываясь в комнату.

— Какой еще утопленник!

— Там!.. На берегу!.. В воде лежит!

Отец отложил молоток и гвозди.

— А не тот ли это выплыл, который Алтуфьева ранил?.. Не помнишь, куда мамка записку Крутогорова сунула?

— Под матрац! — сказал Карпуха.

Отец подошел к кровати, вытащил листок.

— Надо позвонить! А ты сиди дома!

В это время распахнулась дверь.

Бледная, заплаканная, остановилась на пороге Ксения. Заголосила:

— Умира-ает!.. Сыно-ок умирает! Яшенька!

Отец и Карпуха подскочили к ней, усадили на лавку.

— Вбежал… крикнул — утопленник!.. Ножкой за порог… Упал и — лобиком!.. Я-ашенька!.. Врача нужно!.. Врача!

Отец схватил кепку и бумажку с телефоном Крутогорова.

— Бегу!

На берегу — толпа. Здесь и Крутогоров. Труп лежит на песке. Один из помощников Крутогорова осматривает одежду и карманы утопленника.

Собравшиеся вокруг крестьяне обмениваются короткими репликами:

— Тельняшкой прикрылся, а поднизом рубаха шелковая…

— Ноготки что у барышни!

— Да… медяшку не драил!

— Тот? — спрашивает Крутогоров у своего помощника.

— Думаю, что тот. Больше некому… Да и пуля винтовочная его кусанула.

Крутогоров взглянул на Степана.

— Кладбище у вас далеко?

— Рядом.

— Похороните! — сказал Крутогоров и пошел к дому Самсоновых, где стоял автомобиль.

Врач уже осмотрел Яшу и курил около машины.

— Сотрясение мозга, — сказал он. — Возможна трещина в черепе. Но…

— Да? — насторожился Крутогоров.

— Он не упал. Его ударили… Лежит без сознания.

— Дела-а! — протянул Крутогоров. — Надо его увезти в больницу…

Когда Яшу на руках вынесли из дома и стали укладывать на заднее сиденье в автомобиле, вернулись с ягодами Варвара и ребятишки.

Увидев брата, который, как мертвый, лежал в машине, Лида прикусила губу и выронила лукошко с малиной. Ксения подбежала к девочке, обняла ее.

— Беда, доченька!

Лида оттолкнула мать, вцепилась обеими руками в борт автомобиля.

— Не пущу!.. Одного не пущу!.. Я поеду!.. Я не останусь!

Чердак дороховского дома. Светает. Зуйко сидит у окна на табуретке и мастерит что-то из куска дерева. Просыпаются мальчишки.

— Опять не спал? — спрашивает Федька.

— Договорились: нету меня!

— Нету так нету! — сердито соглашается Федька.

Ловко и быстро работает стамеской Зуйко. Мелкая стружка сыплется ему на колени. Деревянный брусок постепенно принимает форму ложки.

— У нас в деревне такие штуковины вырезают — ахнешь! А я только ложки да плошки. Смотрите, какую выдолбил!

— Тебя ж тут нету! — подкусывает его Федька.

— Верно — нету.

— Ты бы поспал маленько! — предлагает Карпуха. — А мы бы покараулили…

— Лучше стружки вынесите. Заодно мамке ложку отдайте.

Выбегают мальчишки во двор. Федька несет корзину со стружками. В руке у Карпухи — ложка. А навстречу — Самсонов.

— Никак Степан Денисович столяром заделался?

— Не-е! — торопливо отвечает Федька. — Это мы мастерим… с Карпухой.

Самсонов взял ложку, повертел перед глазами.

— Толково сработали… Мастера!

— Это что! Вот в деревне у нас мастера — ахнешь! — говорит Карпуха. — Любую штуковину вырежут! А мы с Федькой только ложки да плошки!

Самсонов неопределенно хмыкнул и зашагал к заливу. А мальчишки, высыпав стружку, вернулись на чердак. Зуйко там уже не было. Братья подбежали к окну. Отсюда, с чердака, хорошо виден и залив и побережье.

Самсонов, широко размахивая руками, шел вдоль воды. Сзади по кустарнику пробирался Зуйко.

Федька присвистнул.

— Ты чего? — спросил Карпуха.

— Вот тебе и Бугасов! — произнес Федька. — Зуйко-то за Яшкиным отцом следит!

— Ну да? — вырвалось у Карпухи.

— Ты что — слепой?

Ребята долго смотрели на удалявшиеся фигуры Самсонова и Зуйко.

— А кто первый про Бугасова сбрехнул? — усмехнулся Карпуха.

— Ты!

— Нет, ты!

— Не я, а ты!

Братья спорили до тех пор, пока из дома Самсоновых не вышла Ксения. Она постояла на крыльце и решительно направилась вверх по холму, по той дороге, которая вела к станции.

— Куда это она? — удивился Федька.

— Яшу, наверно, спроведать, — догадался Карпуха.

— А вдруг…

— Что вдруг?.. Очень уж ты хитрый!.. Как про Бугасова!

Федька нахмурился.

— Не хочешь — не ходи! Я и один справлюсь!

— Пойти можно! — согласился Карпуха. — Только глупо! Если б нужно было, Зуйко бы за ней следил!