Ксения Сергеева - Провожатый

— Да, маленький сэр, звала. Я думала, что осталась совсем одна. Я терпеливо ждала и ждала, пока кто-то появится, но никто не приходил, — она снова всхлипнула, приложила платок к губам. — Я знала, что нужно сидеть тихо и никому не мешать, мне всегда так говорили, но когда здесь стали происходить странные вещи, стало темно-темно, я не выдержала… Простите, маленький сэр.

— Что вы, не стоит просить прощения, — Сэм чувствовал, что должен быть очень-очень вежливым с пожилой леди. — Меня зовут Сэм, а вас?

— Меня? — дами тихо икнула и снова всхлипнула, кажется, она крепилась из последних сил. — Меня так давно не спрашивали о том, как меня зовут…

— Простите, — Сэм растерялся, — я не хотел вас оскорбить.

— О, как такой маленький ангелок, такой учтивый сэр может оскорбить меня? Меня зовут Хлоя. Молочница Хлоя. Сколько себя помню, я всегда жила на этой поляне, сэр. И этот олененок. Он хоть и ранен, но мой платок, приложенный к его ране, и эта зеленая трава позволяли ему помогать мне скоротать дни. Я рассказывала ему сказки, а он смотрел на меня так умильно, сэр…

— Но что же произошло?

— Я не знаю, сэр, никак не могу понять. Однажды я увидела вот это, — она подняла желтый тополиный лист, больше похожий на облупившийся пласт краски, — а потом вот это, — Хлоя обвела рукой всю поляну. Сэм пригляделся: трава, местами уже пожухшая, была покрыта опавшей листвой, да и сам лес, стеной огораживающий поляну, больше походил на осенний. Хлоя продолжала сбивчиво лепетать: — У нас всегда стояло лето, теплое и яркое, нам было светло и хорошо, даже когда некому стало на нас смотреть. Я решила, что мы с олененком слишком грустные для счастливых детских криков, вот нас и спрятали за шторкой… Но мы терпеливо ждали и совсем не жаловались. Однако со временем ночи стали такими холодными, а темнота настолько ледяной, что я… ему не выжить, если зачахнет трава…

Хлоя потупилась, дрожащей рукой она поглаживала бок оленя. Сэм сглотнул комок в горле. Ему захотелось как-то утешить женщину, но как, он не знал. Он сделал шаг к картине, провел кончиками пальцев по бугристой, шершавой, жесткой от времени поверхности холста и — почувствовал холод инея.

— И в самом деле, должно быть, у вас там очень холодно, — Сэм потер замерзшие пальцы о штанину.

— Очень, очень холодно, маленький сэр, — Хлоя вздохнула, олененок поднял огромные вишневые глаза на Сэма и кивнул.

— Это от того, наверное, что вы на чердаке. На самом деле на улице зима, и вы… — Сэм грыз губу от усердия понять, почему же мерзнет молочница, — и вы, наверное, просто чувствуете ее.

— Поверьте, маленький сэр, мы пережили здесь уже очень много зим, но нам никогда не было так холодно и темно. И еще, — она обернулась, словно опасаясь чего-то, — из леса слышатся голоса. Злые голоса, сэр Сэм. Они хотят прийти и…

Сэм приоткрыл рот, вглядываясь в лесную чащу за головой старушки, но ничего не увидел. Хлоя же протянула руку, повозила пальцами в траве, вырвала несколько еще зеленых травинок и на ладони подала их олененку. Сэм сел, подогнув под себя ноги, и задумался. Может быть, голоса — всего лишь шум ветра над крышей? Но если раньше ни холод, ни ветер не пугали обитателей поляны, то почему стали делать это сейчас…

— Что-то здесь не так, верно? — обратился он к светлячкам. Те мигнули и загорелись ярче. — Интересно, мне удастся согреть вас, если я разведу костер? Не-е-ет! Бабушка просто убьет меня, если узнает… Хлоя, давайте подождем, пока голоса заговорят снова, наверняка они всего лишь хотят, чтобы их услышали и тоже помогли.

