Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

Реддль улыбнулся; остальные засмеялись и восхищённо посмотрели на него.

— С твоей поразительной способностью знать то, что не следует, и умением угодить нужным людям — кстати, спасибо за ананасы, ты совершенно прав, это мои любимые...

Кое-кто из мальчиков захихикал, но тут случилось непредвиденное: комнату неожиданно заволокло белым густым туманом; Гарри не видел ничего, кроме лица Думбльдора. Затем из тумана донёсся неестественно громкий голос Дивангарда:

— ...помяни моё слово, юноша, ты пойдёшь по плохой дорожке!

Туман рассеялся столь же внезапно, как появился, но никто и словом о нём не обмолвился; все сидели, словно ничего особенного не случилось. Гарри изумлённо заозирался. Маленькие золотые часы на письменном столе пробили одиннадцать.

— Святое небо, уже так поздно?! — воскликнул Дивангард. — Пора, ребята, иначе нам всем влетит. Лестранж, я жду сочинение завтра утром — или ты получишь взыскание. То же касается Эйвери.

Мальчики потянулись к выходу. Дивангард грузно поднялся с кресла и отнёс пустой кубок на письменный стол. Реддль медлил — нарочно, чтобы остаться с преподавателем наедине. Тот обернулся, увидел его и сказал:

— Шевелись, Том, ты же не хочешь, чтобы тебя поймали вне спальни в такое время, ты ведь у нас староста...

— Сэр, я хотел вас кое о чём спросить.

— Тогда спрашивай скорей, мой мальчик, спрашивай...

— Сэр, мне интересно, знаете ли вы что-нибудь об... окаянтах?

Это случилось снова: плотный туман наполнил комнату, скрыв и Дивангарда, и Реддля; только Думбльдор безмятежно улыбался рядом с Гарри. Затем, совсем как в прошлый раз, гулко зазвучал голос Дивангарда:

— Я ничего не знаю об окаянтах, а если б и знал, не сказал бы! А теперь прочь отсюда и чтобы я больше о них не слышал!

— Вот и всё, — безмятежно проговорил Думбльдор. — Нам пора.

Ноги Гарри оторвались от пола и пару секунд спустя опустились на коврик перед письменным столом.

— Всё? — недоуменно спросил Гарри.

И это — самое важное воспоминание? Что в нём особенного? Туман, конечно, странный, как и то, что его никто не заметил, но больше-то ничего... Подумаешь, Реддль задал вопрос и не получил ответа...

— Ты, возможно, заметил, — сказал Думбльдор, усаживаясь за стол, — что над этим воспоминанием слегка поработали.

— Поработали? — переспросил Гарри и тоже сел.

— Определённо, — кивнул Думбльдор. — Профессор Дивангард замутил свои воспоминания.

— Но зачем?

— Затем, полагаю, что он их стыдится, — ответил Думбльдор. — Он хотел представить себя в лучшем свете и уничтожил те фрагменты, которые не хотел мне показывать. Работа, как ты сам видел, топорная, но оно и к лучшему: значит, под изменённой записью по-прежнему находится настоящая... Поэтому, Гарри, я впервые даю тебе домашнее задание. Убеди профессора Дивангарда отдать тебе истинное воспоминание — без сомнения, самое для нас существенное.

Гарри воззрился на него и, насколько мог почтительно, сказал:

— Но, сэр, тут я вам не нужен... можно же воспользоваться легилименцией... или признавалиумом...

— Профессор Дивангард очень опытный колдун и к подобному повороту наверняка готов, — произнёс Думбльдор. — Он изощрён в окклуменции куда более, чем несчастный Морфин Монстер, и я был бы потрясён, узнав, что с тех самых пор, как я выманил у него эту пародию на воспоминания, он хоть на миг расстался с противоядием к признавалиуму. Нет, пытаться вырвать правда силой глупо и принесёт больше вреда, чем пользы; я не хочу, чтобы профессор Дивангард покинул «Хогварц». Но у него, как у всех нас, есть свои слабости, и я уверен, что ты — единственный, кто способен прорвать оборону. Нам очень важно получить настоящее воспоминание, Гарри... насколько важно — мы узнаем, только увидев его. Ну-с, удачи тебе... и спокойной ночи.

Слегка ошарашенный внезапным признанием, Гарри вскочил.

— Спокойной ночи, сэр.

Закрывая дверь кабинета, он отчётливо услышал голос Финея Нигеллия:

— Не понимаю, почему мальчишка сделает это лучше вас, Думбльдор.

— Я и не ждал, что вы поймёте, Финей, — отозвался Думбльдор. Янгус вновь тихо и мелодично вскрикнул.

На следующий день Гарри рассказал о задании Думбльдора Рону и Гермионе, правда, по отдельности: Гермиона по-прежнему не желала находиться в обществе Рона дольше, чем требовалось для того, чтобы молча обдать его презрением.

Рон считал, что с Дивангардом не будет решительно никаких трудностей.

— Он тебя обожает, — сказал он за завтраком, небрежно махнув вилкой с большим куском яичницы. — И ни в чём не откажет своему любимому Принцу-зельеделу. Дождись, пока все разойдутся после урока, попроси — и дело в шляпе.

Гермиона была настроена пессимистичнее.

— Судя по всему, Дивангард стоит насмерть, раз даже Думбльдор не сумел ничего выведать, — понизив голос, произнесла она. Была перемена; они стояли посреди пустого заснеженного двора. — Окаянты... окаянты... никогда не слышала...

— Нет?

Гарри расстроился; он надеялся, Гермиона хотя бы приблизительно знает, что это такое.

— Наверное, это из высшей чёрной магии, иначе зачем они Вольдеморту? Да, Гарри, добыть информацию будет непросто, с Дивангардом надо очень осторожно, продумать стратегию...

— Рон считает, надо просто дождаться, пока все разойдутся после урока, и...

— Прекрасно! Если уж сам Ронюсик так считает, действуй! — моментально вспыхнула Гермиона. — Бывало ли такое, чтоб Ронюсик оказывался неправ?

— Гермиона, неужели ты не можешь...

— Нет! — отрезала она и умчалась. Гарри остался стоять по щиколотку в снегу. Уроки зельеделия в последнее время и так были тяжёлым испытанием — Гарри, Рону и Гермионе приходилось сидеть за одним столом. Сегодня она передвинула свой котёл как можно ближе к Эрни и демонстративно игнорировала не только Рона, но и Гарри.

— Ты-то чем провинился? — почти неслышно поинтересовался Рон, глядя на её надменный профиль.

Гарри не успел ответить: Дивангард у доски призвал всех к молчанию.

— Сели, сели, друзья! Быстренько, сегодня очень много работы! Итак: третий закон Наглотайса... кто скажет?.. Ну конечно, мисс Грейнджер!

Гермиона с нечеловеческой скоростью отбарабанила:

— Третий-закон-Наглотайса-гласит-что-антидот-к-сложносоставному-яду-равен-более-чем-сумме-антидотов-к-каждому-из-компонентов.

— Совершенно верно! — просиял Дивангард. — Десять баллов «Гриффиндору»! А теперь, если принять третий закон Наглотайса за аксиому...

Гарри ничего другого и не оставалось — он ни слова не понял. Дальнейших объяснений Дивангарда тоже не понимал никто, кроме Гермионы.

— ...это конечно же означает следующее — разумеется, при условии, что мы верно идентифицируем ингредиенты зелья с помощью разоблачар Скарпена: нашей первоочередной задачей становится не примитивный сбор антидотов к ингредиентам как таковым, но поиск того добавочного компонента, который почти алхимическим образом трансформирует отдельные элементы...