Ярослав Морозов - Ларин Петр и фабрика волшебства

В столовой над столом висел абажур с золотой бахромой, и от его света помещение выглядело очень уютным. Наталья Ивановна поставила на стол чашки, тарелки.

— Садись, где тебе удобнее, — Илья Данилович отодвинул стул.

Ларин сел, положив руки на колени.

Стены столовой были украшены различными бабочками и жуками, наколотыми на металлические шпильки. Маленькие, большие, яркие, пёстрые или почти серые насекомые замерли на стенах.

— Вы что, здесь и живёте? — спросил Ларин.

— И живём, и работаем, — ответил Илья Данилович.

— Вы, наверное, учитель биологии?

— Нет, это не я учитель биологии, — мягким тёплым голосом сказал Илья Данилович, — моя супруга преподаёт биологию, ботанику, зоологию и анатомию.

— А вы? — спросил Ларин и попытался сквозь стёкла очков увидеть глаза Ильи Даниловича. Ему это удалось.

— Я директор школы. Через несколько дней начнутся занятия, поэтому мы тут и хлопочем.

— А где же все дети?

— Приедут, — сказал директор.

— Они что, здесь и живут?

— Живут, когда учатся, на каникулы уезжают. Ты в каком классе учишься?

— Должен был пойти в шестой, — ответил Ларин.

— А учишься хорошо?

Ответить не дала Наталья Ивановна. Она поставила на стол поднос с едой.

— Что ты гостя мучишь своими вопросами? Вначале человека покормить надо, он ведь устал с дороги, а потом расспрашивай. Какой-то ты, Илья Данилович, странный, словно сам никогда в лесу не плутал.

— Приходилось, — ответил директор школы. — Только я не в этом лесу плутал, а в том, где всё совсем по-другому, — задумчиво произнёс Илья Данилович, подвигая чашку к мальчику.

В чашке оказался не чай, а какой-то отвар, очень вкусный, сладкий, цвета янтаря.

— Ты устал, это придаст тебе силы, — сказала Наталья Ивановна. — А потом поешь. И спать будешь крепче.

Вкус и запах напитка напомнил Петру Ларину больницу и то горькое снадобье, которое заставила выпить бабушка. Он не стал спрашивать, что это, и выпил целую чашку.

— Я уже сыт, спасибо, — сказал Пётр, чувствуя, что вот-вот заснёт.

Наконец-то он был в тепле, безопасности, и ему казалось, что всё плохое миновало и ничего скверного с ним не случится.

— Да ты уже засыпаешь, — сказала хозяйка и взглянула на мужа. — Илья Данилович, я постелила мальчику в твоём кабинете, так что проводи его, будь любезен.

Кабинет директора школы ничем особенным Петра Ларина не поразил. Старый кожаный диван с круглыми валиками, дубовый письменный стол, огромный, как стол для игры в бильярд, шкафы с книгами. Над диваном на стене висели многочисленные старинные карты. Это были карты звёздного неба, чёрные, с белыми точками и едва заметными линиями, соединяющими эти точки. Названия созвездий и планет были написаны на латыни.

Глаза закрылись сами. Он уже не слышал, как в комнату вошла Наталья Ивановна, погасила свет и тихо прикрыла за собой дверь. Супруги Преображенские сидели в столовой, пили чай и разговаривали.

— Знаешь, по-моему, он хороший мальчишка.

— Да, только в жизни ему не повезло.

— Что с ним случилось?

— Он недавно отца потерял.

— А мать у него есть? — спросила Наталья Ивановна, глядя в глаза мужа.

— Мать у него есть, но она не с ним.

— Так что, выходит, он сирота?

— Да, — сказал директор. — Он всегда был очень одинок.

— А друзья у него есть?

— Нет, — сказал директор.

— Никак не могу привыкнуть, что ты так много знаешь. Уже тридцать лет живём вместе, а я каждый день удивляюсь.

— Не пойму только, что он здесь делает? — задумчиво произнёс Преображенский, рисуя на скатерти пальцем загадочный знак, похожий на завиток панциря улитки.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Я ещё не решил. Но чувствую, основные события впереди.

Илья Данилович устроился в кресле, положив на колени толстую книгу в деревянном переплёте с пожелтевшими страницами, испещрёнными цветными буквами.

Наталья Ивановна решила выстирать одежду мальчика, чтобы та к завтрашнему утру высохла. Она опустила брюки в воду, замочила их и только тут спохватилась: «А карманы-то я не посмотрела!» При этом она механически продолжала тереть намыленную ткань. Она запустила руку в карман и извлекла потрёпанный конверт. Часть бумаги сильно истрепалась, но адрес школы прочитывался.

Наталья Ивановна насухо вытерла руки и направилась к мужу:

— Хочу тебе сказать: он искал нашу школу! — Наталья Ивановна протянула на ладони влажный истрёпанный конверт.

— Действительно, искал. Как это я сам до этого не додумался?

— Ну не всё же тебе дано знать, иногда и я могу помочь.

Утром, когда солнечный диск золотым краем показался над лесом, мальчик открыл глаза. Он лежал и смотрел на карту звёздного неба, проговаривая названия планет и созвездий.

Наталья Ивановна радушно встретила мальчика, усадила на то же место, где он сидел вечером. Сейчас, при дневном свете, столовая выглядела совсем обычной. Да и Наталья Ивановна показалась ему намного моложе.

— Все дети должны есть овсянку, хотя и не все её любят.

— Я люблю, — признался Пётр и сразу вспомнил, как не хотелось вставать, когда отец будил его по утрам. Сейчас он согласился бы на всё, лишь бы отец был рядом.

Из глаз Ларина покатились слёзы.

На подоконниках росли цветы, которые были необычных расцветок и источали тонкий аромат. Хотелось подойти к каждому горшочку и рассмотреть цветок.

В коридоре свернули направо и остановились перед дверью с блестящей ручкой. На двери красовалась металлическая табличка с единственным словом — «Директор».

Ларин поднял руку и трижды постучал.

— Входите, Ларин Пётр, — раздался знакомый голос.

Толкнув дверь, мальчик вошёл в кабинет. Наталья Ивановна осталась за дверью. Кабинет директора был огромным, как класс. Мебель казалась маленькой, даже какой-то кукольной. Большой директорский стол, а от него в направлении двери второй длинный стол со стульями. Напротив окон во всю стену располагались стеллажи, закрытые стеклом. Там за стеклом на прозрачных полках стояли всевозможные призы, дипломы, грамоты. Справа у двери вешалка, на ней одиноко висела широкополая шляпа.

— Проходи, Ларин Пётр, присажиснял очки и принялся вытирать их руками — так, как это делают все дети.

Наталья Ивановна сделала вид, что не заметила, как плачет мальчик. Она появилась в столовой, когда Пётр доедал кашу и ложка звякала о дно тарелки.

— Илья Данилович просил, чтобы после завтрака ты зашёл к нему.

— Куда? — задал вопрос Ларин.

— В кабинет, в школу. Я тебя провожу.

Они обошли здание, поднялись на высокое крыльцо и остановились перед массивной дубовой дверью. Справа у двери висела металлическая табличка: «Специализированная школа № 7 для одарённых детей». Тяжёлая дверь открылась на удивление легко и бесшумно. Широкий коридор, золотистый паркет, бело-голубой потолок с нарисованными облаками. Когда мальчик шёл по коридору, то ему показалось, что потолок стеклянный и он видит летящие над собой облака.