Ярослав Морозов - Ларин Петр и фабрика волшебства

В одной из комнат горел свет, но шторы были плотно сдвинуты. Захар знал, подглядывать нехорошо, но судьба пропавшей девочки волновала всех. Он тоже отвечал за детей, и груз ответственности с себя не снимал.

Он раздвинул руками колючие кусты шиповника. На кустах уже не было листьев, лишь переплетённые стебли, жёсткие, как колючая проволока. Подошёл к окну. В доме было тихо, как вначале показалось Захару. Затем он услышал негромкий голос.

Осенний холодный ветер помог Захару. Он налетел быстрым порывом, качнул короткие шторы, и в щель, образовавшуюся на короткое мгновение, он увидел странную картину, от которой даже вздрогнул: за столом сидели две Изольды Германовны, похожие как две капли воды.

«Может, это отражение в зеркале? — подумал Захар. Но шторы уже сомкнулись. — Ну, ветер, помоги! Дуй скорее!»

И ветер словно услышал садовника. Вначале зашумели вершины сосен, полетели иголки, закачались кусты, и шторы вновь разлетелись. Спиной к нему сидела одна Изольда, а напротив другая — с картами в руках. Не веря собственным глазам, Захар тряхнул головой и ущипнул себя за щёку, предполагая, что это видение. Когда же открыл глаза, то увидел лишь ту Изольду, которая сидела к нему спиной и медленно раскладывала пасьянс.

Над головой садовника что-то пискнуло, и в плечо ударила летучая мышь, повисла на куртке. Захар быстро сбросил её и зашагал прочь.

«Да, виданное ли дело. Наверное, их на самом деле две или три, они по очереди ходят на занятия. Но зачем скрывать, ведь всё равно одну зарплату получают. А может быть, мне показалось всё-таки? Но летучая мышь была, а их быть не должно, они уже спят. Права ворона, есть летучие мыши, несмотря на позднюю осень. Что-то в природе происходит непонятное, — Захар употребил неожиданно для самого себя научный термин, — аномалия какая-то».

В домике садовника было тепло. Ворона с перевязанным крылом лежала на столе, поджав под себя лапки. Гурд её охранял. Он сидел у стола и время от времени поглядывал на чёрную птицу умными, понимающими глазами.

По виду хозяина пёс догадался, что тот чем-то озабочен, подошёл к Захару и ласково потёрся о ногу, дескать, не волнуйся, утро вечера мудренее, ложись спать, а я тут присмотрю за хозяйством.

И Захар, не раздеваясь, лёг на диван и уснул.

А вот Софья Туманова долго не могла уснуть. Она переживала за Клару, с которой уже была знакома несколько лет и сумела подружиться. Она переживала за внезапно пропавшую Земфиру, вспоминала суровую Изольду Германовну. И всё это путалось в голове, рассыпалось на отдельные кусочки, как разбитое зеркало, и никак не хотело складываться в цельную картину. Кусочки зеркала мелькали, как в калейдоскопе, каждый осколок отражал что-то своё.

«Как же всё сложить и при этом не поранить руки?» — с этой мыслью девочка уснула.

В комнату вошла Земфира с тем же букетом сухих цветов и одной серьгой в ухе. Девочка беззвучно прошла по комнате, словно состояла из дыма. Положила на свою кровать букет — так, как кладут на могилу. Немножко постояла, провела пальцами по струнам гитары, но они не отозвались звуками. Затем подошла к Софье, села на кровать. Пружины матраса даже не скрипнули.

— Зачем ты нас так напугала? — спросила Софья.

Земфира приложила указательный палец к губам и загадочно чуть улыбнулась.

— Дед твой приезжал, грозил школу по кирпичику разнести. А он у тебя такой весёлый, и машина у него просто супер. Мальчишки чуть с ума не сошли, когда увидели, никто не мог определить, какой она марки.

Цыганка беззвучно засмеялась.

— Ты что, говорить не можешь? Цыганка прижала палец к губам.

— Слушай, так где же ты была?

Земфира соскочила с кровати, передёрнула плечами и беззвучно щёлкнула над головой пальцами, как делала всегда, перед тем как сообщить подруге что-нибудь интересное. Потом она так же исчезла.

Софья проснулась утром и первое, что увидела, так это приоткрытую дверь в комнату. Она вскочила с кровати в длинной ночной рубашке и подбежала к постели. Букета осенних цветов на постели не было.

«Значит, это был лишь сон, — подумала Туманова. На подушке она увидела два засохших листочка, узеньких и лёгких, как пёрышки маленьких птичек. — Может, из окна залетели?»

Соня взглянула в окно: оно было закрыто, а деревья в парке были голыми. Девочка аккуратно сложила листочки в конверт, быстро привела себя в порядок и ещё до завтрака побежала к Наталье Ивановне.

Преображенская встретила Соню радушной улыбкой.

— Наталья Ивановна, миленькая, у меня к вам большущая просьба, только вы мне можете помочь.

— Что стряслось, Софья? Если это в моих силах, я с удовольствием помогу.

В руках у девочки был конверт. Она аккуратно вытряхнула из него на скатерть два сухих листочка.

— Скажите, пожалуйста, с каких растений эти листики?

Наталья Ивановна поправила очки.

— Вообще, ты сама должна уже знать. Листья деревьев и листья цветов отличаются друг от друга. Без сомнения, это листья осенних цветов.

— Каких?

— Вот этот — хризантема, не садовая, а дикая. А вот этот — астры.

— Спасибо. Значит, это не сон.

— О чём это ты, девочка?

— Где Илья Данилович?

— У себя в кабинете, — она позвала мужа.

— Илья Данилович, — сразу начала Софья, — я сегодня видела Земфиру Парамонову.

— Где? — устало спросил директор.

— Она ночью приходила в комнату.

— Соня, ты опять за старое взялась.

— А это что? — кивнула девочка на два засохших листочка. — Я их нашла на кровати Земфиры. Она вошла с букетом, цветы положила на кровать.

— А где же тогда цветы?

— Она их с собой забрала.

— Ты в следующий раз попроси, чтобы она их оставила.

— Она со мной не разговаривала, она стала призраком, ходит бесшумно, невесомая такая.

— Хорошо, допустим, — сказал Илья Данилович, передвигая на переносице очки.

— Значит, вы мне верите?

— Допустим, — повторил директор школы. — Софья, я тебе вот что скажу: Земфира жива, я это знаю. Возможно, она будет приходить не только к тебе, но и к другим детям. Но, к сожалению, вернуть её пока невозможно, хотя я над этим работаю.

— А знаете, что вчера вечером летучие мыши Изольды Германовны напали на нашу Клару?

Наталья Ивановна заволновалась.

— Где птица? — спросила жена директора.

— У Захара. Он её вчера лечил и сказал, что всё обойдется. Кстати, послушайте, Клара успела мне рассказать, что она видела не одну, а две Изольды в доме.

— Конечно, когда тебя бьют, может показаться и четыре Изольды.

— Нет-нет, — воскликнула Софья, — она увидела, а потом на неё напали мыши.

— То, что ворона могла что-то увидеть, я верю. Ступай завтракать. И, пожалуйста, никому пока ничего не рассказывай.

— Ты сам-то хоть позавтракал, Илья Данилович? — обратилась Наталья Ивановна к мужу, когда тот снимал с вешалки пальто.