Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

Когда профессор Флитвик высушился мановением волшебной палочки и велел сконфуженному Шеймасу много раз подряд написать: «Я колдун, а не бабуин с дубиной», Рон сообщил:

— А Гарри уже аппарировал! Думб... э-э... один человек брал его с собой. Ну, знаешь, параллельное аппарирование.

— Ух ты! — шёпотом воскликнул Шеймас.

Он, Дин и Невилл приблизили головы к Гарри, чтобы выслушать его впечатления. До конца дня Гарри осаждали просьбами описать, что испытываешь при аппарировании. Узнав, насколько это неприятно, все впадали в благоговейный ужас, но ничуть не теряли энтузиазма, и без десяти восемь вечера Гарри всё ещё терзали бесконечными расспросами. Чтобы вовремя попасть на занятие, ему пришлось соврать, что он должен срочно вернуть книгу в библиотеку.

В кабинете Думбльдора горели лампы; портреты бывших директоров и директрис мирно посапывали в своих рамах; дубльдум стоял наготове на письменном столе. Руки Думбльдора покоились по бокам чаши, правая — по-прежнему чёрная и обугленная. Почему она не вылечивается? Гарри в сотый раз задумался, откуда могло взяться настолько серьёзное увечье, но спрашивать не стал; Думбльдор обещал в своё время рассказать, и к тому же Гарри хотел обсудить совсем другое. Впрочем, не успел он заговорить о Злее и Малфое, как Думбльдор спросил:

— Я слышал, в каникулы ты встречался с министром магии?

— Встречался, — подтвердил Гарри. — Он остался мной недоволен.

— Да, — вздохнул Думбльдор, — мной тоже. Однако, Гарри, нам придётся свыкнуться с этим несчастьем и жить дальше.

Гарри хмыкнул:

— Он хотел, чтобы я всем рассказал, какие они в министерстве молодцы.

Думбльдор улыбнулся:

— Видишь ли, изначально это идея Фуджа. Под конец он отчаянно цеплялся за свой пост и хотел встретиться с тобой, попросить о поддержке...

— После всех его прошлогодних подвигов? — взвился Гарри. — После Кхембридж?

— Я говорил Корнелиусу, что ничего не выйдет, но с его уходом затея не умерла. Уже через пару часов после назначения Скримджер потребовал у меня встречи с тобой...

— Так вот о чём вы поспорили! — вырвалось у Гарри. — Это было в «Оракуле».

— Что ж, иной раз и там пишут правду, — сказал Думбльдор, — пусть даже случайно. Да, мы спорили об этом. Итак, Руфус нашёл способ до тебя добраться.

— Он обвинил меня в том, что я — «человек Думбльдора до мозга костей».

— Как грубо с его стороны.

— А я сказал, что так и есть.

Думбльдор открыл было рот, но затем снова закрыл. За спиной Гарри феникс Янгус тихо, нежно, мелодично вскрикнул. Гарри вдруг увидел, что яркие голубые глаза Думбльдора несколько увлажнились, страшно смутился и уткнулся взглядом в колени. Однако вскоре Думбльдор заговорил, и его голос был вполне твёрд:

— Я очень тронут, Гарри.

— Скримджер хотел знать, где вы бываете, когда вас нет в школе, — сообщил Гарри своим коленям.

— Да, это его живо интересует. — Думбльдор явно повеселел, и Гарри решился поднять глаза. — Он даже установил за мной слежку. Смешно, в самом деле. Посадил мне на хвост Давлиша. Очень недобрый поступок. Как-то раз я был вынужден навести на Давлиша порчу; теперь, к величайшему сожалению, пришлось проделать это снова.

— А они так и не узнали, где вы бываете? — полюбопытствовал Гарри, рассчитывая хоть сколько-нибудь прояснить этот таинственный вопрос, но Думбльдор лишь улыбнулся и взглянул на Гарри поверх очков-полумесяцев:

— Нет, и тебе пока тоже ни к чему... А сейчас предлагаю приступить к занятию, если нет других...

