Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

— Реддль вернулся?

— Ага, бросил её, и поделом, будет знать, как выходить замуж за мразь! — Морфин опять плюнул на пол. — Да ещё и обокрала нас! Где медальон, а? Где медальон Слизерина?

Вольдеморт молчал. Морфин быстро довёл себя до исступления; он размахивал ножом и кричал:

— Обесчестила нас, шлюшка! А ты кто такой? Припёрся тут и расспрашивает! Всё забыто, ясно? Давно забыто всё...

Он пошатнулся и случайно отвёл глаза. Вольдеморт метнулся вперёд. В тот же миг на дом упала очень странная тьма; она загасила лампу Вольдеморта и свечу Морфина, растворила всё вокруг...

Пальцы Думбльдора плотно сомкнулись на руке Гарри; они воспарили и быстро возвратились в настоящее. После кромешной темноты мягкий золотой свет в кабинете Думбльдора буквально ослеплял.

— Это всё? — сразу спросил Гарри. — Что случилось, почему так потемнело?

— Потому что дальше Морфии ничего не помнил, — ответил Думбльдор, жестом приглашая Гарри сесть. — Утром он очнулся на полу, один. Кольцо Ярволо исчезло... Тем временем по главной улице деревни Малый Висельтон бежала служанка. Она кричала, что в гостиной большого дома лежат три тела: Том Реддль-старший, его мать и отец... Власти муглов были в полном недоумении. Насколько я знаю, им до сих пор неизвестно, как умерли Реддли: Авада Кедавра не оставляет видимых повреждений... за единственным исключением, которое я сейчас вижу перед собой. — Думбльдор кивнул на шрам Гарри. — Зато в министерстве магии сразу поняли, что это колдовское убийство. Кроме того, там знали, что по другую сторону долины живёт муглоненавистник — более того, муглоненавистник, отсидевший в тюрьме за нападение на одного из погибших... Министерство навестило Морфина. Его не пришлось допрашивать, не понадобились ни признавалиум, ни легилименция. Он признался в преступлении сразу и сообщил подробности, которые мог знать только убийца. Он заявил, что гордится своим поступком, что много лет ждал подходящего случая. Потом безропотно отдал палочку — как сразу выяснилось, орудие убийства — и безропотно отправился в Азкабан. Его беспокоило только то, что исчезло кольцо отца. «Я его потерял, он убьёт меня, — твердил Морфин конвоирам. — Я потерял его кольцо, он меня убьёт». И за всю свою жизнь он больше ни слова не говорил. Остаток дней он провёл в Азкабане, оплакивая потерю наследства Ярволо, и похоронен около тюрьмы рядом с другими несчастными, кто зачах в её стенах.

— Значит, Вольдеморт украл палочку Морфина и убил ею? — вздрогнул Гарри.

— Именно, — подтвердил Думбльдор. — У нас нет воспоминаний, которые бы это доказывали, но, думаю, можно с уверенностью утверждать, что так и было. Вольдеморт применил против дяди сногсшибатель, забрал его палочку и пошёл через долину к «большому дому». Там он убил мугла, бросившего его мать-ведьму, а заодно и бабушку с дедушкой, истребив тем самым недостойный род Реддлей и отомстив отцу, который никогда его не хотел. Затем он вернулся в лачугу Монстеров, с помощью хитроумного волшебства внедрил в дядино сознание ложные воспоминания, положил палочку рядом с его бесчувственным телом, забрал перстень и скрылся.

— А Морфин так и не понял, что никого не убивал?

— Нет, — покачал головой Думбльдор. — Как я сказал, он дал полное признание и очень гордился собой.

— Но у него оставалось и это воспоминание, настоящее!

— Да, но, чтобы его выудить, понадобилась довольно сложная легилименция, — сказал Думбльдор. — А зачем проникать в глубины Морфинова сознания, если тот уже признался? Однако мне удалось добиться свидания с Морфином в последние недели его жизни; к тому времени я уже собирал сведения о прошлом Вольдеморта. Я насилу извлёк настоящее воспоминание и, увидев, что оно содержит, попытался вызволить Морфина из Азкабана. Увы, он умер раньше, чем министерство успело принять решение.

— Но почему министерство не догадалось, что это дело рук Вольдеморта?! — гневно воскликнул Гарри. — Он же был несовершеннолетним!Они же вроде умеют обнаруживать такие случаи!

— Ты абсолютно прав, умеют, но только колдовство, а не исполнителя: ты же помнишь, как тебя обвиняли в наложении невесомой чары, в котором на самом деле был виноват...

— Добби, — проворчал Гарри; несправедливость обвинения до сих пор жгла душу. — Значит, если ты несовершеннолетний и колдуешь в доме взрослого колдуна или ведьмы, министерство ничего не узнает?

— Там, безусловно, не смогут сказать, чьих это рук дело. — Думбльдор чуть улыбнулся при виде негодования Гарри. — Они полагаются на родителей, считая, что у себя дома те отвечают за послушание отпрысков.

— Чушь, — отрезал Гарри. — Смотрите, что было с Морфином!

— Согласен, — кивнул Думбльдор. — Каким бы ни был Морфин, он не заслужил смерти в тюрьме, да и обвинения в убийстве, которого не совершал. Однако становится поздно, а я хочу показать тебе второе воспоминание...

Думбльдор извлёк из внутреннего кармана ещё один хрустальный флакон, и Гарри притих, вспомнив, что это воспоминание — самое важное. Содержимое флакончика словно загустело и не хотело переливаться в дубльдум — неужто воспоминания тоже портятся?

— Это недолго, — сказал Думбльдор, опорожнив наконец флакон. — Не успеешь опомниться, мы уже вернёмся. Ну-с, полезли обратно...

Гарри пролетел сквозь серебристую мглу и на этот раз очутился перед хорошо знакомым человеком — молодым Горацием Дивангардом. Гарри настолько привык к его лысине, что прямо оторопел, увидев вместо неё густые и блестящие желтоватые волосы, напоминавшие соломенную крышу; впрочем, на макушке уже светилась проплешина величиной с галлеон. Усы, не такие густые, как сейчас, отливали рыжиной. Этот Дивангард ещё только начинал округляться, но золотым пуговицам богато расшитого жилета уже приходилось выдерживать определённый напор. Дивангард сидел, удобно раскинувшись в мягком кресле с широкими подлокотниками, положив короткие ноги на бархатный пуфик, и в одной руке держал маленький кубок вина, а другой рылся в коробке с ананасовыми цукатами.

Гарри огляделся — рядом как раз приземлился Думбльдор — и понял, что они находятся в кабинете Дивангарда. Вокруг на сиденьях пониже и пожёстче расположились с полдюжины мальчиков-подростков. Гарри сразу узнал Реддля; тот был самый красивый и спокойный. Его правая рука покоилась на подлокотнике; Гарри, вздрогнув, увидел на пальце золотое кольцо с чёрным камнем: Реддль уже убил своего отца.

— Сэр, а правда, что профессор Потешанс уходит на пенсию? — спросил Реддль.

— Том, Том, и знал бы, не сказал. — Дивангард укоризненно погрозил Реддлю белым от сахара пальцем, но слегка подпортил впечатление, подмигнув. — Интересно, откуда ты берёшь информацию, мой чудный мальчик; зачастую тебе известно больше, чем половине учителей.