Марк Гроссман - Тайна Великих Братьев

— Вот в этих местах, ребятки, я и воевал. Все леса здесь, и все равнинки, и все реки, как таблицу умножения, выучил. А учил я таблицу эту и ногами, и животом, и руками. Всяко приходилось. Очень трудное дело — война. Много здоровья уносит и многому учит человека.

Некоторое время Митрич идёт молча. Потом, спохватившись, продолжает:

— И захотелось мне, мои Великие Братья, поводить вас по этим местам, старое вспомнить и вам показать трудные и славные тропинки.

— Это и есть идти по Боевой Тропе? — внезапно догадывается Сашок.

— Это и есть.

Внезапно Стрелка, бежавшая рядом с Сашком, молча бросается вперёд и исчезает в приречных кустах.

— Чтой-то она? — недоумевает Мишка.

— След, видно, взяла, — солидно поясняет Лёшка. — Тут, у реки, много всякого водится.

— На земле всё интересно, — задумчиво говорит Митрич. — Много чудес вы узнали в жизни, ребята, но ещё больше разгадать нужно. Вот и походим мы с вами среди этих чудес, посмотрим, что у них внутри. Поведет нас Боевая Тропа по лесу и равнинкам, выведет к реке Уфе. И везде, на этой Тропе, будут встречаться загадки. Идём мы сейчас, многого не зная, а возвращаться уже будем из Страны Разгаданных Чудес. Довольны?

Мальчишки дружно кивают головами: — Довольны!

— Я так думаю, — продолжает Митрич. — Кто много ходит — тот много видит. Кто много видит — тот много думает. Вот и давайте с вами ходить и думать…

Сашок не любит откладывать дела в долгий ящик. Он сейчас же начинает смотреть и вперёд, и назад, и в стороны: где здесь, на Боевой Тропе, спрятаны загадки?

Только ничего не получается. Всё кругом понятно, всё просто — никаких чудес!

Митрич видит, что́ смущает Сашка, и, улыбнувшись, спрашивает:

— А скажи-ка мне, сколько сейчас времени? Погляди на солнце. Где оно?

Сашок бросает взгляд на одинокую берёзу, нагибается к большому камню и уверенно отвечает:

— На юго-западе, Кузьма Дмитрич.

— Верно, — соглашается учитель. — Выходит, сейчас около четырех часов. В это время солнце клонится к юго-западу. Было б оно на востоке — показали б нам стрелки семь утра. В десять, часов ищи солнце на юго-востоке, а часам к семи вечера — на западе. Вот и выходит: где север, где юг — можно грубо определять по часам. И наоборот: по солнцу узнавать, сколько времени.

Митрич нагибается, поднимает ровную сухую палку и ввинчивает её в песок на берегу.

— Вот, смотрите: тень от палки — на северо-востоке. Была б тень на севере, мы знали бы: ровно двенадцать часов.

— А если ночью? Можно узнать, где север, где юг? Без Полярной звезды можно?

— Можно и без неё обойтись, Сашок. Только знать надо, где в разные часы ночи луне положено быть. Скажем, во время полнолуния, в час ночи, светит она на юге. А в начале вечера, часов в семь, ищи её на востоке.

— Вот две загадки и отгадали! — отмечает Сашок.

Митрич подходит к старой берёзе, рассматривает её кору.

Сашок не выдерживает:

— Что вы там ищите, Кузьма Митрич?

— Я? Север ищу.

Сашок оглядывается на товарищей и недоверчиво улыбается.

— Да нет же! Я — серьёзно! На северной стороне дерева кора пошершавей, чем на южной. Особенно у лиственного дерева. Вот видите, здесь даже от ствола немного отстала.

Старик начинает ходить между деревьями и смотрит под ноги.

— А теперь что́ потеряли? — весело справляется Сашок.

— Юг потерял, — в тон ему отвечает Митрич.

Вскоре старик останавливается возле муравьиной кучи и показывает на неё мальчишкам.

— Вот, ещё одно разгаданное чудо, ребята. Муравьиная куча почти всегда с южной стороны дерева или пня устроена. А теперь вон на ту сосенку поглядите и вон на ту. На какой стороне смолы больше?

— На южной! — разноголосо сообщают Великие Братья.

Путники снова вытягиваются в цепочку. По дороге Митрич рассказывает:

— Очень хитро и умно природа устроена. Вот слышали вы, скажем, о компасных растениях? Встречался мне как-то дикий салат. Ещё он латук называется. В степи почаще, в лесу пореже растёт эта чудо-трава. Найди её на открытом месте и погляди: как листки, расположены? А секрет простой: рёбрышки, листков всегда строго на юг и на север смотрят. Чем не компас?

Тропинка уже перестала виться. Почти прямо бежит она между малыми взгорочками, покрытыми редким кустарником.

— Если забраться ранней весной в овражки, — говорит Митрич, — то видно станет: снег на северной стороне торопливей тает. А чтоб не спутаться, ещё одно помнить надо: быстрей сходит снег у южной стороны дерева-одиночки, у столба, у камня. И ямки, которые точит солнце в снегу, всегда вытянуты в южную сторону. А загляни под камень, сразу увидишь: с юга-то почва посуше.

Зимой, где какая сторона света, скажут тебе одинокие избушки, столбы, деревья. Как скажут? Снегом. На северной стороне у них снега больше.

Весной и летом спроси, где юг, у травки близ дерева. Быстрее и выше растёт она к югу от него, зато и желтеет здесь скорее летом.

В это время Сашок хватает за руку Лёшку и кричит:

— Смотри: зайчишка!

Лёшка торопливо сдергивает ружьё с плеча:

— Где?!

— Где? Где? — передразнивает Сашок. — А то тебя заяц дожидаться будет!

— Не было зайца. Выдумал ты всё.

— Вы-ыдумал! — иронически цедит Сашок. — Во-он у тех кустов он прометнулся. У меня знаешь глаз какой…

Митрич косится на Сашка и, посмеиваясь, спрашивает:

— А далеко ли ты можешь, скажем, церковь заметить?

— Далеко ли? — вслух думает Сашок. — За десять вёрст.

— Вот тебе и глаз! — смеётся Митрич. — Я и то большую башню или церковь за двадцать вёрст увижу. Мельницу, ту, пожалуй, и верно, за десяток вёрст видно.

Тут все ребята наперебой начинают припоминать, какой предмет откуда разглядеть можно. И получается, что деревню или большие дома вёрст за семь-восемь увидеть можно, а окна в домах — уже за четыре.

— Конечно, разные люди есть, — говорит Митрич, — и глаза у них разные. Но всё же у великого большинства — схожее зрение. Значит, и правила схожие вывести можно.

Вот, к примеру, самые азы: чем меньше предмет, тем короче иди к нему, чтоб увидеть. Лицо человека ближе, чем за двести метров, и не различишь. А хочешь узнать, весёлое оно или грустное, ещё на сотню шагов придвинься.

Сашок начинает на ходу всматриваться из-под ладони в горизонт. Но Мишка Губкин быстрее его замечает вдали неясную точку.

— На коне кто-то бежит, — отмечает Губкин.

— И вовсе нет, — возражает раздосадованный Сашок. — Пеший.

Мальчишки оборачиваются к Митричу.

— Подождём, — говорит старик. — Он к нам движется.

Проходит несколько секунд. Теперь всем видно, что едет конный.

— А что я говорил! — торжествует Мишка.

— Раз ясно, кто это — пеший иль всадник, — говорит Митрич, — значит, до него не больше версты. Не лишне запомнить. Всё это знаешь — на глаз расстояние определишь. Почти без ошибок.