Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Когда он это сказал, я все-таки дал ему денег, сказав:

– Купи-ка нам чего-нибудь поесть.

Он очень обрадовался деньгам и, отворив калитку, провел меня в сад; мы прошли с ним в очень приятное местечко, куда он принес чудных плодов и сказал мне:

– Посиди тут, пока я не вернусь.

Он оставил меня, а сам ушел, спустя некоторое время он вернулся с жареным барашком, и мы наелись им досыта. Сердце мое жаждало видеть султаншу и в то время, как мы сидели, калитка вдруг распахнулась, и шейх сказал мне. – Встань и спрячься.

Я тотчас же встал и спрятался, а черный евнух, высунув голову, сказал:

– О шейх, нет ли тут кого-нибудь постороннего?

– Нет никого, – отвечал шейх.

– В таком случае затвори выходные ворота, – продолжал евнух.

Шейх затворил ворота, и из дворца вышла султанша Дуния. При виде ее мне показалось, что луна опустилась на землю. Я смутился и почувствовал такое же влечение к ней, какое жаждущий чувствует к воде; спустя некоторое время она ушла, и дверь за нею закрылась. Тут я ушел из сада и пришел домой, сознавая очень хорошо, что она для меня недоступна. Когда товарищи мои собрались в путь, я тоже собрался с ними, и мы направились к твоему городу и здесь встретились с тобою. Вот вся моя история, и все это случилось со мною, и да будет над тобою мир.

Когда Тадж-Эль-Мулук услыхал эту историю, сердце его смутилось любовью к султанше Дунии. Вскочив на лошадь и взяв с собою Азиза, он вернулся в город к отцу, где дал ему дом и снабдил его всем, чем нужно, после чего отправился к себе во дворец. Слезы текли у него по щекам (так как рассказ может возбуждать такую же любовь, как и свидание), и в этом положении он пробыл до тех пор, пока отец его не пришел к нему и, увидав перемену в его лице, понял, что его что-то беспокоит.

– О сын мой, – сказал он ему, – расскажи мне, что с тобою случилось и отчего ты так переменился?

Царевич рассказал ему все, что он слышал о султанше Дунии, и как влюбился в нее по слуху, даже не видя ее, на что отец его заметил ему:

– О сын мой, ведь отец ее – султан, и страна его лежит далеко от нас; брось поэтому эту мысль и иди во дворец к твоей матери, так как в нем имеется пятьсот рабынь, одна красивее другой, и которая бы из них ни понравилась тебе, ты можешь взять ее; но если ни одна из них не понравится, то мы будем просить для тебя руки одной из царских дочерей, более красивой, чем султанша Дуния.

– О отец мой, – отвечал он. – Я никого не хочу, кроме нее; ведь это она вышивала ланей, которых я видел, и я хочу непременно жениться на ней, или же убегу в пустыню и убью себя от любви.

– Ну, потерпи, сын мой, – сказал ему на это отец, – чтоб я мог послать к ее отцу просить у него ее руки и исполнить твое желание, как было исполнено мое желание, когда я женился на твоей матери, и если он не даст согласия, то я пошлю на него такое войско, что хвост его еще будет около меня, в то время как голова его будет уж около него, и разорю все его царство.

Он позвал к себе молодого человека Азиза и сказал ему:

– О сын мой, знаешь ли ты туда дорогу?

– Знаю, – отвечал он.

– В таком случае, – продолжал царь, – я желаю, чтобы ты отправился с моим визирем.

– Слушаю и повинуюсь, царь веков, – отвечал Азиз.

Царь позвал своего визиря и сказал ему:

– Устрой, как умеешь, дело моего сына, и для того отправляйся на Камфорские острова просить руки дочери султана.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал он.

Тадж-Эль-Мулук вернулся в свои покои; болезнь и нетерпение его усилились, и, упав в обморок, он очнулся только к утру. Утром же к нему пришел отец и, увидав, как он изменился в лице и как осунулся, просил его потерпеть и обещал устроить его брак.

Царь снарядил Азиза с визирем и дал им с собою подарки.

Они отправились, и ехали день и ночь, пока не увидали Камфорских островов, где остановились на берегу реки, и визирь послал к царю гонца с уведомлением о своем приближении. Через полдня после отъезда гонца они вдруг увидали царедворцев и эмиров, вышедших к ним навстречу. Они явились к визирю и проводили его к султану, перед которым визирь разложил подарки и остался в продолжение четырех дней во дворце, а на пятый он встал и направился к султану и, стоя перед ним, сообщил ему о причине своего прибытия; но султан не знал, как отвечать послу, потому что дочь его и слышать не хотела о браке, и он некоторое время просидел, опустив голову вниз; затем, подняв ее, взглянул на одного из евнухов и сказал ему:

– Отправляйся к своей госпоже и доложи ей обо всем, что ты слышал, и о причине прибытия визиря.

Евнух ушел, но вскоре вернулся и сказал султану:

– О царь веков, когда я пришел к царевне Дунии и передал ей то, что слышал, то она страшно разгневалась и бросилась на меня с палкой, чтобы разбить мне голову, но я отбежал от нее, а она сказала мне: «Если отец мой заставит меня выйти замуж, то я убью того, за кого меня выдадут».

После этого султан сказал визирю и Азизу:

– Кланяйтесь вашему царю и скажите ему, что дочь моя не хочет и слышать о браке.

Вследствие этого визирь и спутники его вернулись, не исполнив поручения, и, прибыв к царю, сообщили ему о том, что случилось. Услыхав такой ответ, царь велел военачальникам собрать войско и послать их войною, но визирь сказал ему:

– Не делай этого, потому что султан не виноват; отказала его дочь, которая, услыхав о предложении, послала сказать: «Если отец мой заставить меня выйти замуж, то я убью того, за кого меня выдадут, а потом убьюсь сама».

Услыхав рассказ визиря, царь испугался за своего сына Тадж-Эль-Мулука и сказал:

– Если я пойду войною против ее отца и захвачу ее, то она убьется.

Он сообщил сыну все, что произошло, и царевич, выслушав его, сказал:

– О отец мой, я не могу жить без нее и потому отправлюсь к ней и буду искать возможности познакомиться с нею, хотя бы мне пришлось умереть от этого. И это я непременно сделаю.

– Как же ты отправишься к ней? – спросил отец.

– Я отправлюсь, переодевшись купцом, – отвечал он.

– Ну, если уж ты непременно этого хочешь, – продолжал царь, – то возьми с собой визиря и Азиза.

Он взял из казначейства для царевича денег, купил ему товаров на сто тысяч червонцев и условился с ним, как ему поступать. С наступлением вечера царевич пошел в дом Азиза и провел там ночь. Но сердце царевича было так полно любовью, что ни еда, ни сон не шли ему на ум, и он все время провел в раздумье. Мечтая о своей возлюбленной, он плакал горькими слезами, и Азиз, вспоминая о своей сестре, плакал вместе с ним. Так они просидели до утра, когда Тадж-Эль-Мулук встал и пошел к своей матери. Он был готов к поездке, и мать спросила его, что с ним. Он рассказал ей все, что случилось, а она, дав ему пятьдесят тысяч червонцев, простилась с ним и, когда он ушел, стала молиться о его безопасности и благополучном соединении со своей возлюбленной. Царевич прошел затем к отцу и просил его позволенья тронуться в путь; царь дал ему это позволение, и, кроме того, дал пятьдесят тысяч червонцев, и приказал раскинуть за городом палатку.