Джессика Таунсенд - Испытания Морриган Кроу

Знак над головой извещал, что отсюда отправляются поезда по линии Паутины.

— Ты не передумала? — спросил Юпитер, не отрывая взгляда от плиточного пола. Тихий голос эхом прокатился по пустому залу. — Возвращаться необязательно.

— Я знаю. — Она с тоской подумала о Готорне, своём лучшем друге, с которым так и не попрощалась, и о Джеке, который мирно спит в отеле, не подозревая, что больше её не увидит… Нет, нельзя возвращаться: из-за неё Юпитер может потерять всё. — Не передумала.

Он кивнул и потянулся за зонтом. Морриган отдёрнула руку.

— А я не могу забрать?..

— Придётся оставить здесь, — покачал он головой. — Извини.

С неохотой разжав пальцы, она смотрела с глухим раздражением, как он вешает на перила зонтик с серебряной изогнутой ручкой. Вот тебе и подарок на день рождения! А ведь она так к нему привыкла! Прыжок с крыши, полёты над городом по Зонтичной дороге, Зал теней… Юпитер позже признался, что рассчитывал на её любопытство и не мог дождаться, когда она наконец догадается отпереть секретную комнату.

— Готова? — Он взял её за руку и шагнул на жёлтую линию, проходящую по самому краю платформы. — Закрой глаза и не открывай, пока не скажу!

Морриган покорно зажмурилась, вдыхая застоявшийся воздух. Тишина длилась несколько секунд, затем вдали послышался шум поезда. Он становился неё громче, в лицо ударил холодный ветер из туннеля, раздалось шипение раздвигающихся дверей.

— Шагай смело, Морриган Кроу! — Юпитер сжал её руку и подтолкнул вперёд.

— Можно открыть глаза?

— Нет ещё.

— Куда идёт поезд? — поинтересовалась она. — Что за линия Паутины? Мы доедем до Джакалфакса или будет пересадка?

— Тихо! — Он снова сжал ей руку.

Поездка продолжалась всего несколько минут, но поезд сильно качало, и Морриган даже затошнило. Как жаль, что нельзя посмотреть вокруг!

Поезд остановился, снова зашипели, открываясь, двери, и она с удивлением вдохнула холодный уличный воздух с запахом дождя и мокрой земли.

— Теперь можешь посмотреть.

С болезненным ужасом в сердце Морриган взглянула на парадную дверь особняка Кроу.

Вот и родной дом. Хотела? Получай.

Стоп! Из Невермура в Джакалфакс они добрались всего за несколько минут? Она обернулась — никакого поезда, никакой Паутины. За спиной высились железные ворота поместья, а за ними начинался лес. Морриган тряхнула головой, отгоняя наваждение. Это невозможно!

Она потянулась к знакомому дверному молотку с серебряным вороном, но Юпитер шагнул вперёд… и прошёл насквозь, будто массивной запертой двери перед ним и не было. Прошёл и исчез.

— Это невозможно! — выдохнула она уже вслух.

Из двери появилась рука и потащила её за собой. Морриган оказалась в тускло освещённой прихожей родного дома.

— Но как?.. Почему?.. — запинаясь, пробормотала она.

Юпитер взглянул искоса:

— Фактически мы ещё в Невермуре… во всяком случае, наши тела. Вообще-то линию Паутины давно закрыли, но исследователю с девятой формой допуска… Короче, я пользуюсь кое-какими… привилегиями.

Интересно, за эти «привилегии» его тоже могут арестовать?

— Как мы можем быть в Невермуре? Это же дом моей бабушки!

Юпитер покачал головой:

— Не совсем. Мы сейчас в Паутине.

— Что это такое?

— Да всё что угодно… М-м… ну как тебе объяснить? — Юпитер тяжело вздохнул, подняв глаза к потолку. Она вспомнила, как он уже раз начинал рассказывать, и ничего не вышло. — Понимаешь, мы все часть Паутины, она всегда вокруг нас. То, что я вижу, — твои кошмары, например, или историю того зелёного чайника, — оно всё тоже существует в ней, как тончайшие неосязаемые ниточки в сети, которая всё вокруг связывает. А линия Паутины, она просто позволяет путешествовать по этим ниточкам куда захочешь. Это как бы побочный продукт исследования сфер. Её построила Лига исследователей тринадцать или четырнадцать эпох назад. Твоё тело остаётся в Невермуре, а сознание отправляется в Республику, и никто тебя там не заметит. Очень хитрая система… и очень секретная, так что, ради всех Вышних, не вздумай кому-нибудь проболтаться! Она никогда не предназначалась для общего пользования: слишком ненадёжная. Даже высшему военному командованию запрещено!

— А что может случиться?

Он поморщился.

— Не каждому подходит, вот в чём беда. Кое-кто возвращался как бы… не в себе. Тело и разум у них так и не воссоединяются по-настоящему, не синхронизуются — и люди сходят с ума. Вообще, опасная штука, если не иметь опыта.

— У меня как раз и нет опыта! — Морриган ощутила лёгкую панику. — Зачем вы меня сюда пустили?

Юпитер фыркнул:

— Если кто и может спокойно пользоваться линией Паутины, так это ты.

— Почему это?

— Потому что ты… — Он вдруг запнулся. — Потому что… ты со мной, вот почему. — Отвёл глаза. — Кстати, нам нельзя здесь долго оставаться, поняла?

Морриган не знала, радоваться или огорчаться.

— Но как… Я же не в гости хотела, а насовсем!

— Да я понял… Но ты посмотри сначала, подумай…

— Весёлого Рождества! — прервал его громкий возглас. Оскалившись в официальной улыбке, по коридору к ним шла Айви. Морриган шагнула навстречу и уже раскрыла рот для объяснений, но мачеха пронеслась мимо, шурша атласным платьем и оставим за собой облачко тошнотворно-сладкого аромата духов. — Весёлого Рождества всем!

Морриган вошла за ней в гостиную. Оживлённая толпа гостей поднимала бокалы, приветствуя хозяйку. Айви сделала знак молодому человеку за роялем, и комнату наполнил бодрый рождественский гимн. Корвус во фраке с розой в петлице встретил супругу ослепительной улыбкой.

— Надо же, вечеринку устроили! — подивилась Морриган. — Это что-то новое.

Юпитер молчал.

Она с изумлением наблюдала, как Айви с отцом танцуют посреди гостиной под аплодисменты гостей. Какой-то мужчина шепнул что-то на ухо Корвусу, и тот весело расхохотался, запрокинув голову. Случаи, когда отец так смеялся, можно было перечесть по пальцам одной руки. То есть, вообще-то пальца хватило бы и одного, включая случай сегодняшний.

— Они меня совсем не могут видеть? — спросила Морриган.

Юпитер держался позади, стоя у стены.

— Увидят, только если захочешь.

— Я хочу!

— Нет, — буркнул он. — Не хочешь.

В гостиной всё теперь стало по-другому. Обои и цветочек. Айви повесила новые шторы и сменила обивку — на лазурную с фиалковым оттенком. Везде, где только можно, висели фотографии в рамках — на всех Корвус, Айви и новорождённый младенец… нет, младенцы — близнецы. Одинаковые розовощёкие мальчуганы со снежно-белыми волосами, как у их матери. На двойной серебряной рамке выгравированы имена Вольфрам и Гунтрам с затейливыми завитушками.

Выходит, братья. Стоя посреди шумной вечеринки, Морриган пыталась переварить эту новость и никак не могла. «У меня два брата», — крутилось у неё в голове снова и снова, но смысл слов таял и уплывал, не оставляя никакого осадка.