Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

— Ваш колледж — это какой?

— Я был куратором «Слизерина», — ответил Дивангард и, увидев, как изменилось лицо Гарри, погрозил ему толстым пальцем: — Ну-ну! Нечего! Ишь надулся. Ты ведь в «Гриффиндоре», как и она? Обычно это семейное. Не всегда, впрочем. Слышал про Сириуса Блэка? Наверняка... Было в газетах последнюю пару лет... Он недавно умер...

Невидимая рука связала внутренности Гарри в тугой узел.

— Не важно, главное, в школе они с твоим папой были закадычные друзья. Так вот, представь: все Блэки учились в моём колледже, а Сириус попал в «Гриффиндор»! Прямо беда — такой талантливый мальчик. Я, понятно, заполучил его братца Регула, но ведь хотелось полный комплект...

Дивангард говорил как заядлый коллекционер, которого обошли на аукционе. Он погрузился в воспоминания и невидяще смотрел перед собой, время от времени лениво поворачиваясь, чтобы спина прогревалась равномерно.

— Конечно, твоя матушка муглорождённая... Я, когда узнал, не поверил. Был уверен, что она чистокровка, с её-то способностями.

— Моя лучшая подруга тоже муглорождённая, — сказал Гарри, — и притом лучшая ученица в нашей параллели.

— Бывает же... Правда, странно? — проговорил Дивангард.

— Не особенно, — сухо ответил Гарри.

Дивангард удивлённо вскинул брови.

— Только не надо обвинять меня в муглофобии! — воскликнул он. — Нет-нет-нет! Я же говорю, твоя мама — одна из моих любимиц на все времена. А ещё Дирк Крессуэлл, классом младше — он сейчас глава отдела по связям с гоблинами, — тоже из муглов и очень одарённый мальчик... к тому же снабжает меня всякими полезными сведениями о внутренних делах «Гринготтса»!

Гораций с довольной улыбкой покачался на каблуках и показал на буфет. Там сверкали рамками бесчисленные фотографии, на которых толпилось множество людей.

— Все бывшие ученики, и все с автографами. Посмотри, вон Барнабас Дашнадаш, главный редактор «Оракула». Всегда интересуется моим мнением о текущих событиях. А вот Канал Амброзии из «Рахатлукулла» — на каждый мой день рождения корзина подарков, а всё потому, что я познакомил его с Цицероном Харкиссом, первым работодателем! А сзади — чуть-чуть вытяни шею и увидишь — Гвеног Джонс, капитанша «Граальхедских гарпий»... Люди просто поражаются, что я так близко знаком с «Гарпиями»! К тому же бесплатные билеты когда хочешь!

Казалось, мысль об этом безмерно его порадовала.

— И все они знают, где вас искать и куда отправлять подарки? — удивился Гарри. Поразительно, что Упивающиеся Смертью до сих пор не обнаружили Дивангарда, раз к нему чуть ли не каждый день прибывают корзины, билеты и визитёры, интересующиеся его мнением и советами.

Улыбка исчезла с лица Дивангарда так же быстро, как кровь со стен его дома.

— Разумеется, нет, — буркнул он, недовольно покосившись на Гарри. — Я уже год ни с кем не общался.

Похоже, его и самого неприятно поразили эта слова; он расстроенно помолчал. Затем пожал плечами:

— Как бы там ни было... в наше время разумно держаться в тени. Думбльдору хорошо говорить, но... Вернуться в «Хогварц» сейчас — всё равно что публично объявить о вступлении в Орден Феникса! Конечно, они молодцы, храбрецы и прочее, но мне лично не по душе процент смертности...

— Чтобы преподавать в «Хогварце», не обязательно состоять в Ордене, — с плохо скрытым презрением сказал Гарри. Мог ли он сочувствовать капризному Дивангарду, помня, что Сириус жил в пещере и питался крысами? — Учителей в Ордене совсем мало, и никого ещё не убили, разве что Страунса, но тот сам виноват — работал на Вольдеморта.

