Павел Катаев - Алтайское солнце

Утром первого сентября Женька полез в чемодан, стоящий под кроватью, и достал оттуда новенький портфель, привезённый ещё из Москвы. В комнате распространился какой-то особый, волнующий запах клея и искусственной кожи, запах школы и первого сентября.

Женька деловито запихал в портфель новые учебники, тоже пахнувшие школой и книжным магазином. Из кухни доносился аппетитный запах жареных оладушек. Это Наталья Николаевна специально для Женьки делала вкусный завтрак — в честь первого сентября.

— Пусть покушает наши украинские оладушки, — сказала она Ольге Георгиевне, когда та запротестовала: зачем, мол, вам беспокоиться, я сама приготовлю для своего сына завтрак.

Маришка, одетая и умытая, уселась за стол завтракать вместе со старшим братом. Её не покидала надежда — может быть, и её отведут в школу.

Оладушки действительно были такие вкусные, с такими поджаристыми корочками, что Женька повеселел. Он уже не с такою грустью смотрел в заплаканное дождём окно, за которым мутно темнело покрытое тучами небо и лежала расплывшаяся в тумане степь.

Стук дождевых капель по стёклам и шиферу казался мальчику уже не таким унылым, а даже весёлым.

С завтраком наконец покончено. Женька взял портфель и вышел из комнаты. В коридоре Ольга Георгиевна накинула ему на плечи клеёнку, которую приспособила вместо плаща.

Дождь моросит. По небу, задевая крыши домов, проносятся обрывки туч. Над ними — тоже серые тучи. Они тоже несутся над степью, и в разрывах второго ряда облаков виднеется ещё один слой туч — тёмных и тяжёлых.

Пасмурно. Лишь далеко-далеко у горизонта небо чуть светлее, серая пелена тумана чуть-чуть окрашена голубым, и угадывается солнце. Мальчик смотрит на тот далёкий-далёкий просвет в облаках и думает: нет, наверное, в природе такой большой тучи, которой бы хватило, чтобы затянуть над степью целиком всё небо; хоть кусочек чистого неба, а остаётся.

В посёлке чувствовался праздник. Из домов выходили нарядные мальчики и девочки в пионерских галстуках, с белыми воротничками, в белых праздничных фартуках. Конечно, эта одежда скрывалась под плащами, пальто или же под клеёнками, такими же, как у Жени. Но всё же видно было — ребята приодеты в честь первого сентября.

Вдоль улицы, возле палисадников, лежат вдавленные в раскисшую землю доски или кирпичи. По этим доскам и приходится Женьке пробираться, перепрыгивать с кирпича на кирпич, чтобы не оступиться в грязь. Всё же несколько раз Женька оступился и, подходя к школе, уже с трудом волочил ноги — такие они были тяжёлые от налипшей на ботинки земли.

Школа временно расположилась в конце Женькиной улицы, в таком же точно домике, в каком жили Дроздовы, пока не будет отстроено двухэтажное кирпичное здание.

Мальчик счистил на железном скребке, прибитом к нижней ступеньке крыльца, налипшую на подошвы землю, в тесном коридорчике скинул клеёнку и очутился в классе, заставленном школьными партами.

В дверях класса стояла женщина с очень строгим лицом. Каждого, кто проходил мимо неё, она легко ударяла ладонью по плечу, словно пересчитывала, и подталкивала, приговаривая:

— Занимай место! Устраивайся!

Парты были разного размера — большие и маленькие. Они стояли вплотную друг к дружке. Чтобы пробраться на своё место, Женьке пришлось чуть ли не на четвереньках проползти по нескольким партам. Да, школьный класс был маловат для такого количества парт!

Когда все собрались, учительница — её звали Мария Михайловна — открыла тетрадочку и начала называть имена и фамилии учеников. Дошла очередь и до девочки, сидевшей рядом с Женькой на парте. Девочка от смущения покраснела. Женьке так стало её жалко, что он и сам покраснел и тут же забыл и фамилию девочки и имя.

Но вот перекличка закончилась, и Мария Михайловна сказала:

— Запомните этот день хорошенько, ребята! День этот — исторический! Вы спросите — почему? Отвечу: потому что здесь на целине вы первые школьники. В нашем совхозе обязательно все первые. Первые строители, построившие первый дом. Первые комбайнеры, собирающие сейчас первый в истории целинный урожай хлеба! Запомните этот класс, запомните друг друга, вид из окна, сегодняшний день запомните. Знаете, почему? Потому что всё это войдёт в историю.

Мария Михайловна разволновалась, щёки её покрылись румянцем, глаза потемнели и начали сверкать. Женька взглянул на свою соседку по парте. Девочка тоже изменилась. От смущения и следа не осталось, лицо от волнения раскраснелось, и глаза, как у Марии Михайловны, потемнели и засверкали.

Мальчик посмотрел на остальных ребят, и каждый показался Женьке взволнованным и красивым.

Вслед за другими ребятами Женя Дроздов вышел из класса и в тесном коридорчике вдруг нос к носу столкнулся с Верой Мальцевой. Впрочем, так лишь называется — столкнуться нос к носу. Вера — девочка рослая, и Женькин нос оказался на уровне пионерского значка, приколотого к её белому праздничному фартуку.

Мальчик привык видеть Веру Мальцеву в шароварах, мальчишеской рубашке, вельветовой курточке и с неизменной деревянной лопатой в руках. И уж конечно, ему в голову не приходило, что Мальцева — пионерка. Хотя ничего нет странного в том, что школьница, которой исполнилось тринадцать лет и которая училась в шестом классе, — пионерка. Но в том-то и дело, ребята познакомились на току и никогда не говорили ни о школе, ни о возрасте. На току они были равны, даже, может быть, Женька чуть-чуть главнее — как-никак он приехал из Москвы и Вера частенько просила его рассказать о родном городе.

Теперь же положение изменилось. Женька был всего лишь третьеклассником, в то время как Вера Мальцева училась в шестом классе и была пионеркой.

В первый момент Женька опешил.

— Чего застрял? Выходи! — крикнула Вера, подталкивая мальчика к выходу.

Женя подхватил клеёнку, заменявшую ему дождевой плащ, и выбежал из школы.

По небу продолжали лететь в несколько ярусов серые, лохматые тучи. Но дождь прекратился. Сделалось светлее. Яркое пятно в небе, там, где должно находиться солнце, переместилось повыше.

Ветер мчался над степью, высушивая землю.

Было чудесное ощущение свободы. Только что ты был в школьном классе, сидел за партой, слушал объяснения учительницы, и вот ты уже свободен, сам себе хозяин, делай что хочешь!

— Побежали? — спросил Женька.

— Побежали! — ответила Верка, и дети помчались по улице, размахивая портфелями.

Хотя дождь прекратился, земля всё ещё оставалась сырой, и ребята увязли, не в силах поднять налипшие на ботинки комья глины.

— А куда мы бежим? — спросила Вера, останавливаясь.