Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Они стали рядом, как черноокие девы рая; и вслед за ними вышли еще десять рабынь с лютнями и другими музыкальными инструментами в руках. Поклонившись двум гостям, они заиграли на лютнях и заняли. Каждая из этих рабынь представляла из себя соблазн для слуг Господа. Вслед за этими рабынями явилось еще десять рабынь, с высокой грудью, с черными глазами, с розовыми щеками, со сросшимися бровями и темными взорами, одетые в разноцветные шелковые ткани. Они остановились у дверей, и вслед за ними пришли еще десять более красивых рабынь и тоже встали у дверей.

Наконец, из дверей вышло двадцать рабынь, и среди них Шемс-Эн-Нигар, как месяц среди звезд. Густые кудри, как ожерелье, лежали у нее кругом шеи, а одета она была в голубые панталоны, шелковый, шитый золотом изар и подпоясана кушаком, осыпанным драгоценными каменьями.

Она с достоинством прошла в зал и опустилась на ложе, а Али, сын Беккара, увидав ее, продекламировал следующие стихи:

– Хорошо ли ты поступил относительно меня, – сказал он, обращаясь к Абул-Гасану: – ведь ты не предупредил меня о том, что я здесь увижу, для того чтобы я мог укрепиться духом и терпеливо перенести обрушившееся на меня несчастье?

Он заплакал и застонал, а Абул-Гасан сказал ему:

– О брат мой, я желал тебе только добра; но я боялся предупредить тебя об этом, думая, что это известие так повлияет на тебя, что ты не в состоянии будешь прийти и помешаешь мне соединить тебя с нею. Развеселись и будь счастлив, потому что она сулит тебе благополучие и благосклонно смотрит на тебя.

– А как зовут эту девицу? – спросил Али, сын Беккара.

– Ее зовут Шемс-Эн-Нигар, – отвечал Абул-Гасан, – и она одна из наложниц царя правоверных Гаруна-Эр-Рашида, и находимся мы во дворце халифа.

Шемс-Эн-Нигар сидела и любовалась красотою Али, сына Беккара, а он смотрел на нее, и в них разгоралась взаимная любовь. Рабыням своим она отдала приказ сесть по местам, и когда все они разместились у окна, она приказала начать пение, и одна из них, взяв лютню, запела:

Али, сын Беккара, был очарован и сказал ей:

– Спой мне еще что-нибудь в этом роде.

Она ударила по струнам и запела следующее:

Шемс-Эн-Иигар приказала петь другой рабыне, и затем еще другой; а затем Али, сын Беккара, пожелал послушать рабыню, сидевшую рядом с ним, и когда она окончила свою песню, то он вздохнул и горько заплакал. Шемс-Эн-Нигар, увидав его слезы и услыхав его стенания, пришла в страшно раздраженное состояние, воспылала от чрезмерной любви и страсти. Она встала со своего ложа и подошла к двери, а Али, сын Беккара, тоже встал и подошел к ней. Они обнялись и упали в обморок у самой двери. Рабыни подбежали к ним и, подняв их, принесли обратно в зал, и спрыснули розовой водой. Когда они пришли в себя, Абул-Гасана в зале не оказалось, потому что он спрятался за ложе, и Шемс-Эн-Нигар спросила:

– А где же Абул-Гасан?

Он вышел из-за кушетки, и она, поклонившись ему, продолжала:

– Прошу Господа дать мне возможность отблагодарить тебя за твою доброту! О господин мой! – прибавила она, обращаясь к Али, сыну Беккара: – если твоя любовь сильна, то ведь и моя тоже сильна, и нам остается только терпеливо переносить свою участь.

– Клянусь Аллахом, госпожа моя, – отвечал Али, сын Беккара, – моя встреча с тобой не может удовлетворить меня, и пламя, влекущее меня к тебе, не может быть потушено. Любовь же к тебе, охватившая мое сердце, покинет меня только тогда, когда покинет меня душа!

Сказав это, он заплакал, и слезы, как дождь, полились по его щекам, а Шемс-Эн-Нигар, увидав это, заплакала вместе с ним, вследствие чего Абул-Гасан сказал:

– Клянусь Аллахом, я надивиться на вас не могу; вы находитесь в особенном благоприятном положении! Если вы плачете, находясь вместе, то что же будет, когда вы разлучитесь. Теперь не время плакать и стонать, а надо радоваться и веселиться.

Шемс-Эн-Нигар сделала знак рабыне, которая встала и вернулась со служанками. Служанки эти внесли стол, покрытый серебряными блюдами, с различными мясными кушаньями. Рабыни поставили стол перед ними, и Шемс-Эн-Нигар начала есть и кормить Али, сына Беккара, и они ели, пока не насытились. Когда стол унесли, они вымыли руки, после чего им принесли различные снаряды для куренья и бутылочки для вспрыскивания розовой водой, и их надушили и обкурили, и затем им подали сосуды из тисненого золота, с различными питьями и свежими и сухими плодами, какие только может пожелать человек, и в конце концов рабыня принесла целый кувшин с вином. Шемс-Эн-Нигар выбрала десять девушек, чтобы оставить их при себе, и десять рабынь-певиц, а всех остальных рабынь отослала во внутренние покои, оставшимся же приказала играть на лютне. Приказание ее было исполнено. Одна из рабынь начала петь, и когда пение ее кончилось, Шемс-Эн-Нигар наполнила кубок, выпила его снова, наполнила и подала его Али, сыну Беккара, приказав петь другой рабыне, после чего Али, сын Беккара, выпил свой кубок и вернул его Шемс-Эн-Нигар, которая, наполнив его, подала Абул-Гасану и затем, взяв лютню, сказала:

– Я сама теперь спою!

Она натянула струны и спела следующие стихи: