Джессика Таунсенд - Испытания Морриган Кроу

— Перед Тьмой. Кто-нибудь из родных должен был подписать договор.

Вот оно что! Значит, та неразборчивая подпись была бабушкина. Наверное, и конверт подсунула под дверь тоже она.

— Почему бабушка?

— Мне показалось, она любит тебя.

Морриган истерически захохотала, а потом заплакала, утирая нос рукавом.

Юпитер вежливо разглядывал свои ботинки.

— Пойдём со мной, — тихо произнёс он, помолчав. — Пожалуйста… Твоя бабушка права: здесь для тебя небезопасно. Давай вернёмся в «Девкалион», там теперь твой дом, а мы твоя семья — Джек, Фен и все остальные. Ты наша, понимаешь?

— Только до тех пор, пока не провалю четвёртое испытание и не вылечу пробкой из Невермура. — Морриган всхлипнула. — А вас арестуют за государственную измену.

— Я уже говорил: поживём — увидим.

Она вытерла мокрое от слёз лицо.

— Где здесь садятся на линию Паутины?

— Где угодно. — Глаза Юпитера вспыхнули радостью и облегчением. Он похлопал Морриган по плечу, она улыбнулась сквозь слёзы. — У нас же якорь… Никогда не путешествуй по Паутине без якоря.

— Что за якорь? — нахмурилась она.

Он хитро улыбнулся:

— Тот, что я повесил на платформе. Ценный личный предмет, оставленный позади, невидимой ниточкой привязывает тебя к Невермуру и ждёт, чтобы вернуть домой. Можешь представить его сейчас?

— Зонтик? — догадалась она.

Юпитер кивнул.

— Закрой глаза и постарайся увидеть, как он висит на перилах, во всех деталях. Представь и держись за эту картинку… Можешь?

Морриган зажмурилась. Вот он зонтик, — блестящая клеёнчатая ткань, серебряная ручка с филигранью, крошечная опаловая птичка-наконечник.

— Готово, — кивнула она.

— Теперь не отпускай.

— Ладно.

Тёплые пальцы Юпитера сжали её руку. Вдалеке послышался гудок поезда.

В коридорах «Девкалиона» было всё так же тепло и уютно. Едва волоча ноги от усталости, Морриган доплелась до своей комнаты, где её ждали мягкие подушки, толстое пуховое одеяло и огонь в камине. Почему-то она не сомневалась, что его разожгли.

Потянувшись открыть дверь, она вдруг ощутила на своей руке чьи-то ледяные тонкие пальцы и в страхе отшатнулась.

— Ой!.. Это вы, дама Чанда?

— Извините, дорогая, не хотела вас напугать, — произнесла великая певица. — Сама ещё только собираюсь в постель… Мы с вами настоящие совы! Да ещё эти рождественские яства не дают уснуть… Вам тоже, наверное?

— М-м… пожалуй. — Морриган неловко улыбнулась. В голове всё ещё крутились обрывки того страшного разговора, подслушанного в курительной. «В случае неудачи с «Девкалионом» никто бы особенно не пострадал, а тут…»

— Так вот, я стала разбирать свои старые книги и коробки с записями… и нашла… — Чанда достала помятый листок бумаги, развернула и аккуратно разгладила. — Подумала, что вам это может быть интересно. Так и знала, что его портрет где-то у меня завалялся. Не новый, конечно… Тогда ему было лет двадцать или тридцать, а теперь уже далеко за сто. Как видите, печально известный Эзра Шквал был в молодости весьма хорош собой… хотя в наши дни об этом говорить не очень прилично. Только ради Вышних сил, не передавайте никому, что я назвала красивым массового убийцу, не то за мной явятся с вилами и факелами. — Она подняла брови с заговорщицким видом. — Можете оставить себе — это всего лишь репродукция с портрета маслом. Мне приятно, что вы интересуетесь историей Невермура, хотя тот её период, конечно, ужасен… Спокойной ночи, мисс Морриган! Счастливого Йоля, дорогая!

Снова сжав руку Морриган, светская красавица удалилась, бросив напоследок сердечный взгляд с ноткой сочувствия к бедняжке, которой ни за что не поступить в Вундерколлегию.

Но сейчас Морриган было не до коллегий и презентаций. У неё отнялся язык, в горле застрял комок.

Мужчина смотрел с портрета со спокойной улыбкой, в точности как при последней встрече. Каштановые с проседью волосы зачёсаны назад. Старомодный элегантный костюм сидит безупречно. Живые тёмные глаза, чуть угловатые черты, кожа, бледная до прозрачности… Тонкий белый шрам рассекает пополам левую бровь. Мистер Джонс.

Вскоре после Рождества белоснежный покров улиц превратился в жалкую серую слякоть. По окнам «Девкалиона» барабанил дождь, а веселье сменилось послепраздничным унынием, каждый час которого приближал Морриган ко дню последнего испытания, которого она страшилась весь год.

Однако, как ни странно, на первый план сейчас вышла совсем другая проблема. Два дня Морриган терзалась, не решаясь рассказать Юпитеру об Эзре Шквале и мистере Джонсе. Уже сколько раз она стояла перед дверью кабинета, до боли сжимая в руке старый портрет, но храбрость неизменно подводила.

Тем не менее поделиться отчаянно хотелось. Но как? Что она скажет? «Представляете, самый злой человек на свете мечтает взять меня в свои злые ученицы! Наведывается ко мне в Невермур уже целый год, а я никому не рассказываю, потому что…» Бред какой-то!

Больше всего хотелось посоветоваться с Готорном Свифтом. К счастью, когда ужасная тайна готова была уже выплеснуться раскалённой лавой, он вернулся наконец с родителями из Хайленда.

— Ты уверена? — спросил он, с опаской косясь на портрет. В голосе ещё теплилась надежда. — Может, это его дедушка?

Морриган раздражённо застонала, закатив глаза, наверное, в сотый раз за день. Она почти не спала и уже протоптала дорожку на ковре, бегая из угла в угол. Комната услужливо раздвигала стены всё дальше, чтобы обеспечить хозяйке необходимый простор.

— Говорю тебе, это он! Тот самый человек. Тот же шрам, та же крохотная родинка над губой, и нос, и всё остальное. Если это не мистер Джонс, то я не Морриган Кроу!

— Но зачем ему притворяться собственным помощником?

— Потому что он не состарился ни на один день за сто лет с тех пор, как его нарисовали! — Она поднесла листок с портретом к самому носу мальчика. — Ты посмотри внимательно! Сам же видел его в День Всех Святых, ты вспомни.

Выпятив губы, Готорн долго вглядывался в изображение. Наконец с тяжёлым вздохом неохотно кивнул:

— Ну да, больше некому быть. Этот шрам…

— Вот именно!

Он нахмурился:

— Но дама Чанда говорила, что…

— Да, я помню, — перебила Морриган. — Изгнан из Свободного штата… А Кеджери сказал, что город не пускает его своей древней магией.

— Вот именно. А ещё воздушные войска, Королевский совет магов, Лига исследователей и все остальные. Через такую толпу не проберётся никто, даже Вундермастер.