Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

— А вы никому не рассказывали, какой он был в приюте? — спросил Гарри.

— Нет. Реддль, похоже, нисколько не раскаивался, но я не исключал, что он стыдится былых грехов и хочет начать жизнь с чистого листа. Я решил дать ему шанс.

Думбльдор замолчал и вопросительно посмотрел на Гарри. Тот открыл рот, собираясь заговорить. Вот вам, пожалуйста: вопреки здравому смыслу Думбльдор готов доверять всякому негодяю! Но затем Гарри кое-что вспомнил.

— Но вы не доверяли ему по-настоящему, да? Он сам говорил... Реддль, который вышел из дневника... «Думбльдор никогда не любил меня, в отличие от прочих учителей».

— Ну, скажем... не безоговорочно, — ответил Думбльдор. — Как ты помнишь, я решил за ним последить. Но, признаюсь, вначале мало что узнал. Том был настороже — видимо, понимал, что в эйфории от осознания своей истинной сущности слишком со мной разоткровенничался. Он старался больше ничего не выдавать, однако не мог забрать обратно ни своих слов, ни рассказа миссис Коул. Впрочем, ему хватало ума не пытаться меня очаровать, как он это проделывал со многими моими коллегами... За годы обучения он собрал вокруг себя группу преданных друзей; называю их так за неимением лучшего слова — как я уже говорил, Реддль не питал к ним тёплых чувств. Их компания обладала зловещим, но притягательным шармом. Пёстрое собрание; к Реддлю тянулись слабые в поисках защиты, амбициозные — в надежде разделить его славу и агрессивные, которые нуждались в лидере, способном научить высшей, утончённой жестокости. Иными словами, подобие его нынешней гвардии; и после «Хогварца» некоторые действительно стали первыми Упивающимися Смертью... Реддль жестко их контролировал, и они никогда не совершали злодеяний открыто, однако те семь лет были отмечены многочисленными неприятными инцидентами, хотя причастность окружения Реддля никогда не удавалось установить наверняка. Самым серьёзным преступлением было, разумеется, открытие Тайной комнаты, которое привело к смерти девочки. Как ты помнишь, в этом ошибочно обвинили Огрида... Я собрал совсем немного сведений о Реддле в «Хогварце», — сказал Думбльдор, положив сморщенную руку на дубльдум. — Мало кто был готов поделиться воспоминаниями: люди слишком боялись. Всё, что я знаю, добыто уже после того, как он закончил «Хогварц», ценой многих усилий. Кого-то я разговорил хитростью, что-то почерпнул из старых записей, что-то узнал из допросов свидетелей, как муглов, так и колдунов... Те, кого я сумел разговорить, поведали, что Реддль был одержим своим происхождением. Вполне объяснимо, конечно: он вырос в приюте и, естественно, хотел знать почему. Он тщетно искал Тома Реддля-старшего на табличках в трофейной, изучал списки старост в школьных архивах и даже штудировал учебники колдовской истории. В конце концов он вынужден был смириться и признать, что его отец никогда не переступал порог «Хогварца». Мне представляется, что именно тогда он отрёкся от своего имени, назвался лордом Вольдемортом и занялся поисками прежде презираемой семьи матери — которая, напоминаю, с его точки зрения, не могла быть ведьмой, коль скоро поддалась столь постыдной человеческой слабости, как смерть... В приюте ему сообщили, что отца его матери звали Ярволо; только на это и приходилось опираться. Реддль упорно просматривал родословные книги древних колдовских фамилий и наконец узнал о существовании потомков Слизерина. На шестнадцатом году жизни, летом, он покинул приют, куда возвращался ежегодно, и отправился на поиски своих родственников, Монстеров. А теперь; Гарри, встань, будь любезен...

Думбльдор поднялся из-за стола, и Гарри увидел у него в руках хрустальный пузырёк с клубящимися перламутровыми воспоминаниями.

— Мне очень повезло, что я это достал, — сказал Думбльдор, выливая поблескивающую субстанцию в дубльдум. — После ты всё поймёшь. Ну что, поехали?

Гарри шагнул к чаше и послушно наклонился. Его лицо коснулось поверхности воспоминаний; он привычно полетел в пустоту и вскоре опустился на грязный каменный пол. Кругом была почти полная темнота.

Он узнал это место лишь спустя несколько секунд — Думбльдор успел приземлиться рядом. В доме Монстеров царило невообразимое запустение; Гарри никогда такого не видел. Потолок толстым слоем затянула паутина; пол покрывала плёнка жирной пыли; на столе вперемежку с чешуйчатой от грязи посудой гнила заплесневелая еда. Единственным источником света служил огарок, стоявший у ног мужчины с настолько длинными волосами и бородой, что они полностью закрывали его глаза и рот. Мужчина обмяк в кресле у камина — Гарри даже показалось, что он мёртв. Но тут раздался громкий стук в дверь, и человек, вздрогнув, проснулся. Он угрожающе воздел руки: в правой волшебная палочка, в левой — короткий нож.

Дверь заскрипела, отворилась. На пороге, держа старинную лампу, стоял юноша, которого Гарри сразу узнал: высокий, бледный, темноволосый и очень красивый Том Реддль.

Вольдеморт медленно обвёл глазами лачугу и остановил взгляд на человеке в кресле. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем мужчина шатко поднялся, свалив пустые бутылки, которые теснились у его ног. Бутылки зазвенели и покатились по полу.

— ТЫ! — взревел он. — TЫ!

И пьяно пошёл на Реддля, выставив нож и палочку.

— Стой.

Это было сказано на серпентарго. Человек наткнулся на стол, опрокинув на пол замшелые кастрюли, и уставился на Реддля. Воцарилось молчание; хозяин и гость мерили друг друга глазами. Первым заговорил мужчина:

— Ты знаешь этот язык?

— Да, — ответил Реддль и вошёл в дом. Дверь за ним захлопнулась.

Гарри невольно, хоть и с досадой, восхитился — Вольдеморт явно не боялся ничего. На лице его было написано лишь отвращение и, пожалуй, разочарование.

— Где Ярволо? — спросил он.

— Умер, — последовал ответ. — Уже давно, не знал?

Реддль нахмурился:

— А ты кто?

— Я Морфин, не знал?

— Сын Ярволо?

— Он самый, а кто ж?

Морфин откинул спутанные патлы с грязного лица, чтобы получше рассмотреть Реддля, и Гарри заметил на правой руке кольцо Ярволо с чёрным камнем.

— Я думал, ты тот мугл, — прошептал Морфин. — Ты прям копия.

— Какой мугл? — рявкнул Реддль.

— Который охмурил мою сестрицу и живёт там, в большом доме. — Морфин неожиданно плюнул гостю под ноги. — Ты на рожу совсем как он. Реддль. Но он же ведь небось постарел? Он, как подумаешь, старше тебя...

Морфин стоял и оторопело покачивался, цепляясь за стол.

— Возвернулся он, ясно? — глупо прибавил он.

Вольдеморт не сводил глаз с Морфина, словно оценивая про себя его способности. Сейчас он придвинулся ближе и уточнил: