Юлия Кузнецова - Первая работа. Испания

— Ты влюбилась? — не удержалась я.

— Очень важно, чтобы он на мне женился! — ответила Марина. — Просто суперважно. Ты даже себе не представляешь как!

Город был где-то рядом, но молчал. Не сердито молчал, а по-дружески. Мне казалось, я чувствую на плече его тёплое дыхание. Море шумело, набрасывало волны на берег, и я невольно потрогала завязку купальника на шее. Скорей бы пришёл Бенисьо. А то вечно недовольная Марина ещё и купаться не захочет — из вредности.

По Рамбле гуляли целые толпы людей. Я даже остановилась сначала у памятника Христофору Колумбу, не решаясь влиться в эту массу туристов, но Марина нетерпеливо потянула меня дальше.

Люди были везде. Одни фотографировались на фоне памятника, другие толпились у фонтанчика с питьевой водой, украшенного гербом Каталонии, третьи рассматривали цветы в киосках, четвёртые торговались у ларьков с сувенирами. В глазах пестрило от выставленных и даже выложенных на земле открыток, колокольчиков, флагов, футболок, очков, рюмок, чашек, журналов, магнитов на холодильник, бейсболок, полотенец и кошельков. Всё это было с символикой города, конечно, с Каменоломней, с Домом Костей, с закатами и рассветами на море, с аляповатыми сердцами и розовыми надписями «I love Barcelona».

Наверное, надо было купить родителям какой-то сувенир, скажем, чашку с флагом или футболку, но было страшно даже подойти к продавцам. Наверняка схватят и начнут что-нибудь втюхивать. Бр-р-р-р!

И на всех этих чашках, футболках, колокольчиках и магнитах то и дело виднелась мозаичная ящерка, которую придумал Гауди и «поселил» в парке Гуэль, куда нас поведёт в воскресенье Исабель. Вот так вот… Ещё до парка не добралась, а уже знаю, как выглядит бедная ящерка во всевозможных ракурсах.

То тут, то там раздавались крики на разных языках:

— Be careful! [53] Осторожней! (англ.)

— Сколько это стоит? Пять евро? Ма-а-ам! Дай пять евро!

— What’s that building? [54] Что это за здание? (англ.)

— Gehen wir einen Kaffee trinken! [55] Пойдём выпьем кофе! (нем.)

— Саша, надо маме купить сувенир! Твой маме, чьей же ещё! Моя-то не ждёт ничего особенно, а твоя обидится!

— Come ti chiami, tesoro? [56] Как тебя зовут, сокровище? (ит.)

Я застыла, оглушенная звуками, запахами, криками, движениями толпы. Как тут вообще можно гулять?! Да ещё и экскурсию проводить…

— Идём в магазин! — закричала мне в ухо Марина.

Но я не могла тронуться с места. Мой взгляд был прикован к девушке, которая стояла на постаменте. На ней было старинное платье с оборками, шляпка с цветами, а в руках — корзинка. И всё это — платье, шляпка и даже цветы — было выкрашено бронзовой краской. Казалось, что она вся сделана из металла.

— Что это? — прошептала я.

— Где? Да ты что! — поразилась Марина. — Никогда живую скульптуру не видела? Их же тут полно!

И правда, весь бульвар был заставлен вот такими людьми, выкрашенными в металлический, тёмно-зелёный, медный… Кто-то изображал чудище из фильма ужасов, кто-то — пирата. Ещё были монахи, ангелы, велосипедисты и танцоры. Был даже Антонио Гауди, который сидел на стуле и держал в руках макет одного из своих творений.

— Нужно монетку кинуть, — растолковала Марина, — и они пошевелятся.

— Зачем? — удивилась я.

— Они так деньги зарабатывают, балда! Непыльная работка. Сиди себе да шевелись иногда.

Но меня пронзил ужас. То есть люди с утра наряжаются, пшикают на себя краской (вредной ведь наверняка!), а потом весь день стоят на жаре в ожидании монетки?! У них же всё тело затекает! А о чём они думают? Они ведь даже не разговаривают ни с кем. Как так можно, что это за кошмарная работа такая…

— Ну вот смотри, я тебе покажу, — Марина достала из кошелька пару центов и двинулась к девушке.

— Не надо, — уцепилась я за неё, — пожалуйста, не нужно!

