Мэтт Хейг - Девочка, которая спасла Рождество

– Вам лучше поторопиться, – напомнила Мэри своим полуночным гостям. – Скорее уходите отсюда!

В столовой уже толпился народ. Миссис Резче смогла стянуть с головы кастрюлю. С головы до ног перемазанная в каше, она завела старую шарманку:

– Живо поймайте эту девчонку!

Послушные труженики работного дома охраняли ближайшую дверь.

– Там вы не пройдёте, – крикнула Амелии Мэри. – Ты же у нас трубочист, девочка? Может, дымоход для тебя – лучший выход?

Но Отец Рождество вспомнил жарко растопленный камин и мальчишек, которые его стерегли.

Он покачал головой:

– Нет, не получится.

Амелия металась по столовой, уворачиваясь от тянувшихся к ней рук. Крики мистера Мора не смолкали:

– Хватайте девчонку!!! Остановите её! Живо! Ловите её! Идиоты! Куда вы смотрите?! Мы должны схватить её, мистер Хромуль!

– Что нам делать? – крикнула Мэри Отцу Рождество.

Тот уже собирался крикнуть что-то в ответ, когда сквозь царящий в столовой шум и гам до него донёсся тихий топот. Точнее, тихий цокот. И раздавался он откуда-то сверху.

Только Отец Рождество мог с уверенностью сказать, что это за звук. Ведь только он слышал его уже много-много раз.

Это был цокот оленьих копыт по крыше.

– Рогатушки мои, – пробормотал он себе под нос.

Амелия задумалась, что бы сделал Капитан Сажа, попади он в такую переделку. Она верила, что коты куда умнее людей, – во всяком случае, когда речь шла о побегах.

Капитан Сажа запрыгнул бы на стол, решила Амелия – и последовала его примеру. Она запрыгнула на ближайший ряд столов, конец которого терялся в глубине столовой, и рванула что было сил.

– Я не вижу её, сэр! – пожаловался Хромуль. – Тут слишком много народу. И темно, как в печной трубе.

Но мистер Мор видел в темноте почти так же хорошо, как и при свете дня.

– Она на столе! – рявкнул он. – Бежит к дальней двери. Кто-нибудь, подкараульте её там!

– Не беспокойтесь, мистер Мор, я запер ту дверь.

Мистер Хромуль с довольной улыбкой показал хозяину большой железный ключ.

– Отлично, Хромуль, просто отлично.

Тем временем Амелия добежала до конца зала и обнаружила, что дверь и в самом деле заперта. Она толкнула её плечом и зашипела от боли. Дверь не поддавалась.

– Ну давай же, давай, – шептала она, продолжая толкать.

Все до единого хотели помешать Амелии сбежать – особенно теперь, когда здесь был мистер Мор собственной персоной. Помочь ей могли лишь Мэри и Отец Рож…

Но тут Амелия заметила, что Отец Рождество устремился в противоположном направлении. Она видела, как на другом конце столовой он развернулся и пошёл прочь.

Как это на него похоже.

Опять бросает её в беде.

Но чего ещё она от него ожидала?

В Амелии раскалённой лавой вскипела злость, и девочка с новой силой ударилась плечом о дверь.

Потом начала в бешенстве колотить по ней кулаками.

Бах, бах, бах!

Но она ничего не могла поделать. И костлявая, пахнущая окороком рука мистера Мора снова легла ей на плечо.

– Выхода нет, – сказал он, дьявольски усмехаясь.

Бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах, бах…

Амелия сдалась.

Мистер Мор удовлетворённо кивнул.

– Теперь ты будешь сидеть в подвале, пока не забудешь, как выглядит солнце.

В столовой было слишком шумно, чтобы Отец Рождество мог посвятить Амелию в свои планы. Пока весь работный дом гонялся – нет, охотился – за девочкой, он решил, что лучше всего поможет ей, если воспользуется случаем и незаметно ускользнёт.

Отец Рождество быстро прошагал по коридору, который вёл от мужского крыла к пекарне, и вошёл в зал, где в камине по-прежнему ревел огонь, а рядом с ним по-прежнему караулили мальчики.

– Что там происходит? – спросил высокий паренёк с крысиным лицом, державший в руках кочергу.

Отцу Рождество не пришлось ломать голову над ответом.

– Отец Рождество пробрался в столовую! Они пытаются его остановить. Скорее, ребята! Мистер Мор здорово разозлится, если узнает, что вы всё время торчали тут…

Мальчики побледнели и переглянулись. Затем молча кивнули и секунду спустя уже исчезли в коридоре.

Отец Рождество проглотил смешок, который, заблудившись в животе, лишил его ещё одной пуговицы на штанах. Однако, подойдя к очагу, он понял, что кое о чём не подумал. Разве можно забраться по дымоходу жарко растопленного камина и не превратиться в горстку пепла?

Пока Отец Рождество смотрел на пламя, пытаясь найти выход, из трубы ударила тонкая струя жидкости. Она текла и текла, медленно гася огонь.

Отец Рождество оторопело уставился на дымящиеся угли. Струя была жёлтой. Его осенило. Это же оленья моча! И, судя по цвету, облегчался в трубу Блитцен.

Камин в зале был большим, и дымоход у него был соответствующий. Отец Рождество подумал, что ему не понадобится много волшебства, чтобы подняться наверх. Согнувшись чуть ли не вдвое, он шагнул на шипящие угли и сунул голову в печную трубу. Стараясь не касаться мокрых стен, Отец Рождество закрыл глаза. Он отогнал прочь все мысли и начал старательно верить, что в действительности он на крыше со своими оленями. Через секунду он и в самом деле очутился там. Все восемь оленей стояли на крыше работного дома, и красные сани поблёскивали в лунном свете.

– Привет, мои хорошие! – радостно сказал Отец Рождество, забираясь в сани. Барометр надежды мерцал ярче, чем прежде. – Давайте поторопимся, нам нужно кое-кого выручить.

Хотя мистер Мор крепко держал Амелию, она видела, как с другого конца столовой к ней бежит Мэри. Судомойка грозно размахивала кастрюлей, раскручивая её, словно боевой молот.

– Остановите её, Хромуль! – рявкнул мистер Мор.

Мистер Хромуль послушно встал на пути у Мэри.

– Дорогу даме с кастрюлей! – прокричала Мэри, и кастрюля, завершив очередной оборот, врезалась Хромулю точно в лицо, отчего привратник улетел к противоположной стене. А Мэри подскочила к мистеру Мору.

– Опустите кастрюлю, миссис Винтерс, – холодно приказал он.

– Мисс! Я мисс Винтерс. Мне так и не встретился достойный мужчина.

Мистер Мор едва заметно кивнул мальчику с крысиным лицом, который подкрадывался к Мэри сзади. Тот метнулся и попытался вырвать кастрюлю у неё из рук.

– Ох, юный Питер, зря я добавляла сахар тебе в кашу, – сокрушённо сказала судомойка.

– Мисс Винтерс, надеюсь, вы сознаёте, что совершаете серьёзное преступление, – сказал мистер Мор. – Нанесение тяжких увечий кастрюлей! И это не говоря уже о натирании пола маслом и покушении на убийство при помощи окорока.