Гарри был уверен, что Дивангард из тех, кто боится страшного имени, и точно: толстяк содрогнулся и возмущённо ахнул. Не обратив на это внимания, Гарри продолжил:

— Вообще, пока Думбльдор директор, преподаватели защищены лучше всех; известно ведь, что Вольдеморт одного Думбльдора и боится.

Дивангард молча смотрел в пространство, очевидно обдумывая услышанное, а потом будто нехотя пробормотал:

— Да, верно, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут никогда не бросал вызов Думбльдору... И вот ещё что: я же не присоединился к Упивающимся Смертью, и Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вряд ли числит меня своим другом... Значит, безопаснее возле Альбуса... Не стану лукавить, смерть Амелии Боунс меня потрясла... если уж она, при всех знакомствах и связях в министерстве...

Вернулся Думбльдор. Дивангард вздрогнул, точно совершенно о нём забыл.

— А, вот и ты, — сказал он. — Что так долго? Желудок не в порядке?

— Нет, на мугловые журналы засмотрелся, — ответил Думбльдор. — Обожаю узоры для вязания. Гарри, пожалуй, мы с тобой злоупотребили гостеприимством Горация. Нам пора.

Гарри без тени сожаления вскочил с кресла. Зато Дивангард приуныл:

— Уже?

— Да, пора. Я прекрасно вижу, когда дело проиграно.

— Проиграно?..

Дивангард заволновался. Он нерешительно крутил толстыми большими пальцами, глядя, как Думбльдор застёгивает пуговицы на дорожном плаще, а Гарри — молнию на куртке.

— Ну-с, дорогой Гораций, очень жаль, что тебя не заинтересовало моё предложение. — Думбльдор, прощаясь, поднял здоровую руку. — Мы в «Хогварце» были бы рады твоему возвращению. Но если захочешь нас навестить, милости просим. Примем, несмотря на всю самоновейшую защиту.

— Да... что ж... очень любезно... как я сказал...

— Тогда до свидания.

— До свидания, — попрощался и Гарри.

Они уже выходили, когда сзади раздался крик:

— Ну хорошо, хорошо, согласен!

Думбльдор обернулся к Дивангарду. Тот, задыхаясь, стоял на пороге гостиной.

— Согласен забыть об отдыхе?

— Да, да, — нетерпеливо закивал Дивангард. — Пусть я сумасшедший, но согласен.

— Чудесно, — просиял Думбльдор. — Тогда, Гораций, надеюсь увидеться первого сентября.

— Да уж непременно, — проворчал Дивангард.

Уже на садовой дорожке до Гарри и Думбльдора донеслось:

— Я потребую прибавки жалованья!

Думбльдор коротко хохотнул. Калитка захлопнулась, и они в темноте и клубящемся тумане стали спускаться с холма.

— Молодец, Гарри, — похвалил Думбльдор.

— Я же ничего не сделал, — удивился тот.

— Ещё как сделал. Ты показал Горацию, сколько он выиграет, вернувшись в «Хогварц». Он тебе понравился?

— Э-эм...

Гарри не знал, что ответить. Дивангард был по-своему приятен, но слишком тщеславен и вопреки всем заверениям слишком удивился, что из муглорождённой получилась хорошая ведьма. Впрочем, Думбльдор избавил Гарри от необходимости всё это высказывать.

— Гораций, — заговорил он, — очень любит спокойную жизнь. А также общество знаменитых, успешных и облечённых властью людей. Ему приятно сознавать, что он оказывает на них влияние. Сам он на трон никогда не стремился; с его точки зрения, удобней сидеть сзади — можно, образно выражаясь, вытянуть ноги. В «Хогварце» он непременно выбирал себе любимчиков — за целеустремлённость, ум, обаяние или талант, причём обладал прямо-таки сверхъестественным чутьём на будущих звёзд. Гораций создал нечто вроде клуба фаворитов и помогал завязывать полезные знакомства, обязательно с выгодой для себя, не важно какой, будь то бесплатная коробка любимых ананасовых цукатов или возможность порекомендовать своего человечка в отдел по связям с гоблинами.