Джессика Таунсенд - Испытания Морриган Кроу

— В-вундермастер? — Морриган застыла на месте. — Эзра Шквал — Вундермастер?

— Заткнись, сказала! — Фенестра отвернулась и побежала дальше по переулку Ручейников, оставив детей изумлённо переглядываться.

Друзья продолжили разговор, только добравшись до комнаты Морриган и забравшись в постель — сегодня это были два гамака, подвешенные рядом.

— Наверное, ты перепутала. Это какой-нибудь другой Эзра Шквал? — предположил Готорн.

Морриган фыркнула:

— Ну да, ну да!.. Их же целые толпы бегают вокруг!

Пару минут царило молчание, а потом…

— Какая же я идиотка! — воскликнула она. — Джонс же говорил, что Эзра Шквал — единственный, кто может управлять вундером! Кто же тогда Вундермастер, как не он!

— Хм!.. Похоже на то.

— Ну конечно! Вот же дура! — Морриган села в гамаке и свесила ноги. — Но почему самый скверный человек на свете хочет взять в ученицы именно меня? Неужели он думает… — Она проглотила комок, вдруг застрявший в горле. — Думает, я такая же злая?

— Глупости! — ухмыльнулся Готорн, тоже садясь в гамаке. — Ничего у тебя не получится — духу не хватит. Вот я могу… У меня злобный смех лучший в мире! Муа-ха-ха-ха! — гулко захохотал он.

— Тише!

— Муа-ха-ха-ха-ха!.. — Он поперхнулся и закашлялся. — Даже горло заболело… Муа-ха-ха-ха!..

— Да заткнись, наконец! — рассердилась она. — Нет, правда, как ты думаешь, не могу я… ну, стать…

— Стать злой? Ты серьёзно? — Готорн подался вперёд, вглядываясь ей в лицо при лунном свете. — Да ну, что ты! Смешно даже думать!

— А проклятие? Оно же не просто так! Наверное, они были правы…

— Кто?

— Да все! Отец, Айви… Управление по делам про́клятых детей… вся Республика! Раз я про́клятая — значит…

— Но Юпитер же сказал, что нет никакого…

— Значит, и злая! — не слушая, заключила она.

— Да никакая ты не злая, хватит городить чепуху!

— Тогда почему меня хочет обучать самый злой на свете человек?

Готорн задумчиво пожевал губу:

— Юпитер может знать.

— Ты считаешь… — Сердце Морриган заколотилось. — Считаешь, стоит спросить?

— Ну пожалуй, — нахмурился он. — Да конечно, спроси. Обязательно спроси, ведь дело касается Вундермастера!

— Но я со Шквалом даже не встречалась, только с его помощником. Ты слышал, дама Чанда и Кеджери сказали, что Вундермастер не может попасть в Невермур: город его не пустит.

— А если он всё-таки найдёт способ? — В глазах Готорна вспыхнул ужас, и она ощутила укол вины. — Что, если Джонс за тем сюда и шастает? Это очень серьёзно, Морриган!

— Да знаю я! — Она с досадой подпрыгнула в гамаке, так что едва не выпала. — Слышал, что Фен сказала? «Не стоит шутить о дружбе с Вундермастером!» Вдруг Юпитер подумает, что я и правда с ним дружу? Захочет ли он оставаться моим спонсором? А если узнают «хорьки»… — Она представила, что скажет инспектор Флинтлок. Вот уж кто обрадуется! — Они только и ждут, когда я провалю испытания, чтобы выкинуть меня из Невермура. — Про Дикую охоту она только подумала, вслух даже говорить не хотелось.

Готорн посмотрел на неё с изумлением.

— Ты на самом деле допускаешь, что он… что Юпитер может…

— Я не знаю… — вздохнула Морриган.

Юпитер выбрал её, защитил и спас, несмотря на проклятие, но если узнает, что у неё есть второй спонсор — Вундермастер… Кто может сказать, как рыжий себя поведёт? А вдруг и впрямь передумает? Проверять это на опыте совсем не хотелось.

Готорн вылез из гамака и стал мерить шагами комнату, взвинченный до предела.

— Нельзя допустить, чтобы тебя выгнали! Я им не позволю! Нужно только придумать план… Предлагаю: если Джонс снова появится, расскажем всё Юпитеру — всё от начала до конца! Если же нет, то подождём последнего испытания, а когда нас примут в Коллегию, никто тебя уже не вышлет. Вот тогда мы и расскажем! Договорились?

— Хорошо… — Морриган тяжело вздохнула. Стыдно скрывать от Юпитера такой большой и важный секрет, а втягивать Готорна не хочется ещё больше… Но насколько же легче, когда можешь сказать «мы» вместо «я»! — Договорились, а пока…

— Не знает ни одна живая душа, — кивнул Готорн, глядя на неё с тревогой, но полный решимости. Выставил мизинец, и она зацепила его своим. — Клянусь!

Декабрь в «Девкалионе» был самым хлопотным месяцем. В холле не переставали гомонить гости, приехавшие со всех концов Свободного штата, чтобы встретить Рождество в столице.

Одним морозным утром в начале зимы Морриган обнаружила, что её новый дом за ночь превратился в чудесную страну Рождества. Коридоры украсились лентами и ветками вечнозелёных растений, а в холле словно сами собой выросли огромные ели, расцвеченные стеклянными шарами. В курительной стелились облака изумрудно-зелёного хвойного дыма, днём их сменяли красно-белые карамельные волны, а к вечеру — аппетитные имбирно-пряничные. Готовилась к празднику даже люстра. Она росла весь год и почти уже достигла первоначальных размеров, но в последнее время меняла свой вид каждые несколько дней, словно «Девкалион» никак не мог выбрать окончательную форму. Холл освещал то огромный белый медведь, то венок из остролиста, то искрящийся голубой шар. Сейчас это были сверкающие золотом сани.

В Джакалфаксе на Рождество обычно ставили довольно скромную ёлочку и вешали на неё гирлянду с лампочками — если у бабушки было праздничное настроение, что случалось нечасто. Иногда отец водил Морриган на ежегодную правительственную вечеринку, где скучные политики со своими чопорными семействами только и делали, что шептались о про́клятом ребёнке.

Здесь же, в Невермуре, торжества не утихали месяц напролёт с ежедневными вечеринками и праздничными застольями. Хоры и духовые оркестры исполняли рождественские гимны на станциях Вундерграунда. Река Юро, петляющая через весь город, стала удобной ледяной дорогой, и многие добирались в школу или на работу на коньках.

Настроение в городе царило весёлое и добродушное, но праздники принесли и дух состязания. Дома сияли и переливались огнями, друзья и соседи старались перещеголять друг друга, безумно расточая энергию вундера, каждая улица становилась пышной красочной панорамой кричащих красок, ослепляя и поражая ещё издалека. Беспечная пестрота правила бал повсюду, и Морриган не могла наглядеться на неё. Однако самое напряжённое соперничество было связано с двумя главными символическими фигурами рождественского сезона.

— Не понимаю, — хмыкнула Морриган, нанизывая попкорн и бруснику на рыболовную леску, — как он за одну ночь облетает всю сферу? Это же невозможно.