Ксения Сергеева - Провожатый

Огромная тень, какой казался призрак, чем ближе он приближался, тем явственнее становилась материальной. Высокий, как показалось Сэму, под потолок, темнокожий, со светящимися в темноте белоснежными клыками монстр мало напоминал того, кто способен только мелко пакостить, если верить рассказам лорда Пакстона. Это чудовище, обернутое в серый балахон, прямое, с неподвижным отвратительным лицом, изъеденным червями и личинками мух, несло в вытянутой ладони собственные глаза, отвратительно подрагивающие белками. Свободная рука призрака сжимала копье, такой длины и толщины, какой Сэм и представить себе прежде не мог, таким можно запросто пронзить слона насквозь. Древко черное, а мерцающий в недосягаемой высоте наконечник отливал серебром; его обвивала нить с клыками неизвестных Сэму хищников. Чудовище неумолимо приближалось, а Сэм мог только недоуменно всхлипывать и пятиться. Зачем-то всплыли слова Перкинс о том, что надо молиться, когда страшно, и креститься: сын Божий, говорила она, всегда так отгонял от себя демонов; вот только сил, чтобы пошевелить губами или рукой, Сэм не находил. Он только отступал, инстинктивно, в панике, пока не уперся локтями в подоконник. Окно. Можно попробовать сбежать через окно! Но как же… как же лорд Пакстон? Ведь он будет считать его, Сэма, трусом, а Сэм вовсе таким не был, еще не так давно он готов был воевать со всеми опасностями, что ждали его за дверью на чердак, а теперь… Случайная странная мысль ворвалась в сознание.

— Светляки! — так громко Сэм никого не звал.

Один за одним загадочные друзья загорались над головой Сэма. Чудовищный призрак остановился. Если бы у него был хотя бы один неповрежденный мускул на лице, то выражение его можно было бы считать озадаченным. Он увидел свое отражение в освещенном окне. Не обращая никакого внимания на Сэма, привидение пронесло ладонь с глазами над его головой. Зрачки бешено завращались: очевидно, призрак никогда не видел себя в зеркале. А именно зеркалом сейчас и стали стекла окна, выходящего в темный сад. Ночной гость замер, рассматривая себя, даже шлейф его балахона перестал шевелиться. Гигантские ступни упирались пальцами в носки ботинок Сэма. Стылый запах падали, сухой травы и гари бил в ноздри.

Где же набраться смелости, чтобы сделать всего несколько шагов? Силой воли Сэм заставил себя бесшумно обойти вокруг застывшего изваянием призрака, остановиться за его спиной.

— Прикоснешься к зеркалу, попадешь в Никуда!

Сэм толкнул призрака в спину. Он почувствовал, как пальцы погружаются в холодную хлипкую плоть, касаются ледяных костей, на секунду ему стало жаль одинокого скитальца, который, может быть, всего лишь хотел попросить помощи, но было уже поздно. Не ожидая толчка, призрак покачнулся, один глаз с вытянутой ладони соскользнул в непрозрачную, подернувшуюся волнами поверхность окна-зеркала. Адски взвыв, призрак повернулся к Сэму. Хватая воздух клешнями пальцев, чудовище пыталось поймать мальчишку, но не удавалось. Юрко прячась среди вещей, захламляющих гостиную, Сэм вновь подводил призрака к окну, чтобы снова толкнуть его, уже по пояс погружая в жидкую неизвестность. Откуда только сила взялась? Сэм схватил огромные лодыжки и с отчаянным криком опрокинул пришельца в непонятное Никуда… Копье со стуком покатилось по полу. Сэм осел на пол.

— Что такое? Кто кричал?!

Сперва Сэм почувствовал мягкое касание шерсти к запястьям, потом почти ослеп от яркой вспышки. Лорд Пакстон в ночной рубашке и ружьем наизготовку включил электрический свет. Эмма щерилась на окно, прикрывая Сэма теплым боком.

— Мальчик, что… что такое?

Сейчас лорд Пакстон выглядел вовсе не тем бравым охотником, который смотрел когда-то на Сэма с фотографии на каминной полке. Он был взъерошенным, немного испуганным и взволнованным, а еще — удивленным. Взгляд его метался от Сэма к копью с украшением в виде нитки с зубами невиданных хищников.

— Как? Как ты это сделал?

— У-утопил в зеркале, — Сэма трясло, лихорадило, хотелось ухватиться за мягкую шкуру Эммы и вот так сидеть, пока дрожь не утихнет.

Лорд Пакстон смотрел в окно, разглядывая своё отражение. Оно победно хохотало и сжимало копье призрака в руках. Пакстон поднял древко с пола, придирчиво оглядывая трофей.

— Надо же… А я и не догадался, что можно было так… Ты в порядке, юный герой?

— Да, кажется.

— Тебе нужно съесть еще немного печенья и выпить молока, — лорд Пакстон тут же забыл про свой совет, восхищенно примеряясь к копью, которое теперь не казалось таким огромным, но все еще устрашало. — Ха! Каково! Мы его победили! Мы от него избавились, Эмма! И смотри, это крокодил, а это, кажется, акула, а это гиена, а это…

Он заинтересованно перебирал в пальцах клыки, обращаясь к леопарду, но кошка замерла рядом с мальчиком и не выказывала никакого интереса к тому, о чем говорил Пакстон. Сэм понемногу успокаивался, дыхание его замедлялось, а страх отступал, больше нет призрака, есть свет, есть охотник рядом, есть большой зверь, который не даст его в обиду…

— О, да вы, лорд Чедвиг, совсем вымотались! Эмма, дай-ка я его возьму, вот так, — Сэм чувствовал, как его укладывают на диван, накрывают пледом, но такая усталость на него навалилась, что даже открывать глаза не хотелось. — Спи спокойно, тебе нужно отдыхать.

Сэму снилась Африка. Горячая трава саванны и стада антилоп, проносящиеся мимо… Когда он проснулся, то не сразу понял, где находится. Уютный бардак гостиной Пакстона сменился полумраком чердака. Неугомонные светлячки вились неподалеку. В руках Сэм сжимал фотографию: Эмма смотрела на него с уважением, а лорд-охотник сжимал в руках копье с серебристым наконечником, обвитым ниткой с крокодильими зубами.

Ангел родился в теле грешного ребенка. Он даже не знал поначалу, кто он. Он ходил в школу, время от времени, когда не так бросались в глаза синяки, оставленные побоями матери или отца. Он надевал выстиранные самолично вещи, чтобы отправиться в церковь в выходной день. Родители его давно, еще до его рождения и, кажется, сразу после собственного, наплевали на Бога и никогда уже не задумывались над тем, чему на самом деле стоит поклоняться. Объектом их трепета стала бутылка виски.

Ангел решил, что никогда больше не притронется к алкоголю, после того, как отец сломал ему нос, ключицу и два ребра во время очередного дебоша, которому мешал худой мальчишка, сидящий в углу. Его, избитого и в беспамятстве просто выбросили на улицу. Иной раз ему казалось, что он помнит пьяный хохот тех, кто тащил его по грязной лестнице на мостовую.

Ангел очнулся в постели. За всю жизнь ему не доводилось видеть таких чистых простыней. Он неуверенно провел по хлопку пальцами. Кто-то потрудился не просто вымыть его, но даже вычистить ваксу из-под ногтей. Сперва от удивления Ангел даже не чувствовал боли. Сломанные кости дали о себе знать, когда он попытался приподняться. Сдавленный стон тут же вырисовал из пустоты белого потолка встревоженное девичье личико. Ангельским голосом оно позвало святого отца.