Вероника Коссантели - Ископаемые

Ло запер миссис Среду в пустом стойле и взял меня под руку. Его хватка была такой же железной, как у крючка мистера Минцера.

– Ты можешь пойти со мной, – мрачно сказал он. – А если твоя подруга действительно там, остается только надеяться, что Гриссель не поджарила ее до хрустящей корочки.

Я начал было говорить, что Пруденс не моя подруга, но замолчал. Какая теперь разница? Сейчас важно только одно – мне наконец предстояло встретиться с Гриссель.

Какие чувства испытываешь перед встречей с первым настоящим драконом? То же самое ощущаешь, когда собираешься прыгнуть с очень большой высоты или прокатиться на самых крутых американских горках. В животе будто появляется узелок, от которого становится то ли страшно, то ли весело – непонятно, то ли ты счастлив, то ли тебе слегка дурно.

Чтобы Гриссель хватило места, несколько конюшен объединили в одну. Стены обуглились и почернели от сажи и копоти. От носа до кончика хвоста она была длиной чуть больше, чем вагон поезда. Сейчас Гриссель лежала на груде гладких камней, прикрыв нос кончиком хвоста и пристально глядя на экран старого переносного телевизора.

Было видно, что она очень древняя. Чешуя с медным отливом потускнела и покрылась пятнами, будто ее оставили под дождем на добрую сотню лет. Одно крыло торчало под углом, как сломанная спица у зонта, а в боку виднелась вмятина, где чешуя вся искривилась и изогнулась. Один глаз помутнел из-за катаракты и приобрел молочный оттенок, а на месте второго глаза не было ничего, кроме морщин. Но в этой старой потрепанной драконихе до сих пор чувствовалась мощь. В воздухе висела дымная завеса опасности с едва уловимым ароматом пороха и поджаренных на барбекю сосисок. Я стоял на пороге и совсем не торопился проходить вперед.

– Что у нее с глазом? – прошептал я.

– Твой святой Георгий. Он воткнул в него копье – разве нет? И решил, что она умерла. Но он был вовсе не так умен, как думал. Она сумела отползти в укрытие, и прибывшие с факелами жители деревни ее не прикончили.

Представив, как острый шип пронзает желеобразное глазное яблоко и прокручивается, я поморщился.

– Святой Георгий вовсе не мой . Он не имеет ко мне никакого отношения, – нахмурился я. – Ты же не хочешь сказать, что это та самая дракониха, которая сражалась со святым Георгием? Ведь с тех пор миновала целая вечность.

– Тысяча семьсот лет или около того. Для дракона – сущие пустяки.

Я смотрел на Гриссель, исполненный благоговейного ужаса. Она не обращала на меня внимания и была сосредоточена на программе, где рассказывали, как приготовить чизкейк.

– Что у нее с крылом? Это тоже святой Георгий?

– Нет. Оно сломалось гораздо позже. Во время войны.

– Что она делала на войне?

– Неприятная случайность, – нехотя ответил Ло. – Она летела ночью. Кто-то решил, что это вражеский самолет, и зенитное орудие прошло прямо сквозь крыло. Гриссель пережила множество исторических событий. Достаточно для того, чтобы спрятать ее подальше от людей.

Очевидно, от всех, кроме Пруденс. Девочка сидела возле груды камней, обняв колени.

– Она увидела объявление о приеме на работу, – объяснил я. – И она знает о единороге.

Ло поднял брови:

– В таком случае миссис Линд захочет ее увидеть, – сказал он. – Пусть заходит в дом.

В кухне миссис Линд только-только начала пробуждаться ото сна.

– Сколько сюрпризов в один день, – сказала она, взглянув на Пруденс. – Сначала ихтиозавр, теперь девочка…

Пруденс заметно нервничала, но я увидел, как загорелись ее глаза, когда она взглянула на Дидо в кровати для собак и на двухголового поросенка на коленях миссис Линд. Шляпа женщины лежала на кухонном столе, как обычно покрытая обглоданными фруктами.

– Какая милая шляпка, – вежливо сказала девочка.

Она протянула ладошку и прикоснулась к полоске меха на полях шляпы, затем резко отдернула руку. Из ее пальца сочилась кровь.

« Так ей и надо , – подумал я. – Не будет больше подлизываться!»

Ло рассмеялся:

– Тебе шляпка нравится, а вот ты шляпке – не очень!

Миссис Линд неодобрительно цокнула языком, глядя на раннее млекопитающее, – оно злобно верещало, рассердившись, что кто-то осмелился потревожить его сон.

– Шаловливый Мингус. – Затем она заметила розовую щеку и опаленные волосы Пруденс. – Драконий ожог, – констатировала хозяйка фермы. – Ло, достань аптечку.

Ло снял со шкафа аптечку и протянул ее миссис Линд, успев при этом что-то негромко ей сказать. Я уловил слова «незнакомцы», «Большой Найджел», «Гриссель» и «пончики».

Миссис Линд смерила Пруденс проницательным взглядом:

– Если ты предлагаешь дракону подарок и он его принимает, то он никогда не причинит тебе вреда – если только ты не попытаешься забрать подарок обратно. Тебе об этом известно?

Пруденс покачала головой.

– И почти никто не может видеть единорога, – продолжала миссис Линд. – Большинство людей видят лишь то, что ожидают увидеть. Они смотрят на Большого Найджела как на лошадь. Ты, должно быть… необычная девочка.

« Отлично , – подумал я. – Пруденс – необычная, а я обычный, как унылое Большинство Людей». Я не хотел быть Большинством Людей – я хотел быть другим .

Порывшись в аптечке здоровой рукой, миссис Линд достала маленький стеклянный флакон:

– Огурец и аликорн. По рецепту моей бабушки. Просто вотри его, и жжение прекратится.

Она задумчиво посмотрела на Пруденс:

– Пока моя рука не заживет, нам потребуется помощник. Дел невпроворот. Есть работа грязная, есть та, что кусается, а платить много я не смогу. Полагаю, такое предложение тебе не по душе?

– По душе! – выпалила Пруденс. Ее лицо стало таким же розовым, как опаленная драконом щека, будто кто-то вручил ей самый лучший подарок на свете. – Пожалуйста, да!

« Нет! – подумал я. – Пожалуйста, нет!» Где-то в глубине души я хотел, чтобы Гриссель поджарила Пруденс до хрустящей корочки. Хотел, чтобы Вормстолл оставался моей тайной. Я не собирался смешивать ферму с другими сферами своей жизни, особенно, с Пруденс.

– Она может привести этих мужчин обратно, – подло заметил я. – И может многое им рассказать.

– Я не стану, – сказала Пруденс. – Не буду. Обещаю. Никогда.

– Они все равно могут вернуться, – настаивал я, – чтобы еще раз все осмотреть. Думаете, они поверили, что миссис Среда – корова?

– Она и есть корова… в некотором роде, – Ло снял со шляпы апельсин и принялся его чистить. – Это вымерший вид, вот и все. Они не станут ломать над этим голову. И они не заметили Большого Найджела. Они не из тех людей, которые, глядя на единорога, понимают, что перед ними единорог. Поэтому у них нет причин сюда возвращаться. Почему у этого парня был крюк?