— Вообще-то есть, сэр, — сказал Гарри. — Это касается Малфоя и Злея.

— Профессора Злея, Гарри.

— Да, сэр. На вечере у Дивангарда я случайно... то есть на самом деле я за ними проследил...

Думбльдор выслушал Гарри невозмутимо. Затем после паузы изрёк:

— Спасибо, что рассказал мне, Гарри, но предлагаю тебе всё это забыть. Не так уж это важно.

— Не так важно? — не веря своим ушам, повторил Гарри. — Профессор, да вы понимаете?..

— Да, Гарри, феноменальные умственные способности позволили мне понять всё, что ты рассказал, — резковато ответил Думбльдор. — Не исключена даже вероятность, что я понимаю несколько больше тебя. Повторюсь: я рад, что ты со мной поделился, но, позволь заверить, я не услышал ничего такого, о чём бы стоило беспокоиться.

Гарри молча сверлил директора возмущённым взглядом. В чём дело? Думбльдор действительно приказал Злею выяснить, что затевает Малфой, и давно знает обо всём от Злея? Или он просто притворяется, что ничуть не встревожен?

— Значит, сэр, — Гарри надеялся, что его голос звучит спокойно и вежливо, — вы по-прежнему доверяете?..

— Я, кажется, проявил достаточно терпимости, многократно отвечая на этот вопрос, — сказал Думбльдор уже без намёка на терпимость. — Мой ответ неизменен.

— А как же иначе, — раздался ехидный голос; очевидно, Финей Нигеллий только делал вид, что спит. Думбльдор не обратил на него внимания.

— Гарри, я настаиваю, чтобы мы приступили к занятиям. Нам необходимо обсудить куда более важные вещи.

Гарри одолевали мятежные мысли. Что, если он не желает менять тему, а хочет говорить о Малфое, отстаивать свою позицию? Словно прочитав его мысли, Думбльдор покачал головой:

— Ах, Гарри, Гарри, как часто это случается, даже между лучшими друзьями! Каждый считает, что его сведения гораздо важнее тех, которыми располагают прочие!

— Я не считаю, что ваши сведения не важны, сэр, — сухо ответил Гарри.

— Ты прав, они очень важны, — лёгким тоном отозвался Думбльдор. — Сегодня я должен показать тебе ещё два воспоминания. Оба добыты с величайшим трудом, причём второе, с моей точки зрения, существеннее всех, что мне удалось собрать.

Гарри ничего не ответил; он всё ещё злился, что Думбльдор пренебрёг его рассказом, однако не понимал, чего можно добиться, если спорить дальше.

— Итак, — звучно заговорил Думбльдор, :— мы продолжаем рассказ о Томе Реддле, которого в прошлый раз оставили буквально на пороге «Хогварца». Ты, разумеется, помнишь, с каким восторгом Реддль узнал о том, что он колдун, как он отказался от моего сопровождения в поездке на Диагон-аллею и как я предупредил его, что в «Хогварце» не терпят воровства... Научался учебный год. Том Реддль, тихий ребёнок в поношенной одежде, прибыл в школу и вместе с другими выстроился в очередь на Распределение. Его зачислили в «Слизерин» практически сразу, как только Шляпа коснулась его головы. — Думбльдор взмахнул почерневшей рукой, указывая на полку, где неподвижно лежала древняя Шляпа-Распредельница. — Когда он узнал, что знаменитый основатель его колледжа тоже умел разговаривать со змеями, не могу сказать — возможно, в тот же вечер. Но воображаю, что новость эта немало потешила Реддля и сильно повысила его самооценку... Не знаю, пытался ли он в общей гостиной пугать или удивлять соучеников своим необычным даром, — до преподавателей такие слухи не доходили. Реддль не был наглым или агрессивным. Необычайно одарённый, очень красивый, к тому же сирота — естественно, он привлекал внимание и с первых дней в школе пользовался симпатией учителей. Он казался спокойным, вежливым, очень хотел учиться и почти на всех производил весьма благоприятное впечатление.