— Тебе что, их жалко? — прищурилась Марина. — Брось! Они лопатой деньжищи гребут.

Я покачала головой. Это же издевательство над собой. Никаких деньжищ не захочешь. Кошмар. Вот теперь, если Дана будет как-то особенно доставать меня на уроке, буду вспоминать этих несчастных дядек и тёток, замерших на жаре.

— Всё! — не выдержала Марина. — Мы идём покупать мне красоту.

Пришлось идти за ней: Марина потребовала, чтобы я работала «живым зеркалом» и говорила, идёт ей наряд или нет. Мы зашли в какой-то магазин одежды, и я без сил опустилась на пуфик у примерочной.

«Дикое место, город», — пожаловалась я.

«Согласен, — вздохнул он. — Между прочим, старинный квартал. Одни особняки чего стоят. Но кто на них смотрит…»

«Я смотрю!»

«Вот сейчас будет тебе на что посмотреть», — ухмыльнулся он в ответ. И тут из примерочной выплыла Марина. В чём-то розовом, раздувающемся…

— Красиво, — вздохнула я.

Это слово мне пришлось повторить ещё с десяток раз. Если не больше. Странное дело — с каждым новым нарядом Марина становилась всё улыбчивее, всё счастливее. Она действительно радовалась тому, что покупает себе одежду. Я никогда не видела, чтобы она улыбалась так искренне. Всегда в её выражении лица, в интонациях была какая-то наигранность, что-то искусственное. А тут — как ребёнок в магазине игрушек!

— Да ты шопоголик, Марина!

Она засмеялась, закивала: «Да, да». И снова исчезла в примерочной. Наконец она отпустила меня, и я выскользнула на улицу. Стараясь не обращать внимания на шумных туристов, громко обсуждающих меню в кафе, принялась рассматривать старинный дом с высокими зелёными ставнями. Но тут мое внимание кое-что привлекло.

«Casa del Llibre» — прочла я на вывеске соседнего дома.

Стоп-стоп-стоп! По-испански casa — это «дом», а вот «книга» — libro , a не llibre . Но… Значит, вывеска — на каталанском, а внутри — всё-таки книги.

Я перебежала на другую сторону улицы, влетела внутрь магазина и замерла.

Как сразу стало тихо и прохладно… Справа и слева высились стойки с книгами… И запах, свежий бумажный запах книг, любимый с самого детства… Я медленно побрела между рядами, с жадностью вглядываясь в обложки и названия секций. «Лучшие бестселлеры на каталанском»? Нет, спасибо… Биографии, книги о жизни звёзд… «Шопинг-гид по Барселоне». Ни за что на свете! А вот отдел детской литературы — это да, это то, что мне нужно.

Какой же красивый был этот отдел! Книги для детей, нарядные, с твёрдыми красивыми обложками, на которых были изображены мыши, лошади, собаки, олени, куклы, муми-тролли и цветы, были разложены повсюду с такой любовью, что хотелось опуститься на маленький розовый или голубой стульчик, заботливо подставленный к стойке, и погрузиться в чтение.

Только вот беда — большинство книг были на каталанском. Набравшись смелости, я спросила у миловидной девушки, которая раскладывала книги, обучающие счёту, где же литература на испанском. Она отвела меня в укромный уголок, который тем не менее поражал обилием красивых детских книжек. Я хватала то одну, то другую и сразу набрала целый десяток — для Даны. А потом перевернула книги и обомлела. Одна самая простая книжечка, без всяких вставок и окошечек, которыми я собиралась порадовать Дану, стоила шесть евро! Четыреста рублей. А те, где текста побольше, и вовсе десять. Я вздохнула и принялась разбирать свою стопку. В конце концов я выбрала крошечную книгу про овечку Салтарину, которая salta y salta sin parar , то есть прыгает и прыгает без остановки, большую книгу про мышку Хульетту, шалунью, на которую ворчит вся семья, но стоит ей сбежать из дома, как все бросаются на поиски и страшно переживают, две книги с собачкой Снупи, обучающие счёту и цветам, а также красочную книжку про улитку, caracol . Дане будет что почитать, когда с помощью овечки, мышки и Снупи я обучу её разным словам. Мы, конечно, пробовали с ней читать местоимения, но вряд ли Дана что-то помнила из тех мучительных первых уроков…