Светлана Полякова - Княжна

Сомнений не было — он только что говорил с ней!

— Хорошо, — ответила вежливо Анна, и, словно поняв, что он ждет этого, добавила:

— Вот только очень по вас скучает, милый Дуб!

— Спасибо, — прошептал Дуб грустно. — Я и сам по ней скучаю… Раньше-то мы были молодые, и росли рядом. Если ее еще раз увидишь, и ей от меня поклон передавай!

— Передам непременно, — пообещала Анна, и, помахав Дубу рукой, исчезла за дверью дома.

Ночью в лесу тихо.

Все спят.

Только Время неслышно проходит, плывет по небесам, как облако, медленно, неспешно — но это только кажется! Быстро пролетают мгновенья, и никто не может остановить их…

Спит лес.

Маленькая княжна и сама не знает, что дети во сне — растут. Может быть, поэтому и не любят они спать? Кому же хочется вырасти, убежать из мира чудес?

Даже няня прикорнула, недалеко от княжны. Ее сон чуток — а вдруг княжна ее драгоценная проснется, заплачет, или закричит — мало ли что ребенку приснится?

Чутко спит и Марго — свернулась калачиком у княжны в ногах, а ушки так и трепещут, улавливают каждый звук…

Спит в своей норе Виктор.

Только Отшельник стоит на камне, руки воздев к небесам.

Всем свое дело, его дело — молитвой охранять этот лес.

Одного не может он сделать — остановить ход времени…

Да и надо ли?

Всему свой черед, всему свое время.

И правильно, что дети растут во сне. А когда же им еще расти, скажите на милость?

Днем-то и других дел полно!

Медленно идет Время, в каждой руке по колокольчику, и колокольчики звенят тихо, послушные дыханию Бога…

Вот оно проходит дальше, выходит из леса.

Ему не хочется идти в Город. Но и там оно должно побывать. Не все люди в городе душой умерли. И надо вылечить тех, у кого душа болит…

Вот его колокольчик зазвенел погромче, и поднял голову Отшельник, посмотрел в темноту небес.

— Пора, — слетело с его уст неслышно.

— Пора, — отозвались колокольчики времени.

— Пора, — закуковала кукушка, проснувшись.

— Пора, — вздохнула во сне няня.

А Анна только улыбнулась во сне, обнимая свою трехцветную кошку.

Ей было слишком хорошо во сне, чтобы просыпаться…Будто не кошку она обнимала — а всевластное Время.

— Пора, — сказал Андрей.

Хелину совершенно не хотелось подниматься с кровати.

— Рано еще, — недовольно пробормотал он.

Где-то на заднем дворе бормотал заклинания Жрец.

— Рано? — удивленно переспросил Андрей. — Куда же как рано! Солнце взошло…

— Да в Городе солнце что всходит, что нет — все одно, его не видать, — пробормотал ворчливо Хелин. — Сколько уже тут живу — а не могу этого понять! Вот ты все время про солнце говоришь — а где оно? Туман да серая слякоть… Не нравится мне у вас тут…

— Чего же не уходишь? — спросил Андрей.

— Если бы ты ушел, — приподнялся на локте Хелин, — я бы за тобой… Может, нашли бы мы хороший город, залитый солнечным светом! Где небеса чисты, облака по ним плывут, а не тучи грозовые… Что тебя держит здесь, объясни?

— Люди, — пожал плечами Андрей.

— Лю-ди?!

Хелин рассмеялся зло и насмешливо.

Кого же Андрей людьми называет? Разбойничков Растамановых, или кукол безжизненных?

— Да нет тут людей давным-давно… Одни мертвецы со злыми глазами… Что про душу толковать с теми, у кого ее нет? — воскликнул он, поднимаясь с кровати. — Загубишь ты себя тут, Андрей! Уйдем отсюда! Про душу будешь в светлом городе разговаривать!

— Да зачем же в светлом городе? — рассмеялся Андрей. — Тут нужнее…И этот город когда-то был светлым, может быть, снова станет таковым!

— Да надоело мне ждать твоей обещанной весны! — не унимался Хелин. — Что вы весной зовете? Слякоть эту, серость, убогость? Даже птиц нет — всех твоя Елена вывела! Весна на зиму как две капли воды похожа… А лето? Словно застряли мы тут во времени, и выбраться не можем!

Он плеснул себе в лицо ледяной воды.

— Вот и правильно, — рассмеялся Андрей. — Поостынь немного, а то от твоих речей в жар бросает — так горячи!

— А что же, нет в них правды?

— Есть, — кивнул Андрей. — Но вот только по разному мы смотрим на мир. Ты все бежишь куда-то, словно скрыться от себя самого пытаешься, а я хочу себя в людях найти…

— И поэтому талдычишь им про Бога, а они от тебя разбегаются хуже крыс, — усмехнулся Хелин. — Потому как они и есть крысы. Вон Растаман — ывылитая крыса! А эта…

Он помолчал, подбирая слова повыразительнее, да так и не нашел — не позволял ему Андрей плохо говорить о женщинах!

— Косоглазая, — наконец нашел он определение. — Чего она к нашему колодцу повадилась? И смотрит так, будто все вокруг ее собственность, и я даже! Так бы ее облил этой водой из колодца, курица ощипанная!

— Как же ты так о девушке влюбленной говоришь! — укоризненно сказал Андрей. — Курицей называешь… Она, бедная, сюда нарочно ходит, чтобы на тебя полюбоваться, да вздохнуть украдкой…

— Кто? Эта крыса? — расхохотался зло Хелин. — Пускай по своим разбойникам вздыхает, атаманша!

Вот ведь, подумал Андрей, телом возмужал, а умом — все такой же мальчишка, волчонок, найденный им в харчевне! Видом — витязь, волосы теперь не торчат во все стороны нечесанными лохмами, и черты лица стали плавными, как у горделивого принца… Может, и прав был цыган? Может, парнишка и впрямь принц Эллинский, или — Лунный?

Хелин теперь и в самом деле изменился — да только в глазах его зеленых нет-нет, да мелькнет озорное детство…

— Ну, накаркали, — простонал Хелин, бросив взгляд в окно. — Явилась не запылилась… Стоит и глаза на наши окна пялит… Может, она меня сглазить хочет?

— Глупости ты говоришь! — возмутился Андрей.

Толкнул дверь, и крикнул:

— Полина! Заходи в дом, ведь не затракала еще, наверное…

— Конечно, — проворчал за спиной Хелин. — Где ей успеть! Она и умыться-то не смогла — так сюда спешила!

— Хелин! — воскликнул рассерженно Андрей. — Уймешься ты со своими насмешками?

Девушка во дворе нерешительно шагнула к дому.

Бедная девочка, — вздохнул про себя Андрей. — Пожалуй, наш дом единственное место, где она теряет уверенность…

И в самом деле — никто бы и не узнал сейчас в этой робкой, смиренной фигурке ту самую Полину, что проезжала по улицам города с надменной улыбкой! Словно весь мир ей принадлежал — а здесь она сама бы хотела стать верной рабыней, да хозяин отказывался!

Сидел, руки на груди скрестил, и губы трепетали, готовые к насмешливой улыбке…

— Доброе утро, — проговорила Полина. — Я тут мимо шла, а у вас дымок из печи…

И смотрела она прямо на Хелина — только тот делал вид, будто ее нет на белом свете вообще…

— Присаживайся, — пододвинул ей табурет Андрей. — Трапеза у нас нехитрая, но — что Бог послал…