Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

Гарри живо вспомнил вопящий и плюющийся портрет матери Сириуса в холле номера 12.

— Да уж наверняка, — буркнул он.

— Вот-вот, — кивнул Думбльдор. — И если так, дом, вероятнее всего, отойдёт старшему из ныне здравствующих родственников Сириуса, а именно его кузине Беллатрикс Лестранж.

Гарри сам не заметил, как вскочил с кресла; телескоп и кроссовки, лежавшие у него на коленях, покатились по полу. Беллатрикс Лестранж, убийца Сириуса, унаследует его дом?

— Нет.

— Нам бы тоже не хотелось, чтобы она его получила, — спокойно проговорил Думбльдор. — Но тут полно сложностей. Например, мы не знаем, удержится ли наша собственная защита теперь, когда дом больше не принадлежит Сириусу. Вдруг Беллатрикс в любой момент может появиться на пороге? Естественно, нам пришлось выехать, пока положение не прояснится.

— Но как узнать, мой дом или нет?

— К счастью, — ответил Думбльдор, — проверить довольно просто.

Он отставил пустой кубок на столик рядом с креслом, но больше ничего сделать не успел, потому что дядя Вернон истошно заорал:

— Может, уберёте эти проклятущие штуки?

Гарри оглянулся. Дурслеи прикрывали головы руками: кубки выплясывали у них на макушках, во все стороны разбрызгивая мёд.

— Ах, простите, виноват, — промолвил Думбльдор и поднял волшебную палочку. Кубки исчезли. — Только, знаете, гораздо вежливей было бы выпить.

Судя по лицу дяди Вернона, у него на языке вертелось множество ядовитых ответов, но он лишь сильнее вжался в спинку дивана рядом с женой и сыном и промолчал, не сводя поросячьих глазок с волшебной палочки.

— Понимаешь, — Думбльдор снова повернулся к Гарри, — если ты правда унаследовал дом, то тебе достался и...

Он в пятый раз взмахнул палочкой. Раздался громкий треск, и на ворсистом ковре гостиной появился домовый эльф в каких-то грязных тряпках. У него были большие, как у летучей мыши, уши, нос-хоботок и огромные, в кровавых прожилках, глаза. Тётя Петуния пронзительно завизжала: такая пакость да на её ковре! Дудли мигом подобрал большие босые ноги и поднял их чуть ли не выше головы, словно опасаясь, что гадкое существо влезет на него по пижамным штанам. А дядя Вернон громко зарычал:

— Это что ещё за мразь?

— Шкверчок, — договорил наконец Думбльдор.

— Шкверчок не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт! — скрипуче и почти так же громко, как дядя Вернон, затараторил домовый эльф. Он топал длинными шишковатыми ступнями и исступлённо тянул себя за уши. — Шкверчок служит мисс Беллатрикс, да-да-да, Шкверчок служит Блэкам, Шкверчок хочет к новой хозяйке и не пойдёт служить поганому Поттеру, не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт!

— Как видишь, Гарри, — повысив голос, чтобы заглушить непрерывное «не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт», сказал Думбльдор, — Шкверчок выражает нежелание переходить под твоё покровительство.

— Ну и наплевать, — буркнул Гарри, гадливо посмотрев, как эльф корчится и топает ногами. — Мне он не нужен.

— Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт...

— Ты предпочтешь, чтобы он достался Беллатрикс Лестранж? Зная, что весь последний год он жил при штаб-квартире Ордена Феникса?

— Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт...

Гарри поглядел на Думбльдора. Ясно, что Шкверчка нельзя отдавать Беллатрикс, но... Стать хозяином и отвечать за того, кто предал Сириуса? Самая мысль отвратительна.

— Отдай ему какой-нибудь приказ, — предложил Думбльдор. — Если Шкверчок теперь твой, он будет вынужден повиноваться. А если нет, нам придётся найти способ не пустить его к законной хозяйке.

— Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт, НЕ ПОЙДЁТ!

Крики перешли в завывания, и Гарри не придумал ничего лучше, кроме как цыкнуть:

— Шкверчок, заткнись!

Тот словно подавился. Он выпучил глаза и, не переставая разевать рот, схватился за горло. Несколько секунд эльф судорожно пытался сглотнуть, а потом бросился лицом на ковёр (тётя Петуния горестно заскулила) и в отчаянной, хоть и абсолютно безмолвной истерике заколотил по полу руками и ногами.

— Что ж, это всё упрощает, — обрадовался Думбльдор. — Сириус знал, что делает. Гарри, ты — законный владелец дома номер двенадцать по площади Мракэнтлен и Шкверчка.

— А обязательно... чтобы он жил со мной? — Гарри в ужасе посмотрел на эльфа, извивающегося у него под ногами.

— Нет, раз ты этого не хочешь, — ответил Думбльдор. — Если не возражаешь, предлагаю отправить его в «Хогварц», на кухню. Там он будет под присмотром у наших эльфов.

— Да, — с облегчением согласился Гарри, — так и сделаем. Эмм... Шкверчок! Хочу, чтобы ты отправился в «Хогварц» и работал на кухне вместе с другими эльфами.

Шкверчок — он теперь лежал на спине и сосредоточенно сучил сразу всеми конечностями — окинул Гарри взором, полным невыразимого омерзения, и с громким хлопком исчез.

— Прекрасно, — сказал Думбльдор. — Но есть ещё гиппогриф, Конькур. После смерти Сириуса за ним приглядывал Огрид, но теперь Конькур твой, и если у тебя есть иные соображения...

— Нет, — сразу ответил Гарри, — пусть остаётся с Огридом. По-моему, самому Конькуру тоже так лучше.

— Огрид будет в восторге, — улыбнулся Думбльдор. — Он так радовался встрече. Кстати, в интересах безопасности мы решили временно переименовать Конькура в Курокрыла, хотя вряд ли в министерстве догадаются, что это тот самый гиппогриф, которому они когда-то вынесли смертный приговор. Ну-с, Гарри, ты упаковал вещи?

— Э-э-э...

— Сомневался, что я появлюсь? — усмехнулся проницательный Думбльдор.

— Я сейчас... мигом... закончу, — выпалил Гарри, хватая с пола телескоп и кроссовки.

На сборы ушло чуть больше десяти минут. Наконец Гарри выудил из-под кровати плащ-невидимку, завинтил пузырёк с разноцветными чернилами, сунул их в сундук, водрузил поверх котёл и с трудом закрыл крышку. После чего, одной рукой волоча сундук, а в другой держа клетку с Хедвигой, спустился на первый этаж.

Он огорчился, не обнаружив в холле Думбльдора, — придётся ещё раз заходить в гостиную.

Там все молчали. Думбльдор тихонько напевал и явно чувствовал себя вполне комфортно, но в целом атмосфера густотой напоминала застывший заварной крем. Гарри, не осмеливаясь взглянуть на родственников, сказал:

— Профессор, я готов.

— Прекрасно, — отозвался Думбльдор. — Остаётся последнее. — Он повернулся к Дурслеям: — Вам, без сомнения, известно, что через год Гарри станет совершеннолетним...

— Нет, — возразила тётя Петуния. Это было первое, что она произнесла за всё время.

— Простите? — вежливо переспросил Думбльдор.

— Не достигнет. Он на месяц младше Дудлика, а тому восемнадцать только через два года.

— Вот как, — любезно проговорил Думбльдор. — Но колдуны достигают совершеннолетия в семнадцать.