Аннет Схап - Лампёшка

Он кивает, словно понял её, и улыбается. Потом складывает руки рупором и медленно выкрикивает два слова:

— Шестое! Окно!

— Шестое окно? — повторяет Лампёшка.

Ник снова кивает и поворачивается, чтобы идти.

— Какое окно? — вопит Лампёшка ему вслед. — Ник! Подожди!

Но Ник не ждёт, он исчезает в саду, торопясь к лесной дороге, к маяку. Во всяком случае, так надеется, изо всех сил надеется Лампёшка.

Кто-то дёргает дверную ручку.

— Ты там, гадёныш? — сквозь замочную скважину ревёт адъютант Флинт. — Там-там, где ж тебе ещё быть!

Шестое окно? Лампёшка медленно оглядывается. В комнате всего пять окон, это и слепому видно.

Даже в обычный день, когда мыслишь ясно и не сходишь с ума от тревоги, когда никто не пытается ворваться в комнату, чтобы натворить бед, — даже в такой день не так легко было бы разглядеть в этой комнате шестое окно, а уж сейчас…. И всё же… может, вот там, за кое-как приколоченной к стене доской? Надо же, до сегодняшнего дня Лампёшка и внимания на эту доску не обращала, а теперь вдруг ясно видит, что за нею скрыто. И знает, что делать.

— Ленни! — зовёт она. — Вставай! Помоги мне!

Ленни вскакивает. Он рад помочь.

Ломом было бы проще, но Ленни протискивает между доской и стеной свои железные ножницы, засовывает в щель пальцы и тянет. Дерево трещит.

Дверь тоже начинает трещать: адъютант налегает на неё плечом, ломится в комнату.

— Он здесь, сэр! — кричит он вниз. — Дверь на замке. Но я её в два счёта открою!

Рыб глядит то на окно, то на дверь, то опять на окно.

— Да что же ты делаешь, что вы все делаете? — шепчет он.

Ещё один рывок — и доска с треском расщепляется и отрывается от стены. Вот оно, шестое окно! Оно всё это время было здесь! Лампёшка толкает раму, та распахивается.

В комнату тут же врывается ветер, а с ним вместе сильный запах моря. Из этого окна видна не только часть бухты с маяком, но весь морской простор — до той линии, где море сливается с небом. На горизонте сгущаются темноголовые облака.

Ленни берёт Рыба на руки, и они вместе смотрят вниз. Там, под башней, у подножия утёса, на котором построен дом Адмирала, на тёмной поверхности воды виднеется зелёная лодочка. Она привязана канатом и мягко покачивается на волнах.

— Не пойму, — говорит Рыб. — Откуда ты узнала, что там окно? И откуда взялась эта лодка? Туда и добраться-то невозможно.

— Думаю… думаю, эта лодка для меня, — медленно говорит Лампёшка.

— Для тебя? Как это?

В коридоре Флинт ещё раз наваливается на дверь всем своим весом. Потом, выругавшись, пинает её, но и это не помогает.

Рыб глядит на Лампёшку, белый как мел.

— Нет, — дрожащим голосом говорит он. — Останемся здесь. Дверь крепкая, выдержит, нам нужно просто дождаться, пока… Пока он уйдёт или… или пока не придёт отец. Я с ним поговорю…

Лампёшка заглядывает ему в глаза и качает головой. Потом опять оборачивается к окну.

— На этот раз он меня послушает, — не сдаётся Рыб. — Если я ему расскажу, покажу…

— Рыб, я тоже боюсь, — тихо говорит Лампёшка. — Но, похоже, другого выхода нет.

Дверь начинает трещать. С каждым ударом сильнее.

Лампёшка чувствует, как всю её, от макушки до пяток, охватывает страх. Неужели придётся прыгать? Там, наверное, ужасно глубоко. Нужно вытянуться в струну, думает она, и стрелой войти в воду, чтобы смягчить удар. И хорошенько оттолкнуться, чтобы отлететь подальше от подножия утёса, туда, где глубже. Нужно… чтобы на такое решиться, нужно быть не в своём уме…

А Рыб оглядывается на комнату, где прожил всю жизнь. Книги, карты, ванна, кровать. На кровати ещё лежит фотокарточка, которую вчера отдала ему Марта, с Йозефом и мамой. Мамой, чье лицо едва видно, мамой, которая когда-то тоже здесь жила, и смотрела на море, и скучала по воде… Внезапно он чувствует свой хвост, сухой и обмякший, которому ужасно хочется снова… Он слышит, как вода тихо плещется о подножие утёса, такая глубокая, такая зелёная, такая холодная.

— Надо разуться, — говорит Лампёшка и развязывает второй шнурок. — Ленни, тебе тоже.

Парень не двигается с места. Даже когда Лампёшка снова его зовёт.

— Ленни, — говорит она. — Ты ведь умеешь плавать?

Ленни качает головой.

— Совсем?

Ленни слегка пожимает плечами и печально смотрит на девочку. Совсем.

— Хотя бы чуть-чуть? До той лодки? Это недалеко, а если мы…

Он по-прежнему мотает головой.

— А если Рыб будет тебя держать, и я тоже… Мы тебя ни за что не выпустим. Правда, Рыб?

Ленни медленно опускает Рыба на пол. Лампёшка обхватывает Ленни за шею.

— Эх, забери меня чесотка! — ругается она и крепко, изо всех сил прижимает его к себе, но это не помогает.

Новый мощный удар в дверь. Адъютант ревёт, дверная коробка трясётся. На лестнице раздаются чьи-то шаги.

— Пора, — бормочет Лампёшка. — Прыгаем! Другого выхода нет.

Она отпускает Ленни и взбирается на подоконник, не глядя вниз. Вытянутся в струну. Оттолкнуться как следует.

— Рыб? Ты со мной? — Она протягивает руку, и Ленни поднимает мальчика и сажает на подоконник.

— Ленни, если ты пойдёшь ко дну, я тебя вытащу, — тихонько шепчет Рыб парню на ухо. — Я могу, правда могу!

Но Ленни всё трясёт головой — ни за что, ни за что. У него едва хватает духу выглянуть в окно.

Рыб обхватывает Лампёшку руками за шею и обвивает хвостом.

— У тебя ноги, — говорит он. — Оттолкнись хорошенько.

— Да.

— И вытянись в струну, чтобы смягчить удар.

— Да.

— И набери побольше воздуху.

— Рыб, я не смогу.

— Сможешь, — говорит мальчик. — Ты вылеплена из правильного теста. Такого, как надо.

— Теста? — дрожит Лампёшка. — Какого ещё теста?

— Геройского теста.

Он покрепче обхватывает её за шею. На мгновение они встречаются взглядами.

А потом Лампёшка зажмуривается. Набирает побольше воздуха.

И прыгает.

Взяв из шкафа Марты связку ключей, Адмирал поднимается в башню, где не был уже так давно. Наверху Флинт всё ещё пытается взломать дверь. Он потирает отбитое плечо.

— Вольно, адъютант, — говорит Адмирал. — Не можете победить дверь?

— Прошу извинить, сэр. Очень уж она крепкая. Дубовые двери — они ведь на то и дубовые, чтоб их нельзя было…

— Придержите свои рассуждения при себе. Он там?

— Я никого не выпускал, сэр.

— Хорошо. Заберёте мальчишку. Что до остальных…

— Сэр?

— Посмотрим. Пусть пока тут посидят.

Адмирал отпирает дверь. Внутри воет ветер, окно распахнуто. Под окном, на полу, сжавшись в комок и прикрыв глаза руками, сидит придурочный сын Марты.