Рик Риордан - Перси Джексон и море Чудовищ

Я сорвал колпачок с Анаклузмоса. Призраки закружились вокруг меня, как смерч.

«Берегись!»

Сердце мое громыхало в груди. Я не мог сдвинуться ни на шаг, но Кроноса нужно остановить. Я должен уничтожить содержимое этого ящика, чем бы оно ни было.

Потом совсем рядом со мной девчачий голос сказал:

– Ну что, Рыбьи Мозги?

Я огляделся, ожидая увидеть Аннабет, но это оказалась не она. Это была девочка лет четырнадцати-пятнадцати, старше меня. Одета как панк, на запястье серебряные цепочки. Черные волосы уложены «шипами», мятежные зеленые глаза густо подведены темным карандашом, на носу россыпь веснушек. Она казалась знакомой, уж не знаю почему.

– Ну что? – повторила она. – Мы собираемся его остановить или где?

Я не мог ответить. Не мог двинуться.

Девочка закатила глаза.

– Прекрасно. Предоставь это мне и Эгиде.

Она похлопала по запястью, и серебряные цепочки распрямились, вытянулись и превратились в огромный щит, сделанный из серебра и бронзы, а в центре выступало чудовищное лицо Медузы. Оно походило на посмертную маску, словно настоящую голову Горгоны вдавили в металл. Не знаю, так ли было на самом деле, пугал ли меня щит, но я отвел глаза. Даже находясь рядом с ним, я чувствовал леденящий ужас. У меня возникло ощущение, что в настоящем сражении боец с таким щитом будет непобедим. Любой здравомыслящий противник развернется и убежит.

Девочка обнажила меч и направилась к саркофагу. Призраки-тени разлетались с ее пути, устрашенные жуткой аурой щита.

– Нет, – попытался я предостеречь ее.

Но она не послушалась. Твердым шагом приблизилась к саркофагу и сдвинула золотую крышку.

Какой-то миг она просто стояла и смотрела внутрь контейнера.

Гроб начал светиться.

– Нет. – Голос девочки задрожал. – Этого не может быть.

Из глубины океана Кронос засмеялся так громко, что весь корабль задрожал.

– Нет! – пронзительно закричала девочка, и тут полыхнула вспышка золотого света, и ее засосало в саркофаг.

– А-а-а! – Я рывком сел в гамаке.

Аннабет трясла меня за плечо.

– Перси, тебе снился кошмар. Пора подниматься.

– Чт… что такое? – Я потер глаза. – Что случилось?

– Земля, – мрачно ответила Аннабет. – Мы приближаемся к острову сирен.

Я с трудом различал очертания острова перед нами – просто темное пятно в легкой дымке.

– Сделай мне одолжение, пожалуйста, – попросила Аннабет. – Сирены… скоро мы подойдем ближе и услышим их пение.

Я вспомнил истории о сиренах. Они так сладко пели, что их голоса очаровывали моряков и заманивали прямиком в лапы смерти.

– Нет проблем, – заверил я ее. – Можно просто заткнуть уши. Под палубой есть большой бочонок со свечным воском…

– Я хочу послушать.

Я моргнул.

– Зачем?

– Говорят… говорят, что сирены поют правду о том, чего ты на самом деле желаешь. Они рассказывают тебе вещи, о которых ты сам не знал. В этом и заключается прелесть их пения. Если ты выживешь… станешь мудрее. Я хочу их послушать. Когда еще представится такая возможность?

В устах любого другого человека это звучало бы как полная чушь. Но Аннабет есть Аннабет. Что ж, если она с успехом штурмует книжки по древнегреческой архитектуре и балдеет от документальных фильмов, которые показывает канал «История», надо думать, и сирены ей страшно интересны.

Девочка поделилась со мной своим планом. Я с неохотой помог ей все подготовить.

Как только впереди показалась скалистая береговая линия, я приказал одной из веревок обвязаться вокруг талии Аннабет и привязать девочку к фок-мачте.

– Не развязывай меня, – наставляла меня подруга, – неважно, что случится и как жалобно я буду умолять. Мне захочется перемахнуть через борт и утопиться.

– Разве ты не велела мне не поддаваться на твои уговоры?

– Ха-ха.

Я пообещал, что позабочусь о ее безопасности. Затем взял два больших куска свечного воска, слепил из них затычки и вставил в уши.

Аннабет саркастически кивнула, давая понять, что с затычками в ушах я только что открыл новую страницу в истории моды. Я скорчил ей сердитую рожу и вернулся к штурвалу.

Повисла зловещая тишина. Я ничего не слышал, только кровь пульсировала в голове. Когда мы приблизились к острову, из тумана выступили зубчатые скалы. Я пожелал, чтобы «Месть королевы Анны» обогнула их. Если бы мы проплыли чуть ближе, эти скалы располосовали бы корпус корабля, как лезвия блендера.

Я обернулся. Сначала Аннабет выглядела совсем как обычно. Потом на лице ее появилось озадаченное выражение. Глаза расширились.

Она рванулась, пытаясь освободиться. Она звала меня – я видел, как ее губы произносят мое имя. По выражению ее лица было ясно: она хочет сбросить путы. Это вопрос жизни и смерти. Я должен немедленно ее освободить.

Она казалась такой несчастной, что ужасно хотелось ее развязать.

Я принудил себя не смотреть назад. И приказал «Мести королевы Анны» увеличить скорость.

Остров показался из тумана только краешком, в воде плавали куски дерева и стекловолокна, обломки старых кораблей, даже спасательные жилеты из самолетов.

Как может музыка сбить столько душ с истинного пути? То есть, конечно, есть штук сорок песен, от которых у меня начисто сносит крышу, но все-таки… О чем же поют эти сирены?

На один опасный миг я понял любопытство Аннабет. У меня возникло искушение вытащить заглушки всего на минуточку. Я чувствовал, как голоса сирен вибрируют в обшивке корабля, пульсируют у меня в голове вместе с гулом крови.

Аннабет меня умоляла. По ее щекам текли слезы. Она рвалась из пут так, словно они отделяли ее от чего-то дорогого ее сердцу.

«Как ты можешь быть таким жестоким? – кажется, кричала она. – Я думала, ты мой друг».

Я в ярости вглядывался в затянутый туманом остров. Хотелось сорвать крышечку с шариковой ручки, чтобы она превратилась в меч, но вокруг не наблюдалось никого, с кем можно сражаться. Как можно биться с песней?

Я изо всех сил старался не смотреть на Аннабет. Минут пять мне это удавалось.

Это оказалось огромной ошибкой.

Когда я все же не выдержал и обернулся, то увидел… груду перерезанных веревок. У мачты никого не было. На палубе валялся бронзовый нож Аннабет. Ей как-то удалось до него дотянуться. Я совершенно забыл ее разоружить.

Метнувшись к борту, я увидел, что она, отчаянно молотя руками по воде, плывет к острову, а волны несут ее прямо на зубчатые скалы.

Я изо всех сил прокричал ее имя, но все без толку. Она была околдована и плыла прямо навстречу смерти.

Оглянувшись через плечо, я крикнул штурвалу:

– Жди!

И прыгнул за борт.

Я вошел в воду как нож в масло и приказал течениям как можно быстрее нести меня вперед.

Я вырвался на поверхность и сразу заметил Аннабет, но потом ее накрыла волна и понесла прямо между двух скал-клыков, острых как бритва.