Джессика Таунсенд - Испытания Морриган Кроу

Интересно, а где бабушка? Не успела она подумать, как поняла, что знает.

В Зале мёртвых Кроу было темно и тихо. Таким его Морриган и запомнила — холодным, пустым и пахнущим плесенью. Изменилось лишь одно: на стене появился её собственный портрет.

На самом деле комната называлась скучно — Портретный зал, а Залом мёртвых Кроу его называла только Морриган. Действительно здесь висели изображения только членов семьи, и только умерших. Почему-то бабушка особенно любила проводить здесь время, иногда целые часы, и если её приходилось искать, оказывалась неизменно в этом скучном зале, вглядываясь в длинный ряд портретов, начиная с Труппа Кроу, прапрапрадедушки Морриган, случайно застреленного слугой на охоте, и заканчивая Камамбером Кроу, любимым гончим псом отца, который сожрал в ванной целый ящик обмылков и подох, истекая пеной из пасти.

К удивлению Морриган, для неё освободили почётное место между двоюродной бабкой, достопочтенной Вороной Кроу, упавшей с лошади, и дядей Бертрамом, братом Корвуса, который скончался в молодости от лихорадки. Вообще-то бабушка всегда очень придирчиво выбирала, какой портрет куда вешать. К примеру, покойная мать Морриган оказалась в самом дальнем конце зала, среди менее любимых домашних питомцев и всяких четвероюродных родственников.

Портрет Морриган заказали живописцу, который рисовал семейство Кроу уже более шести десятков лет. Совсем старенький и медлительный, он заставлял её стоять неподвижно целыми часами и без конца ворчал, размахивая кистью: «Не дёргайся!», «Я вижу, как ты дышишь!» и «Перестань чесать нос, озорница!».

Во время последнего сеанса, который состоялся как раз в тот памятный день Тьмы, в комнату вошла Айви с портновским метром и стала снимать мерку с Морриган, прижимая к уху телефонную трубку. «Длина сто сорок, — говорила она, — да, не меньше… о нет, пошире… Она широкоплечая… А красное почём? Нет, тогда лучше сосну… Нет-нет, Корвус захочет красное: мы не можем выглядеть дёшево… Обивка — розовый шёлк, конечно… Подушка с оборками и розовая лента вокруг… Доставите домой, я надеюсь? Что значит — когда?! Завтра, и пораньше!» Закончив, она вышла, так и не сказав ни слова ни художнику, ни падчерице.

Когда Морриган поняла, о чём шла речь, то долго сокрушалась про себя, что будет лежать во всём розовом, и в результате получилась на картине мрачная, со скрещенными на груди руками.

Сейчас она видела готовый портрет впервые, и он ей понравился.

— Кто здесь?

Бабушка стояла у окна, освещённая лишь слабым светом из прихожей. Парадное чёрное платье, знакомое ожерелье на шее, высоко уложенные седые волосы. От старушки веяло любимым сандаловым ароматом.

Морриган робко шагнула к окну:

— Бабушка, это я.

Старшая Кроу прищурилась, окидывая взглядом тёмный зал.

— Здесь кто-то есть? Отвечайте!

— Почему она меня не видит? — прошипела Морриган, обернувшись к Юпитеру.

— А ты давай старайся! — Он подтолкнул её вперёд.

Она глубоко вдохнула, сжала кулаки и подумала изо всех сил: «Увидь меня, пожалуйста!» Потом повторила:

— Бабушка, это я! Я здесь, прямо перед тобой!

— Морриган? — хрипло прошептала старшая Кроу. Глаза испуганно вытаращились, она подалась вперёд. Тряхнула головой, всё ещё не веря. — Ты?.. Не может быть!

— Видишь меня теперь?

Белёсые старческие глаза Орнеллы Кроу пристально всматривались в лицо внучки. Во взгляде мелькнул страх — впервые на памяти Морриган.

— Нет… нет!

— Ты только не волнуйся… — Морриган выставила руки, как будто успокаивала испуганное животное. Это не привидение, не призрак — я настоящая, живая. Я не умерла, просто…

Бабушка вновь потрясла головой:

— Морриган!.. Нет!.. Почему ты здесь? Зачем ты вернулась в Республику? Тебе здесь нельзя… Они придут за тобой… Дикая охота — она придёт!

Сердце пронзил ледяной укол. Морриган взглянула на Юпитера, который уставился в пол, засунув руки в карманы.

— Откуда она знает про охоту?..

Но старая хозяйка поместья Кроу уже повернулась к нему с исказившимся от бешенства лицом.

— Ты?.. Идиот! Зачем ты притащил её? Обещал же держать при себе в Невермуре! Клялся, что она никогда не покинет Свободный штат! С какой стати ты вдруг явился?

— Мы на самом деле не здесь, мадам. — Юпитер поспешил объяснить, шагнув вперёд и быстро проведя рукой сквозь её тело. Бабушка вздрогнула и отшатнулась. — Мы прошли по линии Паутины, а сами остались дома… Ну то есть… это долго объяснять. Просто Морриган очень хотела повидаться, вот и… Я решил, что она заслуживает…

— Ты обещал никогда не возвращать её в Джакалфакс! — не унималась старушка. — Клялся мне… Здесь опасно, здесь… Морриган, ты должна немедленно…

— Морриган? — раздался голос в дверях. Щёлкнул выключатель, и Зал мёртвых Кроу залил яркий свет. Корвус быстро подошёл к матери, его синие глаза гневно сверкнули. Морриган испуганно сжалась, но отец её не заметил. Он взял бабушку за плечи и легонько встряхнул. — Мама, ты в своём уме? Что с тобой творится? Да ещё в такой день… Сегодня Рождество, во имя Вышних!

С дрогнувшим лицом Орнелла глянула через плечо сына на внучку.

— Нет-нет, ничего… Ничего, Корвус, просто воображение разыгралось.

— Ты назвала её имя! — прошипел он в ярости. — Я слышал из коридора! А если кто-то из гостей тоже услышал?

— Никто ничего не слышал… уже всё, дорогой, уже всё. Просто… просто вспомнилось.

— Мы дали клятву, мама! Поклялись никогда больше не произносить это имя! — зарычал он. Морриган задохнулась, прижав ладони к щекам. — Не хватало ещё всем напоминать — теперь, когда у меня появились выходы на федеральное правительство! Если кто-нибудь из партии Зимнеморья… — Он оборвал речь, губы его сжались в тонкую линию. — Мама, сегодняшний день очень важен для меня. Не пачкай его этим именем!

— Корвус…

— Этого имени больше не существует!

Канцлер Кроу резко повернулся на каблуках и прошёл сквозь невидимую дочь, покидая зал.

Ледяной воздух обжёг лёгкие. Морриган смогла вдохнуть, только добежав до ворот. Она согнулась, упершись в колени и с трудом приходя в себя. Интересно, почему так ясно ощущается колючий ветер на лице и твердая земля под ногами, запах дождя и бабушкиных духов, когда даже родной отец, глядя в упор, её не заметил?

Она слышала даже шаги Юпитера по гравию подъездной дорожки. Он молча остановился в ожидании — ни советов, ни сочувственных слов, ни самодовольного «я же говорил». Просто ждал.

Наконец Морриган распрямилась, тяжело переводя дух.

— Она знала… бабушка. Знала, что я жива.

— Да.

— Даже о Дикой охоте знала.

— Да.

— Откуда?

— Я ей рассказал.

— Когда?