— Вы храбрый, маленький сэр, они такие страшные, но давайте подождем.

И они принялись ждать. Сэм изредка зевал украдкой, но усиленно пытался придумать решение. Можно было бы забрать картину с собой, вынести с чердака и спустить в дом. Можно было бы повесить её в его комнате напротив камина. Там всегда будет тепло. И с Хлоей можно было бы поговорить. Она рассказывала, что знает много сказок. А там, глядишь, олененок бы поправился и… Но как же найти выход с чердака? И как он один понесет такую огромную картину? Можно позвать Шайна, но они с Хоппкинсом наверняка не услышат, занятые чаем. А что если это не поможет, и страшные голоса будут по ночам пугать его самого?

— Впусти-и-ите, впусти-и-ите нас-с-с!

Сначала Сэму показалось, что где-то говорит домовой: очень уж похожи шипящие интонации. Сэм огляделся, всполошившиеся светлячки облетели углы, но Шайна не нашли.

— Вы-ы-ыпустите-е-е!

Шепот был достаточно громким, чтобы его услышать, но походил на шелест листьев в кронах деревьев. Вот только ни один листок не шевельнулся на полотне, да и ветер не шуршал по крыше.

— Кто здесь?

Сэм поднялся. Ему захотелось спрятать Хлою с ее подопечным подальше от голосов, он прижался к картине боком, скрывая за своей спиной старую молочницу, а ухом прижался к опушке леса.

— Вы-ы-ыпусти-и-и, старая женщина-а-а боится нас-с-с, но она меша-а-ает.

— Кому она мешает? Кто вы такие? Выходите! — Сэм даже дрожал от напряжения — или страха, впрочем, сейчас ему было не до того, чтобы пытаться разобраться в том, что чувствует.

— Мы не мо-о-ожем выйти-и-и, мы спря-я-ятаны-ы-ы, нас нужно вы-ы-ыпустить…

— Вы поэтому пугаете старую леди? Как вам не стыдно! Кто вас спрятал?

— Мы не зна-а-аем, како-о-ой-то молодой гос-с-сподин. Мы ус-с-стали, мы хотим выйти-и-и…

— Это вы морозите лес?

— Мы всего лиш-ш-шь хотим выйти!

Сэм отшатнулся, так резко и гордо, а еще несчастно и отчаянно прозвучали эти слова. Он сжал ладонью замерзшее ухо, прежде чем снова прижался к полотну, вслушиваясь в шелестящие слова.

— Но как вас выпустить? Вы в лесу?

— Нет! Нет, маленький сэр, — всполошилась Хлоя, — не выпускайте их! Они страшные, они злые, они так пытали нас своими словами… Сначала просто напевали, нежно так, тихо, потом начали почти кричать… А потом пришла осень. Они охотятся за нами, они и вам сделают плохо, сэр Сэм!

— Мы никому не с-с-сделали зла, мы за лесом, за лес-с-сом.

Сэм пытался вглядеться в полотно, но лес размывался, превращался в мазки кисти, в потрескавшуюся краску, Хлоя снова начала всхлипывать, а у Сэма зарябило в глазах.

— Но я вас не вижу, не вижу.

— За лес-с-сом, — последний присвист, и все стихло.

Сэм отошел от картины и снова уселся на пол. Он рассеяно глядел на холст, стараясь не пересекаться взглядом с Хлоей, растерянной и подавленной.

Несколько минут прошли в молчании. Что значит «за лесом»? Ему ведь не попасть в эту картину, не пройти по поляне, не заглянуть за стволы деревьев! Попросить Хлою? Она никогда не согласится, так напугана… Сэм вздохнул. За лесом…

— Хлоя, а вы никогда не были в лесу?

— Нет, что вы, сэр, никогда. Я думаю, что за ним ничего нет, кроме этих самых голосов! Наверняка их подослал сам дьявол. Правда и дьявола я никогда не видела.